ОТЛИЧНОЕ ИНТЕРВЬЮ ЛЕВОНА. :co_ol:
Левон Аронян: "Торжественно клянусь: в борьбе за корону вы меня ещё увидите!"
Четверг, 29.октября 2015.
Е.СУРОВ: Московское время 20.10, прямой эфир Chess-News, и у нас на связи Левон Аронян. Левон, вечер добрый!
Л.АРОНЯН: Добрый вечер!
Е.СУРОВ: Качество звука оставляет желать лучшего. Вы же сейчас в Берлине находитесь?
Л.АРОНЯН: Верно. Далеко всё-таки...
Е.СУРОВ: Во-первых, далеко. А во-вторых, может быть, это связано с ухудшением отношений между Россией и Германией? Я не знаю. Может быть, нам специально чинят препятствия.
Л.АРОНЯН: Вам кажется, что я попал под санкции, будучи игроком Армении? Не думаю.
Е.СУРОВ: Но такое тоже ведь может быть. Ладно, не будем об этом. Вы сейчас в Берлине, где по-прежнему живёте, правильно?
Л.АРОНЯН: Вообще-то я живу, сам не знаю где. Большинство своего времени провожу в Армении. Но в Берлине живут мои родители и сестра с семьёй, так что в Берлине тоже часто бываю.
Е.СУРОВ: Левон Аронян – человек мира!
Л.АРОНЯН: Хочется в это верить.
Е.СУРОВ: Очень много вопросов поступило, и на сайте, и Вконтакте, и я буду вынужден сегодня отталкиваться от них. Но начать хочу вот с чего. Чуть больше, чем полтора года назад у нас в эфире Гарри Каспаров произнёс такую фразу: "Сейчас только двое могут бороться с Карлсеном: Крамник и Аронян". Вот прошло какое-то время, и я не уверен, что Гарри Кимович сейчас повторит то же самое. Как вы думаете, что произошло за этот не очень длительный срок с вами?
Л.АРОНЯН: При всём моём уважении к Гарри Кимовичу как к шахматисту и шахматному теоретику, надо заметить, что мнения у него меняются очень часто. Он человек, который участвует в политике и имеет мышление политика, поэтому очень часто он хочет донести мнение, которое ему кажется правильным на данный момент.
Что со мной произошло? Честно говоря, я и сам не знаю. Но не удивлюсь, если через полгода или через пару месяцев Гарри Кимович озвучит своё мнение совсем по-другому. Хочется надеяться, что в его списке людей, которые могут бороться с Магнусом, я буду иметь высокое место.
Е.СУРОВ: Тут получается, что я его подставил. Кроме этой фразы он пока ещё ничего не говорил, это я так подумал – что наверняка сейчас он уже изменил своё мнение. Хорошо, давайте представим, что я – любитель шахмат, страдаю близорукостью и при просмотре рейтинг-листа вижу только первые пять имён. И за последний год с небольшим я просто не вижу там вашего имени, Левон. Куда вы пропали?
Л.АРОНЯН: Я никуда не пропадал, просто играл бездарно, что порой бывает. Но сейчас я нацелен на то, чтобы перестать играть бездарно.
Е.СУРОВ: Вы знаете, я вообще не люблю всяческие самокопания, особенно в эфире, но всё-таки вы как-то проанализировали, с чем связан этот ваш спад?
Л.АРОНЯН: Тут и анализировать особо не надо. Я знал, в чём дело, и боролся с этим всё время. Знаете, есть некоторые детали, которые другим, которые не бывали в твоей шкуре, трудно понять. Могу только сказать, что проблема была маленькая для мира, а для меня она была существенной. Но теперь её уже нет.
Е.СУРОВ: Но вы ею не поделитесь?
Л.АРОНЯН: Понимаете, тут дело не в том, поделиться или не поделиться. Тут, может быть, дело в некой черте характера, которая мешала реализовывать мои амбиции. И мне кажется, сейчас я от этого избавился. За последнее время я стал, может быть, более мудрым, более дружелюбным. По крайней мере, в это хочется верить, потому что я над этим работал.
Е.СУРОВ: А вы знаете, на этот счёт есть и другое мнение о вас. И тут я опять вынужден вспомнить Гарри Каспарова (вы уж извините, что я так часто его поминаю).
Л.АРОНЯН: Почему же? Я очень уважаю Гарри Кимовича, и мне приятно слушать, что он говорит обо мне.
Е.СУРОВ: Вы наверняка помните эту цитату, она довольно известная. Однажды он сказал, что Левону Ароняну мешает стать чемпионом мира то его качество, которое выражается в том, что после поражения он улыбается. Каспаров считает, что такой человек не может стать чемпионом мира. А вы сейчас говорите, что стали или хотите стать ещё более дружелюбным.
Л.АРОНЯН: Тут смотрите как: более дружелюбным в жизни и менее дружелюбным за шахматной доской. Хочется стремиться к этому.
Е.СУРОВ: А вы считаете, что это сочетание возможно?
Л.АРОНЯН: Не знаю, возможно или нет, но я в это верю. И если бы у меня не было своего мнения на разные темы, то не думаю, что я был бы хорошим шахматистом.
Е.СУРОВ: Вы сказали, что вы пытались избавиться от этой своей черты. То есть, фактически, вы пытались изменить самого себя. Наверное, это самое сложное, что может быть в жизни?
Л.АРОНЯН: Не могу сказать, что прямо так уж изменить самого себя. Скорее, чуть-чуть подкорректировать. Ведь в течение жизни ты всё время меняешься, и бывает так, что ты становишься менее или более агрессивным. И тут надо себя чуть-чуть моделировать, чтобы это соответствовало временам, в которые ты живёшь. Вот над этим я и работал.
Е.СУРОВ: А вы на кого-то равняетесь при формировании себя, при изменении себя?
Л.АРОНЯН: Бывает, что читаешь книги разных спортсменов или людей искусства и, естественно, некоторые из их черт ты берёшь. Но именно некоторые, не полностью. Я думаю, что стопроцентных рецептов в любой профессии нет. Хочется верить, что человек ценен именно своей индивидуальностью.
Е.СУРОВ: Я надеюсь, что в этой части разговора Левон ответил на многочисленные вопросы, потому что поступает большое количество однотипных вопросов. Вот, например: "Доколе Лев будет без короны?". Вы не можете назвать срок – доколе?
Л.АРОНЯН: Вообще-то, для того чтобы завоевать корону, нужно для начала хотя бы отобраться в кандидатский турнир. Туда мне не удалось отобраться. Так что ответ логично исходит из самого вопроса. Если посмотреть на участников турнира, то можно понять, что придётся чуть-чуть подождать.
Е.СУРОВ: На эту тему как раз ещё один вопрос: не жалеете ли вы о том, что не стали участвовать в Гран-при? Ведь вы не отобрались в итоге в турнир претендентов, а там могли бы отобраться на матч с чемпионом.
Л.АРОНЯН: Дело в том, что я хотел участвовать в Гран-при и три, и четыре года назад. Нас была пара человек, достаточно сильных, которые были не обязаны участвовать, но хотели – просто ради спортивного принципа. Но учитывая, что в последнем Гран-при условия были, мягко скажем… Если бы это было для меня жизненно важно, я бы согласился. Может быть, кстати, сейчас я бы согласился. Но тогда… Условия, при которых в турнире практически нет призов, и нужно бороться только за попадание, мне казались неприемлемыми. Возможно, я ошибался.
Е.СУРОВ: То есть тут ещё какой-то вопрос приоритетов? Тогда вы не посчитали нужным…
Л.АРОНЯН: Честно говоря, мне казалось, что это оскорбительно – играть в турнире, где первый приз в два раза меньше, чем стартовый гонорар в то время для меня практически в любых других турнирах.
Е.СУРОВ: А сейчас у вас понизились стартовые требования?
Л.АРОНЯН: Вообще-то нет!
Е.СУРОВ: Тогда зачитываю следующий вопрос: "Дорогой Левон! Интересует ваше мнение о стиле Магнуса Карлсена, его сильные и слабые стороны. На что бы вы посоветовали бы обратить внимание будущему победителю турнира претендентов при подготовке к матчу за титул?". Вот, кстати, о турнире претендентов.
Л.АРОНЯН: Слабых сторон у Магнуса очень мало. Он достаточно ровный, фундаментальный шахматист. Может быть, это не слабая его сторона, но мне кажется, что он не очень обращает на это внимание, - это дебютная часть и, возможно, острая игра. Это те места, где люди должны стараться обыграть Магнуса.
Е.СУРОВ: Ещё один поступивший вопрос, который напрямую относится к этому: не знаете ли вы, возможен ли турнир претендентов в Ереване, где, естественно, и вы могли бы участвовать?
Л.АРОНЯН: Честно говоря, я об этом ничего не знаю. И, как и мои болельщики, просто жду и надеюсь.
Е.СУРОВ: Надежда умирает последней?
Л.АРОНЯН: Не то чтобы я сижу и говорю: вот, я заслужил… Нет, я играл плохо и не могу сказать, чтобы я очень заслуживал того, чтобы играть в этом турнире. Но в душе всё равно теплится надежда, потому что знаю, что если бы я играл в таком турнире, то не думаю, что я бы не боролся за первое место.
Е.СУРОВ: Ещё вопрос: "Ощущаете ли вы за доской влияние возраста? И есть ли какие-то дополнительные сложности при игре с молодыми топ-игроками, теми, кто родился после 90-го года?".
Л.АРОНЯН: Мне кажется, что я в каком-то промежуточном возрасте, где пока ещё не осознаёшь то, что ты не юнец, но и не чувствуешь, что у тебя уже нет энергии или мотивации. Я могу сказать, что это золотое время!
Е.СУРОВ: А на сколько вы себя ощущаете?
Л.АРОНЯН: Трудно сказать. Может быть, лет на 25-27.
Е.СУРОВ: Всё-таки ближе к юнцу?
Л.АРОНЯН: Всё-таки я шахматист иногда авантюристского стиля, поэтому всегда чувствую себя моложе.
Е.СУРОВ: Кстати, об авантюристском стиле. Был вопрос о том, не собираетесь ли вы это изменить в себе? Не мешает ли это вам в борьбе за корону?
Л.АРОНЯН: Чрезмерная страсть к авантюризму, возможно, мешает. Мне это часто говорит мой друг и наставник Боря Гельфанд, который считает, что это – главное моё препятствие на пути к успеху. Но тут же такое дело – сложно изменить кавказскую натуру.
Е.СУРОВ: Это действительно так, я как раз об этом хотел доспросить: не получится ли так, что вы будете пытаться изменить себя, и… Сами знаете, к чему это может привести.
Л.АРОНЯН: Я знаю, что никогда не смогу играть в прагматичные шахматы. Но никогда и не буду играть в шахматы, в которые я не верю. То есть у меня такой подход к шахматам: рискнём, но одновременно будем верить в этот риск.
Е.СУРОВ: Левон, ещё немножко поговорим на тему борьбы за звание чемпиона мира. Я хочу спросить о вашем сотрудничестве с Магнусом Карлсеном. Во-первых, правда ли, что вы работали или до сих пор работаете вместе?
Л.АРОНЯН: Трудно назвать это работой. Мы просто провели такой небольшой увеселительный сбор. Было очень здорово, мне очень понравилось. Но в моём представлении "работа" - это что-то другое. К чему, мне кажется, два сильных шахматиста, которые соперничают друг с другом, не готовы.
Е.СУРОВ: Вы знаете, когда я услышал об этом, я испытал, если угодно, некое чувство разочарования. Потому что мне казалось – скажите, что я неправ! – что эти вещи несовместимы. Проводить какие-то сборы, даже развлекательные, с человеком, у которого ты пытаешься (если пытаешься) отобрать шахматную корону. Тут или одно, или другое. Или я зря так думаю?
Л.АРОНЯН: Конечно, мнения могут быть разные. Я человек, который свою жизнь не мешает с шахматами. Я могу гостить у своего друга Бориса Гельфанда и одновременно стараться у него выиграть. Это мне абсолютно не мешает. Часто это бывает и с другими людьми. Мне, наоборот, хочется показать человеку, которого я уважаю и люблю, что я готов к соперничеству. То же самое, когда ты играешь в любую игру, где твои соперники – близкие и родные люди. Мне доставляет гораздо больше удовольствия игра с родными или близкими в любом спорте. Потому что я сам по себе человек очень азартный, и потом приятно, что ты можешь пошутить после игры, которую ты выиграешь.
Е.СУРОВ: Собственно, это то, о чём вы говорили в начале: доброжелательность в жизни и боевой настрой за доской?
Л.АРОНЯН: Верно.
Е.СУРОВ: Ещё вопрос: "Левон, здравствуйте! У каждого шахматиста есть свой "турнир жизни". Сыграли ли вы уже такой? И если да, то какой он?".
Л.АРОНЯН: Личный турнир ещё, наверное, не сыграл. А командный … Сравниться по эмоциям с победой на Олимпиаде в Стамбуле трудно. Таких эмоций я пока что ещё не испытывал. Мне было настолько приятно видеть лица армян, тех людей, которые пришли за нас поболеть. Ведь в действительности быть армянином в Турции очень сложно. И когда я увидел их переживания, их радость, гордость за свою страну – это сделало меня счастливым! Именно такого счастья от шахмат бывало мало.
Е.СУРОВ: Может быть, тогда "турниром жизни" мог бы стать Кубок мира в Баку?
Л.АРОНЯН: Мог бы. Но, честно говоря, это было очень сложно. Я в таких условиях не был никогда. Понять, как играть, ориентироваться и одновременно быть спокойным – мне это не удалось, чисто эмоционально.
Е.СУРОВ: Тяжело всё-таки было, да?
Л.АРОНЯН: Надо отметить, что да.
Е.СУРОВ: Что касается сборной. Наверняка уже ваши болельщики заждались, давненько ничего не было, ведь после Турции вы ничего больше не выигрывали. Как считаете, в чём причина? Какое-то обновление команде нужно, или что?
Л.АРОНЯН: Мы всегда близки к победе. Я чувствую, что мы можем серьёзно бороться за первое место. Понятно, что вхождение в тройку я никогда успехом не считал и не считаю – мы стремимся исключительно к первому месту. Но что-то как-то порой не получается. Я думаю, что когда очень сильно стараешься, то оно и не получается. Но мне кажется, что сейчас у нас неплохая сборная, и надеюсь, что на чемпионате Европы мы покажем себя.
Е.СУРОВ: Затронем немножко книжную тему. Яков Зусманович пишет: "В последние два-три года появилось пять книг, посвященных вашему творчеству". Он не спрашивает про книги, написанные вашей мамой и гроссмейстером Емелиным, "но видели ли вы книгу, написанную ныне покойным Гагиком Оганесяном, а также книги, изданные в Польше и Сербии?".
Л.АРОНЯН: По-моему, сербскую книгу я видел. Книгу, написанную господином Оганесяном, видел. А вот польскую книгу я не видел. Но это сборники каких-то партий, прокомментированных не мной. Так что я не знаю, хорошего ли они качества. Но раз уж разговор зашёл об этом, хочу поблагодарить гроссмейстера Емелина. Работа, которую он проделал, - это, конечно титанический труд! Видно, что работал он по совести. Надеюсь, что когда выпадет свободная минутка, я как-нибудь напишу сам книгу о своём творчестве. Естественно стиль будет совсем другой, не как у Василия, который считает, что шахматы должны отражать математическую суть. Я всё-таки человек, который относится к шахматам больше как к игре, как к искусству. Так что у меня, наверное, столько вариантов не получится.
Е.СУРОВ: Хорошо, к шахматам как к искусству мы ещё вернёмся. А у меня вот какой вопрос. Я, к сожалению, не читал книгу, написанную вашей мамой, но в Интернете нашёл одну маленькую цитату: "Книга начинается с детских воспоминаний о Левоне, который очень любил и продолжает любить сказки по сей день. Правда, уже наряду с серьезной философской литературой и поэзией. А тогда он каждую субботу на урок внеклассного чтения приносил написанную им новую сказку про заколдованных мальчиков, превращающихся в результате доброго волшебства в принцев". Значит, вы ещё и сказки писали?
Л.АРОНЯН: Честно говоря, я этого уже не помню. Но идея волшебства и вообще чего-то такого неземного мне близка.
Е.СУРОВ: Значит, сказки всё-таки любите? В широком смысле этого слова.
Л.АРОНЯН: Сказки у меня перешли, может быть, чуть-чуть в другую форму. Я люблю некоторые симфонии, которые имеют сказочные темы. Люблю кино, где, конечно, есть тема фантастики. И люблю литературу, в которой тоже есть что-то такое. Можно сказать, люблю сказки для взрослых.
Е.СУРОВ: Почему я вспомнил о сказках? Потому что не так давно Василий Иванчук в интервью со мной тоже рассказывал о том, как он любит сказки и до сих пор их читает. Я подумал, что, может быть, это вас с ним роднит.
Л.АРОНЯН: С Василием Иванчуком меня, наверное, роднит многое, особенно в шахматах. Я многому у него научился в своей жизни.
Е.СУРОВ: Вот один из вопросов Вконтакте так и звучит: "Что бы вы могли сказать о Василии Иванчуке?".
Л.АРОНЯН: Я, конечно, могу сказать очень много. Но надо отметить, что, играя с ним, я всегда получаю удовольствие, потому что шахматист он очень творческий и всегда может удивить красивой игрой.
Е.СУРОВ: Ещё я хотел у вас спросить о шахматной игре. Как вы относитесь к тому, что в последнее время зритель, глядя на ту или иную партию того или иного турнира, почти всегда смотрит на компьютерные оценки? А вы сами говорите, что воспринимаете шахматы не как какую-то математическую игру, а соревнование людей, творчество, искусство. И вот эти компьютерные оценки разве не мешают восприятию игры?
Л.АРОНЯН: Это такой философский вопрос… Всё-таки мы живём в такое время, когда человек перестал стараться о чём-то думать или пытаться что-то понять сам. Человек привык к ориентирам. Например, у меня часто бывают такие удивительные ситуации: я посмотрю какой-нибудь фильм, потому что знаю, что там играет один из моих любимых актёров, а потом почитаю рецензию на этот фильм. Знаете, есть такие сайты, где рецензий может быть тысячи, из них написанных профессиональными рецензентами – сорок. И часто вижу, что моя оценка абсолютна противоположна оценке рецензентов. Мне кажется, сейчас происходит то, что многие не хотят тратить своё время, потому что мир сейчас очень быстрый, и хотят понять побыстрее, что же там творится, не используя свою голову. Я, как в искусстве, так и в шахматах, имею достаточно времени, чтобы этим заниматься, задумываться и стараться понять всю глубину.
Минус, конечно, большой, вы правы. Дело в том, что всю глубину человек постичь не может, ему кажется, что в шахматы играют идиоты. Он не понимает всю глубину, всю гениальность людей, которые этим занимаются.
Е.СУРОВ: Да, я именно об этом и говорил. Не обидно ли вам, что вы играете партию, о многом думаете, а человек увидел, что компьютер показал красненьким ход, и сразу думает: "Ну что же Левон так плохо играет? Что же с ним творится такое?".
Л.АРОНЯН: Мне не обидно, потому что я всё это абсолютно понимаю. В конце концов, знаете, как приятно, когда ты видишь, что твои ходы совершенно не соответствуют компьютерному пониманию! И ты очень часто бываешь прав. Потому что всё-таки компьютеры, которые используются на сайтах, достаточно слабые, и на их фоне можно выглядеть большим героем, который понимает шахматы лучше, чем компьютер.
Е.СУРОВ: Тогда скажите как человек, любящий фантастику и что-то такое нереальное: настанет ли когда-нибудь время, когда компьютеры полностью смогут просчитывать шахматы?
Л.АРОНЯН: Я не очень-то в это верю. Во всяком случае, в то время, пока я играю в шахматы и наслаждаюсь шахматами, этого не будет.
Е.СУРОВ: Зачитываю вопрос с сайта: "С каким соперником вам нравится больше играть? С равным по силе, который держал бы вас в тонусе, не позволял допускать ошибок и зевков и заставлял играть на грани возможностей? Или с более слабым, с которым можно расслабиться, попробовать играть более рисковые или менее обыгранные варианты?".
Л.АРОНЯН: Трудно сказать, что такое "равный по силе соперник". Я-то вообще себя считаю сильнейшим, поэтому равных по силе нет. Но с людьми, которые способны удивлять и играть достаточно сильно, с людьми первой десятки или первой двадцатки (разница там совсем небольшая), играть очень интересно и приятно.
Е.СУРОВ: Левон, я вам скажу, что для человека, который считает себя сильнейшим, вы слишком неестественно ведёте себя после поражений. По-моему, человек, который считает себя сильнейшим, совершенно по-другому реагирует на поражения.
Л.АРОНЯН: Дело в том, что я улыбаюсь, так как понимаю, что всё это временно. Потому и улыбаюсь.
Е.СУРОВ: То есть от этого никуда не деться?
Л.АРОНЯН: Да, такое бывает.
Е.СУРОВ: Ещё один вопрос: "Молодой, если не сказать юный, гроссмейстер из США Самвел Севян демонстрирует довольно неплохие результаты. На ваш взгляд, какие у него перспективы в шахматах в обозримом будущем?".
Л.АРОНЯН: Самвел очень талантливый шахматист. Пока трудно понять, какой у него будет потолок, и есть ли он вообще. Всё зависит от того, как ему удастся развить свой характер в жизни и свой интеллект. А так, по-шахматному, конечно, он очень яркий шахматист, и я думаю, что сильным шахматистом он точно будет.
Е.СУРОВ: Вы сейчас опять затронули очень интересную тему. Тут практически по каждой теме можно отдельные эфиры проводить.
Л.АРОНЯН: Спасибо!
Е.СУРОВ: Чтобы стать гроссмейстером топ-уровня, является ли необходимым условием становление человека как личности? Я мог бы, наверное, назвать одно-два исключения, но, по-моему, из топ-десятки шахматистов все – очень большие личности в шахматах.
Л.АРОНЯН: Мне кажется, да. Пока ты не войдёшь в какой-то конфликт с общественным мнением или в какой-то конфликт с шахматистами прошлого, с их понятиями, ты не сможешь стать великим шахматистом. То есть вера именно в свою правоту очень важна. И можно увидеть, что все игроки, которые чего-то добиваются, выигрывают турниры, - это именно сильные личности. Я искренне считаю, что это очень важно.
Е.СУРОВ: Спасибо. Вернёмся к книгам. Вас просят назвать три лучшие шахматные книги.
Л.АРОНЯН: Сложно назвать лучшие. Может, лучше любимые? Мне очень нравится книга… забыл, как она называется… может быть, "Секреты этюдиста"… Каспаряна, где он рассказывает про то, как он делал свои этюды. Вот эту книгу я очень люблю. Извините, я не помню её названия. ["Тайны этюдиста". – CN]. Но это потрясающая книга, именно о формировании этюдов. Другая книга, которую я люблю, зачитывался ею в детстве, - это книга Таля и Дамского "В огонь атаки". Замечательная книга! Ещё мне очень нравится книга Джонатана Роусона, которая называется "Семь смертных шахматных грехов". Не знаю, переведена ли она на русский, но книга очень нестандартная. Не знаю, может ли она кому-то помочь в шахматах, но она поднимает очень важные темы. Мне кажется, если над ней хорошенько поработать гроссмейстеру мирового уровня, то он может сделать что-то вроде пособия психологической борьбы на высочайшем уровне. То есть эта книга поднимает ряд очень важных вопросов.
Е.СУРОВ: Я, к сожалению, не читал, но опять же спрошу: а вы-то сами грешны? Какой-то шахматный грех у вас присутствует?
Л.АРОНЯН: Наверное, это чрезмерная уверенность в себе. Порой этот грех меня одолевает.
Е.СУРОВ: И ещё один из распространённых вопросов. Вопросы такого типа часто задают – просят назвать любимые художественные произведения, "из русской прозы или поэзии".
Л.АРОНЯН: Одна из любимых книг русской литературы – это "Чевенгур" А.Платонова. Я эту книгу очень люблю. Вообще люблю такие, знаете, странные книги, может быть, "кафкианского" типа, если можно так сказать. И из Кафки многое люблю. Он хоть и не русский писатель, но многие его произведения очень мне напоминают нашу действительность.
Е.СУРОВ: Зачитываю ещё один вопрос (много приходится зачитывать): "Генна Сосонко, комментируя турнир претендентов в Лондоне, связал ваше неудачное выступление во втором круге с тем, что приехали армянские телевизионщики. Мешает ли вам или, может, даже раздражает, повышенное внимание болельщиков к себе?".
Л.АРОНЯН: Честно говоря, я очень редко замечаю кого-либо в зале или где-то ещё. Так что не могу сказать, что это мне помешало. Мне кажется, я просто плохо справился тогда с нервами. Над этим работаю.
Е.СУРОВ: Вообще, насколько я знаю вас, видел в разных турнирах, то у меня, наоборот, сложилось впечатление (и вы, по-моему, сами не раз говорили об этом), что болельщики вам только помогают.
Л.АРОНЯН: Да, приятно. Хочется порадовать людей, когда они пришли посмотреть. Не знаю, помогают они мне или мешают, но я сам по себе ничего такого не чувствую.
Е.СУРОВ: Вопрос о читерстве: "Ваше отношение к проблеме читерства. Насколько это серьёзно, и есть ли оно на вашем – самом высоком – уровне?".
Л.АРОНЯН: Проблема, как мне кажется, меньше, чем люди представляют. Многим кажется, что там сидят читеры и только и ждут момента, чтобы почитерить. Это всё-таки чересчур раздутая тема, у нас этого очень мало, особенно по сравнению с другими видами спорта. Проблема, конечно же, есть, но на высоком уровне я её пока не видел. Во всяком случае, я думаю, что если обойтись полумерами, то всё будет нормально. Я не вижу особого повода предаваться всеобъемлющей панике, поскольку такие люди практически в 90 процентах случаев выявляются.
Е.СУРОВ: И ещё вопрос на шахматную тему: "Какой контроль вы считаете наиболее приемлемым в классических шахматах для розыгрыша первенства мира?". И, в частности, спрашивают по турниру в Цюрихе, потому что турнир будет с необычным контролем, и вы там будете играть. Организаторы позиционируют этот турнир как "новую классику". Что вы обо всём этом думаете?
Л.АРОНЯН: Надо заметить, что Олег Скворцов – человек вообще оригинальный, любит создавать что-то новое. Пока что трудно о чём-либо говорить, я ведь там ещё не играл. Но было бы очень интересно проверить, что это такое на самом деле. Я сам люблю контроль пяти-шестичасовой, не очень люблю длинные партии.
Е.СУРОВ: Шестичасовой – это весьма длинная партия по нашим временам.
Л.АРОНЯН: Я не большой любитель, когда один контроль на всю партию. Этого я не люблю. Мне кажется, время должно добавляться в один момент, чтобы человек мог банально пойти и освежиться. Но также я не люблю контроль, где всё нагромождается, очень много времени даётся. Я стою где-то посередине, когда речь идёт о контроле. Но посмотрим. Мне кажется неизбежным то, что люди будут пытаться делать короткие турниры. Это просто время такое, так теперь и будет.
Е.СУРОВ: Хорошо. Я вас, по-моему, немного расслабил, задавая подобные вопросы. Но сейчас – держитесь!
Л.АРОНЯН: Всё понятно. Вы как настоящий полицейский. Сначала задаёте вопросы типа "Имя? Фамилия?", а потом, когда человек ничего не ожидает…
Е.СУРОВ: Именно так. Но видите, я, как добрый интервьюер, вас всё-таки предупредил.
Итак, вопрос: "Вы позиционируете себя как человека аполитичного. Достойно ли это интеллигентного человека, учитывая, что аполитичность рождает таких чудовищ, как Гитлер и Путин? Было бы интересно узнать ваше мнение о ключевых событиях последнего времени в мире, а также ваше отношение к тому, что Армения предпочитает сближение с Россией, а не с Европой".
Л.АРОНЯН: Эх… Вы действительно задали сложный вопрос. Я не могу сказать, что я человек уж очень аполитичный, просто я человек некомпетентный, поэтому моё мнение такое… Друзей оно всегда шокирует, поэтому я своё мнение обычно вслух не выражаю.
Е.СУРОВ: А как же ваши слова о становлении личности, о том, что не надо бояться быть непонятым в какой-то момент? А тут, получается, вы боитесь быть непонятым?
Л.АРОНЯН: Не то, что я боюсь быть непонятым. Я просто не хочу заводить разговоры на темы, которые могут ранить людей. Ведь некоторые люди очень серьёзно относятся к политике. Я понимаю, что это очень тесно связано с жизнью. Мне, будучи шахматистом, гораздо легче жить вне этого, потому что мы не очень связаны с политикой. Но давайте я отвечу так, немножко банально: я не считаю, что вышеназванные люди или страны такие уж агрессивные и злые. Кто-то стремится туда, кто-то сюда. Я считаю, что история нашей страны Армении связана с Россией, хотим мы этого или нет. И культурных связей у нас намного больше. Очень много армян живет в России, они чувствуют себя там, как дома. Поэтому я считаю, что наша дорога, наш исторический путь должен быть связан с Россией. Или не должен быть. Просто так сложится, что мы всё равно пойдём в сторону сближения с Россией.
Е.СУРОВ: А вы ощущаете себя в какой-то степени выходцем из Советского Союза? Советским человеком?
Л.АРОНЯН: Я хотя был совсем маленьким, когда Советский Союз разрушился, но всё равно в моём становлении большую роль играли советские писатели, и мои родители, в принципе, советские люди, и все мои тренеры были советскими людьми. Так что это неизбежно, что я сам по себе советский человек.
Е.СУРОВ: Вы считаете развал Советского Союза крупнейшей геополитической катастрофой?
Л.АРОНЯН: Я вообще-то не очень верю в то, что Советский Союз должен был когда-либо существовать. Может быть, само создание его было рискованной затеей? Не знаю.
Е.СУРОВ: Понял, это ответ. Но всё-таки я бы хотел ещё услышать от вас ответ на вопрос, который прозвучал: "Ваше отношение к ключевым событиям последнего времени в мире?". Ладно, давайте не будем делать вид, что не понимаем, о чём идёт речь. Давайте конкретизируем. Прежде всего это, конечно, война России с Украиной. А что касается событий в мире, то, очевидно, что речь идёт об отношении России со всем миром. Во всяком случае, я это понял так.
Л.АРОНЯН: Честно говоря, я не был рад, когда произошла ситуация с Крымом, хотя многое понимаю. Я не думаю, что это было хорошей идеей. Относительно других событий… То, что Россия защищает людей, говорящих на русском языке и живущих на Украине, я считаю, что это нормально. Не знаю, может быть, я бы тоже так поступил. Но вот поступок с Крымом я не могу одобрить.
Е.СУРОВ: И от того же читателя вопрос к вам как к киноману: "Ваше отношение к фильмам ''Покаяние'', ''Левиафан'', ''Катынь'', ''Жизнь других'' (вышел в Германии около 10 лет назад), ''Магия лунного света''. Вы понимаете, что это, с одной стороны, вопрос про кино, а с другой стороны, продолжение предыдущей темы.
Л.АРОНЯН: Половину из этого я, честно говоря, не смотрел. Я видел только "Жизнь других". Фильм очень сильный, очень интересный. А фильмы Звягинцева вообще очень интересные, их просто надо принимать по-своему, из них каждый берёт то, что ему нравится. Я смотрю на них с эстетической точки зрения и вижу много того, что мне хочется видеть, с философской точки зрения. Так что многие из них мне нравятся.
Е.СУРОВ: А "Левиафан" всё-таки не смотрели?
Л.АРОНЯН: Нет, ещё не успел посмотреть.
Е.СУРОВ: Вот я тоже люблю кино и хочу воспользоваться случаем, раз уж такое дело, и попросить вас. Может быть, посоветуете что-нибудь посмотреть из совсем нового, из недавно вышедшего?
Л.АРОНЯН: Честно говоря, я не делю кино по времени создания. Но могу вам порекомендовать одного из моих любимых режиссёров. Если вы ещё не видели, то посмотрите фильмы 90-х годов Чжана Имоу. Это китайский режиссёр, один из моих любимых. Я думаю, что вам понравится.
Е.СУРОВ: Спасибо, посмотрю. Ещё вас просят высказать «своё отношение к творчеству бардов Башлачёва и Галича. Если только вы знакомы с их творчеством».
Л.АРОНЯН: С творчеством Галича я знаком, оно мне очень близко. А с творчеством господина Башлачёва, к сожалению, не знаком. Я вообще чуть-чуть далёк от бардов, и в большинстве своём слушаю музыку без слов. Но с эмоциями. Но поинтересуюсь творчеством Башлачёва. Раз его отметили, значит, это видная фигура.
Е.СУРОВ: Но я вам скажу, что он не совсем бард в том смысле, в каком мы привыкли понимать. Это не тип Галича. Но думаю, что ознакомиться будет небезынтересно.
Тогда вопрос попроще: "Каким гелем для бритья вы пользуетесь?". И продолжение, чтобы вы понимали: "Давно хотел задать такой вопрос одному из ведущих шахматистов мира, ведь всякий знает, что секрет побед именно в геле для бритья".
Л.АРОНЯН: Может быть, это что-то из рекламы? Я, к сожалению, телевизор не смотрю, но это похоже на что-то рекламное. Но хочу вас уверить, что гель для бритья, как и зубная паста, как и шампунь, у меня абсолютно земные, наши, простые, их можно найти в любом магазине.
Е.СУРОВ: Ваш соотечественник Грачя Овакимян интересуется вашим отношением к Деловым шахматам. Вы знаете, что это такое? Это его проект.
Л.АРОНЯН: Я знаю, что это такое и видел один раз какую-то из игр. Одобряю, что я ещё могу сказать? К сожалению, я настолько занят, играя в международные шахматы, что заниматься другими видами нашей игры времени совсем не остаётся. Но могу сказать, что вообще идей, связанных с шахматами, очень много. Многие из них бредовые, но вот эта идея сама по себе мне нравится.
Е.СУРОВ: Тогда ответьте и про шахматы Фишера. Андрей Девяткин спрашивает: "Вам, как неоднократному чемпиону мира, какими видятся перспективы этой разновидности шахмат?".
Л.АРОНЯН: Вы знаете, шахматисты сами по себе мало что могут подвинуть вперёд. На это требуется много времени и финансов, которыми мы не обладаем. Но шахматы Фишера - это одна из моих любимых игр. Если бы по ней организовывали турниры с подходящим сроком, и если бы я мог благодаря им кормить свою семью, то я бы с удовольствием играл в шахматы Фишера в любом турнире, в котором только мог.
Е.СУРОВ: Даже если бы были только шахматы Фишера, полностью заменив те, что сейчас?
Л.АРОНЯН: Ну, это вы уже говорите о каком-то рае!
Е.СУРОВ: Это тоже ответ! Видимо, именно это от вас и хотели услышать. Если останутся только шахматы Фишера, то это будет рай.
Л.АРОНЯН: Да-да.
Е.СУРОВ: Тогда вот вам ещё вопрос от Антона Лаврентьева о сицилианской защите. "Судя по базам партий, - пишет он, - вы довольно часто играли сицилианскую защиту чёрными до 2005-го года. В предисловии к книге Завена Андриасяна "Winning with the Najdorf Sicilian" вы говорите, что книга настолько хороша, что начинаете подумывать о том, не начать ли играть вариант Найдорфа самому. Передумали?".
Л.АРОНЯН: Тут можно ответить: нас и в Маршалле неплохо кормят!
Е.СУРОВ: Понял.
Л.АРОНЯН: Понимаете, сицилианская – это такой дебют, в котором требуется проиграть хотя бы партий пять, чтобы понять, что там творится, как бы начать что-то чувствовать.
Е.СУРОВ: А вы не хотите проигрывать?
Л.АРОНЯН: Ну, пять партий я обычно проигрываю в год. Поэтому это экономически нецелесообразная идея.
Е.СУРОВ: Всё вы, Левон, в сторону экономики мыслите.
Л.АРОНЯН: У меня большая семья.
Е.СУРОВ: А говорите: творчество, искусство…
Л.АРОНЯН: Это всё взаимосвязано. Я не думаю, что люди, которые придумывали великие симфонии, или люди, которые рисовали великие произведения или снимали великие фильмы, всё это делали только ради искусства. Мне кажется, это всё связано.
Е.СУРОВ: Ещё один вопрос: "Уважаемый Левон! С чего началась ваша дружба с Владимиром Крамником, и что вас привлекает во Владимире в плане человеческих качеств?".
Л.АРОНЯН: Во-первых, нужно сказать, что настоящей дружбы между шахматистами на бывает. Естественно, мы друг другу соперники. Но с Володей мы в хороших отношениях. Что нас связывает? Наверное, то, что мы оба имеем такой исследовательский склад ума, оба любим в шахматах что-то поискать, что-то найти. А кроме шахмат у нас мало общих точек соприкосновения.
Е.СУРОВ: Елена Томилова вас спрашивает: "Как вы относитесь к женским шахматам? Находили хоть раз интересные новинки или идеи в партиях шахматисток?".
Л.АРОНЯН: Честно говоря, женские шахматы я смотрю редко. Но считаю, что женщинам надо играть с мужчинами, всегда в это твёрдо верил, и до сих пор убеждён, что они могут играть на равных с мужчинами. Так что женские шахматы надо упразднить, а после этого уже появится очень много сильных шахматисток.
Е.СУРОВ: То есть им вредит, что они там между собой варятся в своём соку?
Л.АРОНЯН: Да, я искренне так считаю.
Е.СУРОВ: Вам пишет гроссмейстер Игорь Коваленко, наверняка вы его знаете: "Приветствую вас, маэстро! Что самое главное в коллективной работе, а что в индивидуальных потугах аналитического труда?".
Л.АРОНЯН: Честно говоря, удивительно получить вопрос от человека, с которым я имел несчастье недавно играть, и которому успешно проиграл.
Е.СУРОВ: Очевидно, это было в Берлине?
Л.АРОНЯН: Вот-вот. То есть вопрос задаётся…
Е.СУРОВ: Он просто хочет получить от вас консультацию. Давайте, пока вы думаете, я прочту вам продолжение вопроса. "При помощи каких, возможно, самых элементарных, вещей вы сохраняете чувство свежего взгляда на позицию? Любите ли вы играть в другие настольные игры - нарды, шашки, домино?".
Л.АРОНЯН: В настольные игры я играть люблю. Дома я играю с родителями и сестрой в "Скрэббл". Это такая американская или английская игра, точно не знаю.
Е.СУРОВ: Непатриотичная какая-то игра, да.
Л.АРОНЯН: Ну уж извините! Кстати, а почему непатриотичная? В русском варианте она называется "Эрудит". Правда, там правила другие.
Я думаю, что свежесть мышления сохраняется, когда человек ленив, как я. И свежесть всегда бывает обеспечена. Поэтому могу порекомендовать господину Коваленко стать более ленивым. И тогда он будет проигрывать бездарные партии, похожие на ту, какую я проиграл ему.
Е.СУРОВ: Смотрите, что вам пишет Оганес Осипян. Тут даже не вопрос, а просто реплика: "Дорогой Левон! Прекратите лениться (вот, кстати!) и ломаться, соберитесь и начните подготовку к штурму шахматной короны! Мы в вас верим, не забывайте".
Л.АРОНЯН: Я стараюсь и делаю всё, что зависит от меня. Кстати, вспоминаю на эту тему случай. Однажды во время турнира я получил очень хороший е-мейл, я даже не помню автора, но думаю, что сейчас он отыщется. Я долго смеялся, и это вошло даже в наш шахматный обиход среди друзей. Человек мне написал: "Левон, побрейся и соберись!". Мне это очень понравилось. Почему-то именно мой образ раздосадовал моего болельщика.
Е.СУРОВ: Если бы он ещё написал, каким гелем вам побриться, то можно было бы ответить на этот вопрос.
Л.АРОНЯН: Вот-вот.
Е.СУРОВ: Левон, у нас есть такая необязательная музыкальная традиция. Может быть, вы хотите что-то послушать в конце нашего эфира? Если у нас будет такая возможность, мы это запустим.
Л.АРОНЯН: Тогда поставьте, пожалуйста, что-нибудь из моего соотечественника Шарля Азнавура. Любое.
Е.СУРОВ: Здорово! Поставим. Но вот здесь появился вопрос от Валерия Салова. А вы хотели бы ответить на вопрос Валерия Салова?
Л.АРОНЯН: С радостью. Я очень люблю его читать, и мне это всегда очень весело.
Е.СУРОВ: Я не уверен, что вам будет весело. Но раз "с радостью", тогда зачитаю: "Как вы относитесь к формуле ваших месопотамских учителей: Лилит (480) + Самаэль (131) = Тора (611)?". (Л.Аронян вздыхает). А я пока Шарля Азнавура поищу.
Л.АРОНЯН: Я думаю, чтобы ответить на этот вопрос, без 750 не обойтись.
Е.СУРОВ: А вы вообще непьющий человек?
Л.АРОНЯН: В меру пьющий. От хорошего коньяка или вина не откажусь.
Е.СУРОВ: Смотрим, пришли ли вам ещё вопросы… Понимаете, тут есть такие вопросы… Не знаю, как вы к ним относитесь, а я к ним отношусь резко отрицательно. Но раз уж спрашивают, то вот: "Какие дебюты посоветуете за чёрных?".
Л.АРОНЯН: Мне кажется, очень важно играть те дебюты, которые по духу человеку. Тут всё связано с вашим существом. Если вы, например, любите контратаковать, то вам нужно играть французскую. А если любите атаковать, то вам нужно играть… Так, а что же играть чёрными, чтобы атаковать? Тогда вам, наверное, нужно играть белыми. Вот такая моя рекомендация: чёрными играть французскую, а белыми атаковать.
Е.СУРОВ: И вот ещё хороший вопрос пришёл на сайт от Александра: "А у вас нет к нам, болельщикам, вопросов?".
Л.АРОНЯН: Это хороший вопрос?.. У меня вообще по жизни никогда вопросов не бывает. Живу и наслаждаюсь жизнью. Вот так.
Е.СУРОВ: Не может быть такого, Левон, я вам не поверю. Но если всерьёз отвечать, то какие-то вопросы вообще к жизни у вас есть? Я уже перешёл на другую тему – не к болельщикам вопросы, а к жизни.
Л.АРОНЯН: Да нет особо вопросов. Я примерно осознаю ситуацию, которая творится в жизни. Во всяком случае, хочется верить.
Е.СУРОВ: Ну что же, большое спасибо, это был Левон Аронян, который пытается изменить себя, изменить свои черты характера и обещает (по-моему, вы даже пообещали в начале эфира), что в скором времени в числе претендентов на шахматную корону вновь появится его имя.
Л.АРОНЯН: Да-да. Торжественно клянусь!
Е.СУРОВ: О, мы вас поймали на слове, а дальше будем проверять! И звучит Шарль Азнавур.
