Геннадий Сапунов: звериный интеллект. Слухи о его смерти сильно преувеличили
Странная вещь: главный тренер сборной Беларуси по греко-римской борьбе Геннадий
САПУНОВ пишет стихи, и я почти не сомневаюсь, что собственные творения он неоднократно приведет в качестве лучшего доказательства той или иной мысли. Я буду спрашивать о том, что он передумал уже неоднократно и давно сочинил ответ, облачив его в певучие, хотя и борцовским слогом рубленые, рифмы.
У великих свои привычки. Ренальд Кныш вообще писал целые поэмы. Правда, уже после того, как завершил активную тренерскую карьеру. А Сапунов обещает финишировать только после Лондона, в 74 года — при одном, заметим, условии: если белорусский борец взойдет там на высшую ступень пьедестала. Тогда, возможно, он посвятит этому событию поэму. Почему бы и нет?
Мы сидим воскресным вечером в зале спорткомплекса “Стайки” и наблюдаем, как увлеченно гоняют баскетбольный мяч будущие олимпионики. Конечно, правила здесь своеобразные и целиком переложенные на борцовский лад, но иногда, надо отдать должное, корифеям ковра удаются поистине мастерские броски, вполне достойные Мещерякова и К°, и тогда на поляне слышится одобрительный гул, быстро, впрочем, сминаемый стремительной атакой уязвленного противника. Ребята играют в темпе гораздо выше среднего — том самом, который задал этой команде новый рулевой, славящийся крутым нравом, любовью к жесткой дисциплине и, самое главное, знающий, как готовить олимпийских чемпионов...
— Одно из ваших стихотворных произведений о будущих чемпионах-орлах заканчивается так: “...я выбираю среди умных и здоровых, агрессию поставив во главу угла...” Мне кажется, как раз с этим качеством у спокойных и неторопливых белорусов имеются проблемы...
— В вашем утверждении есть резон. Мягкость, малые амбиции... Хотя это уже не только к белорусам относится. Борьба как вид спорта предполагает агрессию. Ты же ведь не просто так на ковер выходишь, а для того, чтобы победить соперника. Но помаленьку ребята начинают огрызаться, упираться, набирая именно те черты, которые должны иметь победители.
— Думается, у представителей гордых кавказских народов больше предпосылок для того, чтобы преуспеть в борьбе, нежели у нас...
— Возьмите Дагестан — там все пацаны с детства борются, а у нас? Страна с населением около 10 миллионов культивирует едва ли не все виды спорта, которые только существуют. Футбол с хоккеем имеют настолько мощную пропагандистскую поддержку, что основные таланты идут именно туда, а к нам, как и к другим, уже что остается...
Мы не отбираем сейчас, а набираем. В училищах олимпийского резерва по стране занимается борьбой 140 человек. Какая по идее силища, да? Полторы сотни талантливых классных борцов, которые стремятся попасть на Олимпийские игры. Я всегда такие училища сравниваю со школами одаренных математиков, музыкантов и так далее. Они же не берут с улицы кого попало, верно?
— Кто знает...
— Нет, не думаю, если только случайно кто проскользнет... А у нас многие шутят, что борцы в РУОРах прибавляют главным образом в весе и росте. И чтобы вам было не так смешно, скажу, что не все двадцатилетние ребята в весе 84 могут взять на грудь штангу в 100 килограммов. В этом возрасте надо уже быть здоровым и крепким. А в некоторых наших училищах даже штанг и гирь нет, а кое-где и квалификация тренеров хромает, и желания у них нет трудиться на результат. Работают урокодателями.
Вдобавок, когда надо ехать на соревнования, выясняется новая напасть — денег нет. Тогда давайте назовем эти заведения по-другому, но не училищами олимпийского резерва. Какое они имеют отношение к спорту высоких достижений?
— В одном из интервью вашего главного помощника Камандара Маджидова прочитал, что борец экстракласса должен обладать не столько талантом — его надо чуть, сколько трудолюбием. Разделяете мнение ученика?
— Я со словом “талант” обращаюсь очень осторожно. Сказал бы лучше так: способность, одаренность. Когда способности подтверждены результатом мирового уровня, тогда да, это талант. Иногда слышу мнения, скажем, о художнике: “Ах, какой талантище!” Я всегда прошу: “Назовите хоть одну его картину, которая признана мировым сообществом”. Нет таких? Тогда это просто способный мастер. Так и у нас.
— А себя вы считали выдающимся борцом?
— Нет, выдающийся — это тот, кто Олимпиаду выиграл, а я в Мехико занял только 6-е место, на сходе уже был. Я себя больше тренером считаю.
— Будучи спортсменом, брали на заметку, как вас тренируют?
— Конечно. И уже тогда меня поражали некоторые странности в методах нашей подготовки. Я сейчас немного отвлекусь от темы. Что служит двигателем в организации и ведении тренировочного процесса? Хороший анализ крупнейших соревнований, того, что показывают лучшие борцы мира. Анализ правил соревнований и судейской практики. Не уверен, что это стоит вставлять в интервью, но если на заборе написано какое-то слово, совсем не значит, что этот предмет где-то здесь. То же касается правил и практики.
И на основе перечисленного выше происходит формирование тренировочного процесса. В связи с этим вспоминаются слова великого композитора Михаила Глинки: “Не мы сочиняем музыку. Ее сочиняет народ, а мы ее только аранжируем”. Поэтому необходимо замечать все новое и необычное и немедленно включать в тренировочный процесс.
— Исходя из опыта общения со спортсменами советской эпохи из самых разных видов спорта — атлетами звездными, выигрывавшими золотые олимпийские медали, складывалось мнение, что зачастую их тренировали, как тех солдат из пресловутых армейских анекдотов: бери побольше — кидай подальше. Главная задача была нагрузить спортсмена килограммами и километрами под завязку, чтобы мало не казалось...
— Нередко и сейчас так происходит. Много — это ведь не значит хорошо. Раньше нас мучили кроссами, полагая, что подобным образом можно выработать специальную выносливость. Я не противник их в молодом возрасте для общего развития выносливости. Но она не имеет ничего общего с выносливостью, которая требуется борцу во время схватки.
В борьбе темп схватки прерывист, при чем здесь кросс с его равномерной нагрузкой? А работа ног? Абсолютно иная. Верхняя часть туловища тоже не участвует... Тогда какой прок от этих многокилометровых забегов? Направления, считаю, два: повышение уровня физической силы и объемная работа на ковре на пределе возможностей. Тренировочная нагрузка должна превышать соревновательную. И физическая подготовка должна быть не просто набором упражнений, а отражать какие-то моменты схватки. Вот скажите мне, вы видели когда-нибудь бегающих пловцов?
— Честно? Да.
— Не может такого быть. Они же не дураки бегать для повышения общей выносливости. Если только как способ отвлечения от монотонности тренировочного процесса. Иногда. Это совсем другая механика работы. Такие вещи нарабатываются годами. Техника шлифуется, а потом она что, ломается, как тундра под колесами трактора?
Поэтому кроссов у меня нет. А вот баскетбол с его динамичностью, рваным ритмом и возможностью единоборств в борьбе за мяч — то что нужно.
Надо все время думать...
В 68-м в высокогорье нам тренер давал кросс четыре километра. А Роман Руруа, который готовился ко своей второй Олимпиаде, поступил хитрее всех. Он сказался больным, и это позволило ему нормально подойти к Играм, где стал олимпийским чемпионом. Нас погубили эти длительные месячные сборы в горах, да и в Мексику мы приехали за 20 дней до начала турнира, что тоже было не очень разумно.
Еще тогда я понял, что сборы не стоит делать длинными. Оптимальная протяженность — не больше двух недель.
Человек должен знать, сколько дней четко и честно он сможет тренироваться. А иначе зачем устраивать сборы? Кому нужна эта показуха?
— План по валу еще никто не отменял...
— Кстати, все хотел спросить: а почему Арямнов не выступал на прошедшем чемпионате Европы?
— Травмирован. Но вообще у него конфликт с главным тренером — не хочет тренироваться под его руководством. Комментарий на этот счет дадите?
— Может, Арямнов в чем-то и прав, исходя из каких-то своих внутренних убеждений. Но если бы я начал каждого спрашивать, доволен ли он мной как тренером, то, наверное, это выглядело бы по меньшей мере странно. Я как главный тренер должен проводить свою линию.
Другое дело, что могу дать спортсмену возможность готовиться по индивидуальному плану, веря в то, что он будет работать добросовестно и грамотно. Но если каждого отпущу в свободное плавание, то просто потеряю людей.
— Однако, согласитесь, некоторые настолько индивидуальны и нестандартны, что с ними надо выбирать нетипичные методы работы.
— Само собой, особенно если курица несет золотые яйца. Но, с другой стороны, если тобой начнут командовать, то можно превратиться в тряпку.
— У вас случались конфликты подобного рода?
— Нет. Во времена Союза было проще. Помню, на одном из сборов в Алуште в 86-м году подходит ко мне Даулет Турлыханов — великолепный борец и человек — и просит отпустить на три дня домой: мол, жена родила. Отвечаю: “У меня тоже жена родила, когда я на сборе был. Если хочешь — поезжай, у меня борцов много”. Он подумал и отказался.
Видимо, не все понимают доброго расположения, начинают задирать нос. Спортсмен всегда должен знать свое место.
Идеальные отношения между тренером и учеником — когда они откровенны и по нагрузкам, и по жизни. Когда являются единомышленниками.
— Кто был для вас таким спортсменом?
— Мы далеко искать не станем, найдем его в зале — это Камандар Маджидов. Я ему перед Олимпиадой в Сеуле сказал: “Если хочешь стать чемпионом и победить Живко Вангелова (болгарин считался его основным соперником), должен сделать две вещи. Первое: научиться исполнять накат с захватом за пояс, а не за грудь. Второе: должен стать неуязвимым для атак Живко, найти защиту от его излюбленного приема”.
Этот разговор состоялся за год до Игр — с той поры я больше ни разу не напоминал Камандару о том, как он должен работать. Он учился защищаться и делать накат. И что вы думаете, в финале Олимпиады он встретился с Вангеловым, и первым в партер поставили Камандара — все же болгары имели хорошие подвязки в ФИЛА. Тот сразу кинулся поднимать нашего — ничего не получается. Ставят вниз уже болгарина, и Камандар, вместо того чтобы делать традиционный захват груди высокого Вангелова, неожиданно “пробивает” пояс. Накат! Тот встал, полез отыгрываться, и дальше все пошло по сценарию нашего борца. Вот и ответ на вопрос о доверии, вере и уме человека.
Рустем Казаков — олимпийский чемпион Мюнхена — тоже всегда четко выполнял все установки и задания, благодаря чему стал пятидесятым олимпийским чемпионом в истории советской борьбы.
А вообще, каждый великий борец имеет свой фирменный штрих. Возьмем Игоря Каныгина. У него очень мощные руки, и все приемы он делал под себя, буквально сбивая противника жестким напором. Такого стиля я больше не видел ни у кого.
Вахтанг Благидзе, олимпийский чемпион в категории 52 килограмма, так хватал руку, что ее не могли вырвать даже борцы, выступавшие в категории на 3-4 веса больше! Миша Мамиашвили если захватывал соперника за голову, то либо ее отрывал, либо от оппонента, если все же удавалось выкрутиться, оставалась только половина борца, и исход схватки не вызывал сомнений.
— А как выдающемуся спортсмену остаться таким же мастером и после завершения карьеры?
— На этот счет у меня есть четверостишие:
Работа тренера ответственна и сложна.
Она порой труду гранильщика под стать.
И все же чемпиона подготовить можно,
Но во сто крат труднее личность воспитать.
Вот Налбандян — гениальный по технике борец, олимпийский чемпион. Но ведь столько бед натворил по глупости (два раза сидел в тюрьме) и не использовал своего багажа, чтобы определиться в жизни. И таких много...
Хотя Карелин — совсем другая история... Все люди индивидуальны.
Кто-то обладает просто звериным чувством в умении бросать людей, а кто-то при наличии таких же замечательных физических качеств интеллектуал...
— А в нашей сборной кого сегодня можно назвать интеллектуалом?
— Не хочу никого выделять. Давайте подождем, что будет после борьбы, какие претензии у этих ребят будут на дальнейшую жизнь.
— Но вы же можете распознать человека.
— Жизнь такая штука, что всегда можно попасть в какую-то историю. Как говорят, от великого до смешного один шаг.
— На общечеловеческие темы вы со спортсменами часто беседуете?
— Постоянно. Они должны понимать, что спорт — это не навсегда, что настоящая и большая жизнь начнется потом, когда ребята уйдут с ковра. Но если ты занимаешься борьбой, то, будь любезен, отдавай этому все силы и стремись добиться максимального результата. Воспитаешь в себе стремление все делать со знаком качества, то и потом не пропадешь.
— Откуда у вас появилась тяга к стихам?
— Ну, вот как-то...
Чтоб вырваться из плена догм и представлений,
Не верьте, что в борьбе уже секретов нет.
Не отрицая опыт прошлых поколений,
Пытайся свой изобрести велосипед.
Но делай это не для самовыраженья,
Не из желания кому-то доказать,
Но лишь с единой мыслью вникнуть в суть явления
И постарайся бога за бороду взять.
Не дай себе победой долго наслаждаться
И обгоняя мысль, что ты уже сильнее всех,
Всегда будь в поиске, тревоге, сомневайся,
Тогда возможно снова повторить успех.
Знаете, у меня есть чутье на чемпионов. Я могу посмотреть на человека и сказать, будет он победителем Олимпиады или нет.
— Тогда взгляните, пожалуйста, на ребят, играющих сейчас в баскетбол. Среди них есть те, кто сумеет взойти на лондонский пьедестал?
— Надеемся...
— На сколько процентов сборная реализовала свой потенциал?
— Мы только подошли к пониманию профессионализма в его истинном значении. Я всегда говорил: “Высшая мера профессионализма — это самоистязание”. Но опять-таки важен еще и талант.
Когда работал в Турции, там была целая россыпь самородков. Это сейчас они разбаловались, а раньше в рот заглядывали. Есть у турок такая черта — забывать, кто их сделал. А ведь на самом деле до меня у них 28 лет олимпийских чемпионов не было.
— По сравнению с Казахстаном здесь вам работать проще или сложнее?
— Способных пацанов там больше. И контакт был более тесный с руководителем федерации, здесь же он несколько отдаленный. Но, может, так и надо. Я не сторонник надоедать занятому человеку. Если тебе ничего не мешает тренироваться, то чего соваться к нему в кабинет? Надо вопрос решить — сразу выйду на связь с Юрием Александровичем.
— Говорят, вы с Чижом характерами очень похожи. Как же вы находите с ним компромисс?
— А вы мне ответьте: чего добиваются люди со слабым характером? Практического результата у них никогда не бывает. Если ты имеешь дело с человеком, достигшим каких-то высот, то, наверное, испытываешь к нему уважение, и уже в силу этого с ним можно конструктивно общаться.
Не люблю пустословов, которые рассуждают о том, как надо делать. Ты расскажи, чего сам добился на этом поприще. Если нет результата, то все слова — шелуха.
Когда я сюда приехал, какая была реакция? Шум устроили те, кто привык сидеть в болоте и жить по принципу: ты меня не трогай, и я тебя тоже не трону. Они уже смирились с тем местом, которое начала занимать в мире белорусская борьба. Иван Коршунов сказал, что приглашение российского специалиста — это пощечина белорусской борьбе, Миша Прокудин, который у меня в сборной Союза тренировался, его поддержал...
Я у одного из таких потом спросил: “Ну а ты-то зачем письмо против меня подписывал, я ведь тебе плохого никогда не делал”. — “Да вот сказали, я и подписал со всеми...”
Разворошили мы здесь гнездо...
— А какое место должна занимать белорусская сборная в мире? Скажем, уж простите, на Олимпиаде 2012 года...
— Не надо думать о команде. Белорусов узнают не потому, что мы можем взять первое общекомандное место, заняв множество четвертых, а лишь из-за чемпиона. Если у нас получится его сделать, буду чрезвычайно удовлетворен. Тогда закончу тренерскую карьеру и поставлю в ней жирную точку.
— Это была бы хорошая сатисфакция перед россиянами, расставшимися с вами, насколько знаю, без особого сожаления...
— Правильно говорят: “Нет пророка в своем отечестве”. Марк Твен тоже неплохо на сей счет придумал: “Слухи о моей смерти были сильно преувеличены”.
Михаил Мамиашвили в том же году, когда уволил меня с должности главного тренера сборной России, сказал, мол, неужели вы думаете, что какая-нибудь сборная возьмет вас в качестве главного тренера. Вам бы сейчас советником, консультантом, экспертом... Я тогда промолчал...
А недавно, на Кубке мира, где мы стали третьими, я ответил Мише той самой крылатой фразой американского писателя. Он проронил, что я его не так понял, но у меня всегда была великолепная память...
Я с Мишей Мамиашвили уже спорил, когда в Турцию уезжал и слышал за спиной: дескать, с советской командой почему бы и не поработать, когда во всех весах по чемпиону и за спиной у каждого еще по 5-6 человек маячат — посмотрим, что у него там получится. Тем не менее я доказал, что моя система жизнеспособна в любых обстоятельствах. Сделал двух олимпийских чемпионов и одного серебряного призера в Барселоне. Мартынов был четырехкратным чемпионом мира, а турок разделал его в финале со счетом 13:2. Так что лучше всех смеется тот, кто смеется последним.
Я-то занимаюсь этим всю жизнь, а они, пусть и выдающиеся борцы, считают, что могут достичь таких же успехов и на тренерском поприще. Однако для этого нужно каждый день быть на ковре. Так не бывает, что ушел заниматься другим делом, а вернулся через какое-то время, и снова на тебя обрушился вал успехов. Одно дело — высказать ценную мысль, и совсем другое — каждый день претворять ее в жизнь.
В чем состоит величие тренера? Не в искрометности, как многие считают, а в постоянстве, цепкости и последовательности. А для этого надо утром впрягаться и тащить эту лямку до позднего вечера. Знаете, как у нас бывает: ой, посмотрите, как он интересно и нестандартно провел тренировку — какой молодец! Так давай проводи такие тренировки все время. Но, глядишь, на следующий день его уже и нет в зале.
Оттачивание мастерства — нудная и тягомотная работа, и никуда от этого не деться. А интересную тренировку можно дать перед соревнованиями, чтобы разгрузить людей. Спорт — тяжелый труд. Каждый день надо делать одно и то же, но только так, а не иначе, можно добиться результата.
Геннадий Сапунов тяжело взмахнул рукой и встал. Набегавшиеся мокрые баскетболисты с мощными фигурами атлетов, переговариваясь и вспоминая наиболее яркие фрагменты закончившейся баталии, направились в тренажерный зал, чтобы, следует полагать, дотренироваться по-профессиональному — до полного самоистязания, как велит их бывалый вожак, которому до пенсии остался всего лишь год...
