Интервью борцов
- Автор темы Os-Bagatar
- Дата начала
Кстати, vasald, я вообще ничего не имею против Тотра и его схватки. Засудили так засудили- об этом много компетентных людей заявили. Тем более , на мой взгляд , у Тотра был самый серьезный соперник, но он тоже ничего Тотрову не предъявил, хотя , когда он боролся с Хуштом-просто размазал его. Так что , судьи и чуть удачи отдали иранцу золото , а Рустаму-серебро(
Кстати, vasald, я вообще ничего не имею против Тотра и его схватки. Засудили так засудили- об этом много компетентных людей заявили. Тем более , на мой взгляд , у Тотра был самый серьезный соперник, но он тоже ничего Тотрову не предъявил, хотя , когда он боролся с Хуштом-просто размазал его. Так что , судьи и чуть удачи отдали иранцу золото , а Рустаму-серебро(
Ленур Темиров: «Борьба - это целая жизнь!»
Олимпийские игры 2012 года канули в лету. 12 августа в Лондоне состоялось официальное закрытие самого масштабного международного спортивного соревнования года. Немало украинских спортсменов порадовали нас своими выступлениями и завоеванными наградами, о чем писали отечественные СМИ. Одним из самых молодых спортсменов в украинской сборной был 22-летний крымчанин Ленур Темиров. Борец греко-римского стиля в весовой категории до 60 кг Темиров, хотя и уступил в квалификации спортсмену из Казахстана, зато выступил на соревнованиях весьма достойно.
Еще до олимпиады Ленур впечатлял своими успехами: он завоевал второе место на чемпионате Европы в 2010 году, бронзу на Чемпионате Мира по греко-римской борьбе среди молодежи в 2010 году и выиграл международный лицензионный турнир в Китае, благодаря которому завоевал путевку в Лондон. На вопрос, как можно добиться стольких результатов в молодом возрасте, Ленур отвечает, что никакого секрета в этом нет. Упорство и характер - залог любой победы.
«Помню еще в детстве у меня проявлялись черты лидерства, упорства, утвердился характер. Мне всегда приходилось соперничать с детьми, что старше меня. Плюс ко всему этому, нам, можно сказать, повезло, что в поселке появились тренеры греко-римской борьбы» - говорит Темиров.
Детство Ленура прошло в Крыму, хотя родился он в городе Алмалык в Узбекистане. В двухлетнем возрасте Ленур переехал вместе со своей семье в Крым, на историческую родину крымских татар. Темировы поселились в поселке Солнечная Долина Судакского района. Как вспоминает Ленур, обустраиваться на новом месте приходилось нелегко, в принципе, как и любой крымскотатарской семье. Снимая жилье, отец Ленура, Сервер Меджитович, параллельно строил собственный дом, а мать, Рефикъа Зеккиевна, занималась воспитанием трех детей.
Когда Ленуру было шесть лет, состоялось его первое знакомство с борьбой. В маленький спортивный зал, расположенный в подвальном помещении, его привел старший брат Арсен. Ленуру пришлось по душе заниматься борьбой. Учеба в школе, помощь в строительстве дома, тренировки сопровождали все детство Ленура. Сервер Меджитович лишний раз не отвлекал сына от спортивных занятий. Как рассказывает Ленур, отец считал, что спорт необходим для поддержания здорового духа и воспитания детей.
В десять лет Ленур Темиров одержал победу на соревнованиях в Запорожье. Через четыре года выполнил норматив кандидата в мастера спорта, который подтверждал трижды. В 16 лет, будучи еще школьником, он стал мастером спорта на чемпионате Украины в Виннице. Молодой борец успешно выступал на международных турнирах в России и Белоруссии, Польше и Венгрии, Турции, Франции и Болгарии. Побеждая на соревнованиях, он набирал опыт и получал признание спортивного сообщества. Однако победы давались ему нелегко. Были тяжелые моменты, приходилось стиснуть зубы. Но он знал, если бросит, будет жалеть. Понимал, если начал, надо идти до конца. Выдержка, упорство и настойчивость – не только врожденные качества характера, они ковались от одной тренировки к другой. Тренера Темирова - братья Салиевы: Изет, Сейран и Исмет,- приложили немало усилий для становления Ленура как чемпиона, борца и благородного человека. Спортсмен считает Салиевых самыми лучшими тренерами в Украине.
Путь к Олимпиаде, как вспоминает Ленур, был очень сложным. Еще за несколько лет до нее он начал готовиться к соревнованиям , в то время когда он был еще юниором.
«Мне приходилось быстро набираться опыта. За этот цикл мне удалось выполнить Мастера спорта международного класса, когда еще не была завоевана лицензия на Олимпиаду. Было много волнения, переживаний, тяжелые физические и моральные нагрузки, это все не передать словами», – говорит борец.
В Лондоне в соревнованиях по греко-римской борьбе среди спортсменов до 60 кг Темиров проиграл борцу из Казахстана Алмату Кебиспаеву. По словам Ленура, отсутствие тренера Исмета Салиева на олимпиаде – одна из причин, помешавших удачному выступлению в соревнованиях. Рядом с Ленуром не было человека, который знает его борьбу, который бы поддержал своего воспитанника, согласовал тактику его схватки. По неизвестным обстоятельствам Салиева не включили в тренерский состав на Олимпиаду. Тем не менее, после Лондонской Олимпиады Ленур, по его собственному признанию, приобрел большой опыт, стал увереннее чувствовать себя на борцовском ковре. У спортсмена появилось большое желание попасть на Олимпиаду еще раз, но уже с другими силами и с еще большой уверенностью в победе.
Ленур продолжает тренировки в родном Судаке. Небольшой зал, в котором начинал тренировки Ленур, Исмет Селиханов своими собственными средствами и при финансовой поддержке своих друзей перестроил в целый спорткомплекс. Это единственная база для борцов Крыма, где созданы все для них условия.
Как и каждого, кто занимается борьбой, извечный спор о том, какой вид этого единоборства лучше, не обошел стороной и Ленура. Темиров уверен в том, что греко-римская (классическая) борьба привлекательнее, чем вольная.
«В отличие от вольной борьбы, у нас проводятся эффектные амплитудные приемы, которые оцениваются высоким балом. Наш вид борьбы силовой, очень тяжело провести прием. При проведении таких бросков у зрителей захватывает дух. Греко-римская борьба красивее, и точка», - смеется Ленур.
Отметим, что главное отличие классической борьбы от вольной – в отсутствии технических действий ногами (зацепы, подножки, подсечки) и захватов ног руками.
В жизни Ленуру редко приходилось применять свои борцовские навыки, ведь многие судачане знают в лицо своего земляка. Темиров избегает драк, считая, что все можно решить мирно и без кулаков. Борцовские навыки хороши на улице для защиты, но всегда преобладает сила мозга, говорит он.
Кстати, о мозгах. Ленур Темиров – выпускник Таврического национального университета.
Когда он окончил школу, желание учиться и получать образование не покинуло его, однако и расставаться со спортом не хотелось, ведь на школьные годы пришлось много достижений на борцовском поприще.
Покидать город, уезжать куда-то учиться означало одно - бросить усердно тренироваться в родном зале, воспитываться у тренеров, с которыми прошел огонь, воду и медные трубы. Ленур этого не хотел. Он поступил в Таврический национальный университет на факультет экономики и управления в городе Судак.
Приходилось совмещать и учебу и спорт. Первое время было нелегким, но со временем Ленур влился в новую колею. Преподаватели, зная какой у них студент, шли ему навстречу, поддерживали, они понимали, что поездки на соревнования, усиленные тренировки нелегко совмещать с семинарами и лекциями в университете. Но, несмотря ни на что, он сдал и этот экзамен жизни - отучился на экономиста, получил диплом. Говорить о далеком будущем Ленур не спешит: «Пока я борюсь, а дальше видно будет. Но думаю, в спорте буду всегда. Ведь борьба - это целая жизнь!», - говорит он.
Автор: Асиф Алиев
http://umma.org.ua/
Олимпийские игры 2012 года канули в лету. 12 августа в Лондоне состоялось официальное закрытие самого масштабного международного спортивного соревнования года. Немало украинских спортсменов порадовали нас своими выступлениями и завоеванными наградами, о чем писали отечественные СМИ. Одним из самых молодых спортсменов в украинской сборной был 22-летний крымчанин Ленур Темиров. Борец греко-римского стиля в весовой категории до 60 кг Темиров, хотя и уступил в квалификации спортсмену из Казахстана, зато выступил на соревнованиях весьма достойно.
Еще до олимпиады Ленур впечатлял своими успехами: он завоевал второе место на чемпионате Европы в 2010 году, бронзу на Чемпионате Мира по греко-римской борьбе среди молодежи в 2010 году и выиграл международный лицензионный турнир в Китае, благодаря которому завоевал путевку в Лондон. На вопрос, как можно добиться стольких результатов в молодом возрасте, Ленур отвечает, что никакого секрета в этом нет. Упорство и характер - залог любой победы.
«Помню еще в детстве у меня проявлялись черты лидерства, упорства, утвердился характер. Мне всегда приходилось соперничать с детьми, что старше меня. Плюс ко всему этому, нам, можно сказать, повезло, что в поселке появились тренеры греко-римской борьбы» - говорит Темиров.
Детство Ленура прошло в Крыму, хотя родился он в городе Алмалык в Узбекистане. В двухлетнем возрасте Ленур переехал вместе со своей семье в Крым, на историческую родину крымских татар. Темировы поселились в поселке Солнечная Долина Судакского района. Как вспоминает Ленур, обустраиваться на новом месте приходилось нелегко, в принципе, как и любой крымскотатарской семье. Снимая жилье, отец Ленура, Сервер Меджитович, параллельно строил собственный дом, а мать, Рефикъа Зеккиевна, занималась воспитанием трех детей.
Когда Ленуру было шесть лет, состоялось его первое знакомство с борьбой. В маленький спортивный зал, расположенный в подвальном помещении, его привел старший брат Арсен. Ленуру пришлось по душе заниматься борьбой. Учеба в школе, помощь в строительстве дома, тренировки сопровождали все детство Ленура. Сервер Меджитович лишний раз не отвлекал сына от спортивных занятий. Как рассказывает Ленур, отец считал, что спорт необходим для поддержания здорового духа и воспитания детей.
В десять лет Ленур Темиров одержал победу на соревнованиях в Запорожье. Через четыре года выполнил норматив кандидата в мастера спорта, который подтверждал трижды. В 16 лет, будучи еще школьником, он стал мастером спорта на чемпионате Украины в Виннице. Молодой борец успешно выступал на международных турнирах в России и Белоруссии, Польше и Венгрии, Турции, Франции и Болгарии. Побеждая на соревнованиях, он набирал опыт и получал признание спортивного сообщества. Однако победы давались ему нелегко. Были тяжелые моменты, приходилось стиснуть зубы. Но он знал, если бросит, будет жалеть. Понимал, если начал, надо идти до конца. Выдержка, упорство и настойчивость – не только врожденные качества характера, они ковались от одной тренировки к другой. Тренера Темирова - братья Салиевы: Изет, Сейран и Исмет,- приложили немало усилий для становления Ленура как чемпиона, борца и благородного человека. Спортсмен считает Салиевых самыми лучшими тренерами в Украине.
Путь к Олимпиаде, как вспоминает Ленур, был очень сложным. Еще за несколько лет до нее он начал готовиться к соревнованиям , в то время когда он был еще юниором.
«Мне приходилось быстро набираться опыта. За этот цикл мне удалось выполнить Мастера спорта международного класса, когда еще не была завоевана лицензия на Олимпиаду. Было много волнения, переживаний, тяжелые физические и моральные нагрузки, это все не передать словами», – говорит борец.
В Лондоне в соревнованиях по греко-римской борьбе среди спортсменов до 60 кг Темиров проиграл борцу из Казахстана Алмату Кебиспаеву. По словам Ленура, отсутствие тренера Исмета Салиева на олимпиаде – одна из причин, помешавших удачному выступлению в соревнованиях. Рядом с Ленуром не было человека, который знает его борьбу, который бы поддержал своего воспитанника, согласовал тактику его схватки. По неизвестным обстоятельствам Салиева не включили в тренерский состав на Олимпиаду. Тем не менее, после Лондонской Олимпиады Ленур, по его собственному признанию, приобрел большой опыт, стал увереннее чувствовать себя на борцовском ковре. У спортсмена появилось большое желание попасть на Олимпиаду еще раз, но уже с другими силами и с еще большой уверенностью в победе.
Ленур продолжает тренировки в родном Судаке. Небольшой зал, в котором начинал тренировки Ленур, Исмет Селиханов своими собственными средствами и при финансовой поддержке своих друзей перестроил в целый спорткомплекс. Это единственная база для борцов Крыма, где созданы все для них условия.
Как и каждого, кто занимается борьбой, извечный спор о том, какой вид этого единоборства лучше, не обошел стороной и Ленура. Темиров уверен в том, что греко-римская (классическая) борьба привлекательнее, чем вольная.
«В отличие от вольной борьбы, у нас проводятся эффектные амплитудные приемы, которые оцениваются высоким балом. Наш вид борьбы силовой, очень тяжело провести прием. При проведении таких бросков у зрителей захватывает дух. Греко-римская борьба красивее, и точка», - смеется Ленур.
Отметим, что главное отличие классической борьбы от вольной – в отсутствии технических действий ногами (зацепы, подножки, подсечки) и захватов ног руками.
В жизни Ленуру редко приходилось применять свои борцовские навыки, ведь многие судачане знают в лицо своего земляка. Темиров избегает драк, считая, что все можно решить мирно и без кулаков. Борцовские навыки хороши на улице для защиты, но всегда преобладает сила мозга, говорит он.
Кстати, о мозгах. Ленур Темиров – выпускник Таврического национального университета.
Когда он окончил школу, желание учиться и получать образование не покинуло его, однако и расставаться со спортом не хотелось, ведь на школьные годы пришлось много достижений на борцовском поприще.
Покидать город, уезжать куда-то учиться означало одно - бросить усердно тренироваться в родном зале, воспитываться у тренеров, с которыми прошел огонь, воду и медные трубы. Ленур этого не хотел. Он поступил в Таврический национальный университет на факультет экономики и управления в городе Судак.
Приходилось совмещать и учебу и спорт. Первое время было нелегким, но со временем Ленур влился в новую колею. Преподаватели, зная какой у них студент, шли ему навстречу, поддерживали, они понимали, что поездки на соревнования, усиленные тренировки нелегко совмещать с семинарами и лекциями в университете. Но, несмотря ни на что, он сдал и этот экзамен жизни - отучился на экономиста, получил диплом. Говорить о далеком будущем Ленур не спешит: «Пока я борюсь, а дальше видно будет. Но думаю, в спорте буду всегда. Ведь борьба - это целая жизнь!», - говорит он.
Автор: Асиф Алиев
http://umma.org.ua/
Камандар Маджидов: за медали нужно драться!
Чемпионат Беларуси по греко-римской борьбе, прошедший в минувшие выходные в Могилёве, стал своеобразной точкой отсчёта в новом олимпийском цикле.
Пусть некоторые лидеры национальной команды участия в соревнованиях не принимали или выступали не в своих весовых категориях, в ходе турнира было на что обратить внимание, считает известный специалист, олимпийский чемпион Камандар МАДЖИДОВ, который, по информации «СП», может возглавить дружину «классиков», придя на смену маститому наставнику Геннадию Сапунову. Российскому специалисту предложена работа в структуре общественного объединения. Однако обо всём по порядку.
— Старт в Могилёве должен был ответить на многие вопросы. Но ключевой из них есть ли у нас в стране перспективная молодёжь, на которую стоит делать ставку в предстоящем олимпийском четырёхлетии. В этом плане турнир, конечно же, удался. Интересных схваток хватало, были свои маленькие сенсации, и это очень здорово. Конечно, обойма вероятных перетендентов на место в команде не так велика, как хотелось бы, но одарённые спортсмены есть, и это внушает определённый оптимизм.
— О каких сенсациях идёт речь?
— Победа Ярослава Кардаша над таким опытным турнирным бойцом, как призёр Игр в Пекине Михаил Семёнов, проигрыш Александра Кикинёва, который решил попробовать свои силы в весовой категории до 84 кг. Он и раньше, случалось, выступал в новом для себя весе, рассчитывал и на этот раз победить, но Джавид Гамзатов оказался сильнее. Были и другие поединки, сценарий которых развивался несколько иначе, чем мы предполагали. Однако как молодые атлеты, так и их более возрастные коллеги должны понимать, что место в составе по итогам этого чемпионата никому не гарантировано и двери в сборную открыты для всех, кто будет доказывать своё стремление выступать на высоком уровне яркой, активной, а главное, успешной борьбой.
— Один из ветеранов команды Александр Кикинёв перед Играми говорил о том, что после старта в Лондоне, скорее всего, завершит карьеру. Его планы не поменялись?
— Александр опытный спортсмен, и его решение — продолжать карьеру или вешать борцовки на гвоздь — будет встречено тренерским штабом сборной с пониманием. Он пока намерен бороться, но что-то говорить о его перспективах можно будет только после нескольких международных стартов с хорошим подбором участников.
— Как парни пережили неудачу в Лондоне, ведь впервые за долгие годы наши «греко-римляне» не смогли привезти медаль с главных стартов четырёхлетия?..
— Действительно, так случилось, и поверьте, что мы все очень переживали. Тяжело, когда в итоге никто их трёх претендентов на медали так и не попадает на пьедестал. Но зацикливаться на этом не стоит. Нужно сделать выводы и работать, чтобы впредь такое не повторилось. Будем продолжать трудиться, чтобы порадовать болельщиков на Играх в Рио-де- Жанейро.
— Каковы, на ваш взгляд, основные причины безмедального выступления?
— Об этом можно говорить много и долго. Что касается физической формы, то готовы наши спортсмены были хорошо, по турнирному пути также шли довольно уверенно. Но вот на решающую схватку, где оспаривалась медаль, не хватило запала. Они не совсем оказались готовы к тому, что за награду на таких стартах, как Олимпиада, нужно не просто бороться, а драться, не жалея ни себя, ни соперника. Надеюсь, они усвоили этот урок. Должны понять, что бойцовские качества на ковре необходимы, и их более молодые товарищи по команде, которым ещё только предстоит заявить о себе на взрослом уровне.
— Приходилось слышать о не самом лучшем микроклимате в команде, когда некоторые атлеты заранее почувствовали вкус победы...
—Действительно, некоторым не помешало бы думать о борьбе, а не о возможных премиальных в случае успеха. Нет ничего хуже, чем начать их считать ещё до того, как вышел на ковёр. Делить шкуру ещё не убитого медведя всегда чревато. Нужно работать, не обращая внимания на всевозможные раздражители и посулы. Тогда толк будет, а так...
— Вы стали главным тренером команды уже в третий раз. Но если раньше в сборной хватало опытных мастеров, то сейчас в основном придётся иметь дело с молодыми атлетами...
— Пока официально таких полномочий нет, вопрос в стадии решения, но, в принципе, уже приступил к подготовке команды. Конечно, хорошо было бы иметь большее число опытных претендентов на место в основном составе дружины, но нужно работать с тем, кто есть. Просто предстоит более кропотливый труд, к которому все мы готовы. Другого, к сожалению, не дано.
— Какова новая роль Геннадия Сапунова?
— Пока ничего конкретного сообщить не могу. Вполне вероятно, что Геннадий Андреевич уедет. Так или иначе, его можно только поблагодарить за работу, проделанную в нашей стране. Сотрудничество с ним безусловно было полезным опытом.
— Сейчас много говорят о реформах в борьбе, изменении количества весовых категорий...
— В том-то и дело, что это пока на уровне разговоров и слухов. Когда будут приняты конкретные решения, тогда и порассуждаем на эту тему. Конечно, если уменьшат число весов, это будет не самое лучшее решение. Всё же конкуренция в нашем виде и так очень высокая. Да и пока перестроимся, наверняка пройдёт время. Впрочем, вполне вероятно, что нам это может пойти на пользу.
Владимир УПЕНЬЕК
http://sportpanorama.by/
Чемпионат Беларуси по греко-римской борьбе, прошедший в минувшие выходные в Могилёве, стал своеобразной точкой отсчёта в новом олимпийском цикле.
Пусть некоторые лидеры национальной команды участия в соревнованиях не принимали или выступали не в своих весовых категориях, в ходе турнира было на что обратить внимание, считает известный специалист, олимпийский чемпион Камандар МАДЖИДОВ, который, по информации «СП», может возглавить дружину «классиков», придя на смену маститому наставнику Геннадию Сапунову. Российскому специалисту предложена работа в структуре общественного объединения. Однако обо всём по порядку.
— Старт в Могилёве должен был ответить на многие вопросы. Но ключевой из них есть ли у нас в стране перспективная молодёжь, на которую стоит делать ставку в предстоящем олимпийском четырёхлетии. В этом плане турнир, конечно же, удался. Интересных схваток хватало, были свои маленькие сенсации, и это очень здорово. Конечно, обойма вероятных перетендентов на место в команде не так велика, как хотелось бы, но одарённые спортсмены есть, и это внушает определённый оптимизм.
— О каких сенсациях идёт речь?
— Победа Ярослава Кардаша над таким опытным турнирным бойцом, как призёр Игр в Пекине Михаил Семёнов, проигрыш Александра Кикинёва, который решил попробовать свои силы в весовой категории до 84 кг. Он и раньше, случалось, выступал в новом для себя весе, рассчитывал и на этот раз победить, но Джавид Гамзатов оказался сильнее. Были и другие поединки, сценарий которых развивался несколько иначе, чем мы предполагали. Однако как молодые атлеты, так и их более возрастные коллеги должны понимать, что место в составе по итогам этого чемпионата никому не гарантировано и двери в сборную открыты для всех, кто будет доказывать своё стремление выступать на высоком уровне яркой, активной, а главное, успешной борьбой.
— Один из ветеранов команды Александр Кикинёв перед Играми говорил о том, что после старта в Лондоне, скорее всего, завершит карьеру. Его планы не поменялись?
— Александр опытный спортсмен, и его решение — продолжать карьеру или вешать борцовки на гвоздь — будет встречено тренерским штабом сборной с пониманием. Он пока намерен бороться, но что-то говорить о его перспективах можно будет только после нескольких международных стартов с хорошим подбором участников.
— Как парни пережили неудачу в Лондоне, ведь впервые за долгие годы наши «греко-римляне» не смогли привезти медаль с главных стартов четырёхлетия?..
— Действительно, так случилось, и поверьте, что мы все очень переживали. Тяжело, когда в итоге никто их трёх претендентов на медали так и не попадает на пьедестал. Но зацикливаться на этом не стоит. Нужно сделать выводы и работать, чтобы впредь такое не повторилось. Будем продолжать трудиться, чтобы порадовать болельщиков на Играх в Рио-де- Жанейро.
— Каковы, на ваш взгляд, основные причины безмедального выступления?
— Об этом можно говорить много и долго. Что касается физической формы, то готовы наши спортсмены были хорошо, по турнирному пути также шли довольно уверенно. Но вот на решающую схватку, где оспаривалась медаль, не хватило запала. Они не совсем оказались готовы к тому, что за награду на таких стартах, как Олимпиада, нужно не просто бороться, а драться, не жалея ни себя, ни соперника. Надеюсь, они усвоили этот урок. Должны понять, что бойцовские качества на ковре необходимы, и их более молодые товарищи по команде, которым ещё только предстоит заявить о себе на взрослом уровне.
— Приходилось слышать о не самом лучшем микроклимате в команде, когда некоторые атлеты заранее почувствовали вкус победы...
—Действительно, некоторым не помешало бы думать о борьбе, а не о возможных премиальных в случае успеха. Нет ничего хуже, чем начать их считать ещё до того, как вышел на ковёр. Делить шкуру ещё не убитого медведя всегда чревато. Нужно работать, не обращая внимания на всевозможные раздражители и посулы. Тогда толк будет, а так...
— Вы стали главным тренером команды уже в третий раз. Но если раньше в сборной хватало опытных мастеров, то сейчас в основном придётся иметь дело с молодыми атлетами...
— Пока официально таких полномочий нет, вопрос в стадии решения, но, в принципе, уже приступил к подготовке команды. Конечно, хорошо было бы иметь большее число опытных претендентов на место в основном составе дружины, но нужно работать с тем, кто есть. Просто предстоит более кропотливый труд, к которому все мы готовы. Другого, к сожалению, не дано.
— Какова новая роль Геннадия Сапунова?
— Пока ничего конкретного сообщить не могу. Вполне вероятно, что Геннадий Андреевич уедет. Так или иначе, его можно только поблагодарить за работу, проделанную в нашей стране. Сотрудничество с ним безусловно было полезным опытом.
— Сейчас много говорят о реформах в борьбе, изменении количества весовых категорий...
— В том-то и дело, что это пока на уровне разговоров и слухов. Когда будут приняты конкретные решения, тогда и порассуждаем на эту тему. Конечно, если уменьшат число весов, это будет не самое лучшее решение. Всё же конкуренция в нашем виде и так очень высокая. Да и пока перестроимся, наверняка пройдёт время. Впрочем, вполне вероятно, что нам это может пойти на пользу.
Владимир УПЕНЬЕК
http://sportpanorama.by/
Сверхзадача Алана Хугаева
6 августа нынешнего года российский борец греко-римского стиля Алан Хугаев стал победителем лондонских Олимпийских игр в весовой категории до 84 кг, выиграв в финале у чемпиона Олимпиады-2004 египтянина Карама Габера. Готовясь к интервью с Аланом, я думал, что мой собеседник, который в 23 года вознесся на вершину спортивной славы, будет щедр на слова, отвечая на вопросы о своих достоинствах и достижениях. Однако когда я встретился с ним в Москве, чемпион держался вовсе не так, как предполагалось. Казалось, что поток восторгов, обрушившийся на него после Лондона, лишь усилил присущую ему сдержанность. Более того, он выглядел даже чуть-чуть грустноватым...
"Родители и брат делали все, чтобы я был сыт и мог заниматься спортом"
- Может быть, вас сейчас одолевают какие-то проблемы, и я не вовремя приехал к вам? – спросил я его.
- Да нет, все в порядке, - успокоил меня Алан. – Я никогда не бываю слишком уж жизнерадостным. У меня всегда такой вид, даже если я суперсчастливый.
- Вы, наверное, обладаете невероятной силой? - решил я начать интервью с вопроса-комплимента, надеясь, что такой заход придется моему собеседнику по душе. Но на Алана это не подействовало.
- Особой силой я никогда не отличался, - ответил он, - а когда боролся, старался где-то выкрутиться, завязаться, найти какую-то лазейку.
- А смотрите в глаза противнику, чтобы понять, как он будет себя вести?
- Нет. В эти мгновения я сосредоточен только на том, что мне самому предстоит сделать. Я выхожу на ковер с одним желанием - выиграть, чтобы заработать себе на хлеб, защитить свое имя и свою семью.
Эти слова прозвучали как давным-давно сформулированная сверхзадача, на долгие годы определившая линию его жизни.
- В одном из своих интервью вы как-то заметили, что вашей семье порой было негде и не на что жить...
- Да, это так, - ответил Алан. - Но упомянул я об этом не потому, что хотел на что-то пожаловаться. Так уж получилось... Отец все время крутился, вертелся, искал, куда бы нас приткнуть. В конце концов, он добился того, что в пригороде Владикавказа нам выделили жилье в старом доме. Потом отец уехал в Норильск, а позже и всех нас перетянул туда.
В Норильске нам жилось получше, поскольку у отца был постоянный заработок. Через пять лет мы вернулись в Осетию, и для нас снова наступили тяжелые времена: отец в течение двух лет не мог найти работу. Но я никогда не был голодным: если дома был только хлеб, то большую его часть отдавали мне. Я тогда не понимал, что мои родители и мой старший брат (у нас с ним разница в три года) ограничивали себя во всем, лишь бы я был сыт и продолжал заниматься спортом.
Но постепенно, постепенно наша жизнь стала налаживаться, и теперь, слава Богу, у нас все хорошо.
"До сих пор прихожу в себя после Олимпиады"
- А как вы пришли в греко-римскую борьбу? Ведь ваш отец – тренер по вольной борьбе, и вы наверняка тоже начали с нее….
- Вольной борьбой я прозанимался максимум неделю, потом недели две походил на футбол и затем перешел на греко-римскую борьбу. Мне тогда было восемь лет, мы жили в селе, а заниматься греко-римской борьбой можно было только в городе. А так как мне хотелось чаще бывать во Владикавказе, то в итоге я там и остался.
- И, как оказалось, вышли на дорогу, которая через пятнадцать лет привела вас в олимпийский Лондон, где в финале борцовского турнира вас ждал Карам Габер. Что вы чувствовали перед схваткой с ним? Здорово волновались?
- Габер – олимпийский чемпион, и, может быть, самый титулованный среди всех мастеров греко-римской борьбы, участвовавших в лондонской Олимпиаде. Он очень опасный противник. Но я был готов ко всему и прекрасно понимал, что мне предстоит, быть может, главная схватка в моей жизни.
Мне тогда очень помог мой личный тренер Владимир Уруймагов, который нашел для меня самые нужные слова....
- И что же он сказал?
- Тренер напомнил мне о моем родном доме, о моей маленькой дочке (она родилась первого апреля) и о том, что она ждет меня. "Ты должен бороться не только за свой кусок хлеба, но и за ее будущее", - внушал он мне перед схваткой.
В свое время знаменитый борец Анзор Карданов примерно так же настраивал Асланбека Хуштова, выигравшего Олимпиаду-96, и вот теперь мой тренер обратился ко мне с этим традиционным напутствием, дав мне тем самым понять, что я тоже способен стать чемпионом.
Я очень хотел помочь своей семье, поэтому отдал все силы, чтобы победить Габера.
После этих слов Алан, видимо, решил, что слишком уж перехвалил себя и потому постарался объяснить, что не сделал ничего особенного.
- Никаких сверхгероических поступков я не совершил, - продолжил он свой рассказ. – Я боролся с возрастным соперником, который лет на десять был старше меня. Да, Габер великий спортсмен, но он утратил свои кондиции и уже не был тем мощным атлетом, который поразил всех в 2004 году в Афинах. На прошедшей Олимпиаде, как мне кажется, были борцы и посильнее его.
- Но раз вы отдали все силы в той схватке, то, наверное, ощутили потом страшную усталость?
- В тот Богом подаренный мне день я этого не почувствовал. На чемпионате России я устал больше. В Лондоне же испытал сумасшедшую моральную усталость, когда не хочется ничего ни видеть, ни слышать.
- И долго это продолжалось?
- Я до сих пор прихожу в себя.
"За неделю до Игр увидел ужасный сон"
- Тем не менее, судя по вашим словам, стать олимпийским чемпионом не так уж и трудно: нужно только дождаться удачи и использовать свой шанс. Но в это нелегко поверить…Неужели в вашей спортивной жизни не было ничего по-настоящему драматичного?
- Было, конечно. В январе у нас проходил Международный турнир памяти Ивана Поддубного. Чтобы стать претендентом на поездку в Лондон, я должен был одержать в нем победу. Но я чувствовал, что не готов к этим соревнованиям, очень злился на себя и перед своим выступлением всю ночь не спал; такого стресса я не испытывал даже в Лондоне... Когда же вышел на ковер, то проиграл какому-то казаху, который потом потерпел поражения от всех, от кого только можно.
Я тогда попал в такую психологическую яму, из которой, как мне казалось, почти невозможно выбраться, такая тяжесть была у меня на душе…
Но я сел, подумал и как-то отвел все это в сторону. Полгода никто меня не замечал. И вот так, в стороне, я тренировался и тренировался, понимая, что чемпионат России - это мой последний шанс… Не выиграю – значит, мне надо забыть об Олимпиаде. Но я выиграл.
- Но как же все-таки вы вытаскивали себя из этой ямы?
- Не знаю даже, как рассказать об этом. Идешь на тренировку и думаешь: если сейчас, пока ты молод, остановишься, то потом уже ничего не сможешь добиться. Я ждал, когда начнется этот чемпионат, терпел и пытался заставить себя поверить в то, что моя неудача – это всего лишь стечение обстоятельств. Если бы я проиграл на России, то яма, в которой я оказался, стала бы пошире, проиграл бы еще - и тогда пришлось бы сказать себе, что спорт – это не мое и надо искать себя в чем-то другом.
- Но перед Олимпиадой все это, наверное, уже забылось…
- Нет. За неделю до Игр мне приснился ужасный сон, от которого я три дня не мог отойти. Мне снилось, будто я куда-то иду и вдруг вижу: стоит джип и около него наши борцы – кто с медалью, кто с кубком. "Почему вы здесь? – спрашиваю я их. – Что случилось?" – "Да ведь Олимпиада уже прошла", - отвечают они. - "А какое место я занял?" – "В машине, - говорят они мне, - лежит майка. Пойди, достань ее. Какие на ней цифры, такое место ты и занял". Я подошел, взял эту майку и увидел на ней номер 37.
Когда проснулся, то не сразу понял, что это привиделось мне во сне, а не произошло в реальности. Этот сон вселил в меня такую тревогу, что я целый день не выходил из своего номера….
"В горах могут происходить настоящие чудеса"
- Но теперь-то вам, наверное, снятся только счастливые сны… Читал, что по решению президента Северной Осетии вам дали квартиру…
- Да, трехкомнатную. Буду жить там с женой и с дочкой. Я получил от своей республики столько, что могу всю жизнь говорить "Спасибо".
- А где будут жить ваши родители?
- У них есть свой дом с небольшим садом.
- Вы помогаете им по хозяйству?
- Отец никогда не позволял мне этого. "Иди, занимайся своими тренировками, - говорил он, - а здесь тебе нечего делать". Он не разрешал мне даже лопату в руки взять. Отец больше, чем я сам, хотел, чтобы я стал олимпийским чемпионом, и поэтому считал, что все свои силы я должен тратить на спорт.
- И вы так и поступали…
- Когда я был подростком, ребята из нашей группы каждое лето вместе с тренерами выезжали в горы. Чтобы добраться до вершины, надо было полдня туда лезть. Тренеры оставляли нас, чтобы мы полагались только на собственные силы. И мы чуть ли не ползком добирались до верха, цепляясь за траву и кустарники и стараясь не останавливаться на этом долгом пути.
- Горы, наверное, и сегодня притягивают вас…
- Горы – это и красота, и наша история. Там могут происходить чудеса. Об этом рассказывается во многих осетинских легендах… В одной из них, связанной с так называемой рощей Хетага, куда многие осетины ездят, чтобы помолиться, рассказывается о том, как Святой Георгий, небесный покровитель Осетии, спас сына кабардинского князя по имени Хетаг, которого преследовали родственники, разгневанные тем, что он принял христианство.
Спасаясь от них, Хетаг решил скрыться в Осетии, однако никак не мог уйти от погони. Тогда он воззвал к Богу, и Всевышний выслал ему на помощь Святого Георгия. По его слову деревья, росшие на склоне горы, перенеслись туда, где был Хетаг, и скрыли его от преследователей.
- Роща Хетага – это святое место для осетин, - продолжает Алан - Перед тем, как отправиться на Олимпиаду, я туда ездил. Молился, просил мне помочь. И я абсолютно точно знаю, что сделал это не зря.
…В олимпийском Лондоне Алана не надо было ни от кого скрывать, нужно было только пробудить в нем все его силы, напомнив ему о родном доме, который не так уж далеко отстоит от священной рощи Хетага, о дочке и о том, что она его ждет. И, может быть, именно в этом и состояла в тот раз помощь Святого Георгия, которую донес до Алана тренер Владимир Уруймагов, произнесший перед его финальной схваткой с Габером "самые нужные слова".
Андрей Баташев
http://rf-sport.info/
6 августа нынешнего года российский борец греко-римского стиля Алан Хугаев стал победителем лондонских Олимпийских игр в весовой категории до 84 кг, выиграв в финале у чемпиона Олимпиады-2004 египтянина Карама Габера. Готовясь к интервью с Аланом, я думал, что мой собеседник, который в 23 года вознесся на вершину спортивной славы, будет щедр на слова, отвечая на вопросы о своих достоинствах и достижениях. Однако когда я встретился с ним в Москве, чемпион держался вовсе не так, как предполагалось. Казалось, что поток восторгов, обрушившийся на него после Лондона, лишь усилил присущую ему сдержанность. Более того, он выглядел даже чуть-чуть грустноватым...
"Родители и брат делали все, чтобы я был сыт и мог заниматься спортом"
- Может быть, вас сейчас одолевают какие-то проблемы, и я не вовремя приехал к вам? – спросил я его.
- Да нет, все в порядке, - успокоил меня Алан. – Я никогда не бываю слишком уж жизнерадостным. У меня всегда такой вид, даже если я суперсчастливый.
- Вы, наверное, обладаете невероятной силой? - решил я начать интервью с вопроса-комплимента, надеясь, что такой заход придется моему собеседнику по душе. Но на Алана это не подействовало.
- Особой силой я никогда не отличался, - ответил он, - а когда боролся, старался где-то выкрутиться, завязаться, найти какую-то лазейку.
- А смотрите в глаза противнику, чтобы понять, как он будет себя вести?
- Нет. В эти мгновения я сосредоточен только на том, что мне самому предстоит сделать. Я выхожу на ковер с одним желанием - выиграть, чтобы заработать себе на хлеб, защитить свое имя и свою семью.
Эти слова прозвучали как давным-давно сформулированная сверхзадача, на долгие годы определившая линию его жизни.
- В одном из своих интервью вы как-то заметили, что вашей семье порой было негде и не на что жить...
- Да, это так, - ответил Алан. - Но упомянул я об этом не потому, что хотел на что-то пожаловаться. Так уж получилось... Отец все время крутился, вертелся, искал, куда бы нас приткнуть. В конце концов, он добился того, что в пригороде Владикавказа нам выделили жилье в старом доме. Потом отец уехал в Норильск, а позже и всех нас перетянул туда.
В Норильске нам жилось получше, поскольку у отца был постоянный заработок. Через пять лет мы вернулись в Осетию, и для нас снова наступили тяжелые времена: отец в течение двух лет не мог найти работу. Но я никогда не был голодным: если дома был только хлеб, то большую его часть отдавали мне. Я тогда не понимал, что мои родители и мой старший брат (у нас с ним разница в три года) ограничивали себя во всем, лишь бы я был сыт и продолжал заниматься спортом.
Но постепенно, постепенно наша жизнь стала налаживаться, и теперь, слава Богу, у нас все хорошо.
"До сих пор прихожу в себя после Олимпиады"
- А как вы пришли в греко-римскую борьбу? Ведь ваш отец – тренер по вольной борьбе, и вы наверняка тоже начали с нее….
- Вольной борьбой я прозанимался максимум неделю, потом недели две походил на футбол и затем перешел на греко-римскую борьбу. Мне тогда было восемь лет, мы жили в селе, а заниматься греко-римской борьбой можно было только в городе. А так как мне хотелось чаще бывать во Владикавказе, то в итоге я там и остался.
- И, как оказалось, вышли на дорогу, которая через пятнадцать лет привела вас в олимпийский Лондон, где в финале борцовского турнира вас ждал Карам Габер. Что вы чувствовали перед схваткой с ним? Здорово волновались?
- Габер – олимпийский чемпион, и, может быть, самый титулованный среди всех мастеров греко-римской борьбы, участвовавших в лондонской Олимпиаде. Он очень опасный противник. Но я был готов ко всему и прекрасно понимал, что мне предстоит, быть может, главная схватка в моей жизни.
Мне тогда очень помог мой личный тренер Владимир Уруймагов, который нашел для меня самые нужные слова....
- И что же он сказал?
- Тренер напомнил мне о моем родном доме, о моей маленькой дочке (она родилась первого апреля) и о том, что она ждет меня. "Ты должен бороться не только за свой кусок хлеба, но и за ее будущее", - внушал он мне перед схваткой.
В свое время знаменитый борец Анзор Карданов примерно так же настраивал Асланбека Хуштова, выигравшего Олимпиаду-96, и вот теперь мой тренер обратился ко мне с этим традиционным напутствием, дав мне тем самым понять, что я тоже способен стать чемпионом.
Я очень хотел помочь своей семье, поэтому отдал все силы, чтобы победить Габера.
После этих слов Алан, видимо, решил, что слишком уж перехвалил себя и потому постарался объяснить, что не сделал ничего особенного.
- Никаких сверхгероических поступков я не совершил, - продолжил он свой рассказ. – Я боролся с возрастным соперником, который лет на десять был старше меня. Да, Габер великий спортсмен, но он утратил свои кондиции и уже не был тем мощным атлетом, который поразил всех в 2004 году в Афинах. На прошедшей Олимпиаде, как мне кажется, были борцы и посильнее его.
- Но раз вы отдали все силы в той схватке, то, наверное, ощутили потом страшную усталость?
- В тот Богом подаренный мне день я этого не почувствовал. На чемпионате России я устал больше. В Лондоне же испытал сумасшедшую моральную усталость, когда не хочется ничего ни видеть, ни слышать.
- И долго это продолжалось?
- Я до сих пор прихожу в себя.
"За неделю до Игр увидел ужасный сон"
- Тем не менее, судя по вашим словам, стать олимпийским чемпионом не так уж и трудно: нужно только дождаться удачи и использовать свой шанс. Но в это нелегко поверить…Неужели в вашей спортивной жизни не было ничего по-настоящему драматичного?
- Было, конечно. В январе у нас проходил Международный турнир памяти Ивана Поддубного. Чтобы стать претендентом на поездку в Лондон, я должен был одержать в нем победу. Но я чувствовал, что не готов к этим соревнованиям, очень злился на себя и перед своим выступлением всю ночь не спал; такого стресса я не испытывал даже в Лондоне... Когда же вышел на ковер, то проиграл какому-то казаху, который потом потерпел поражения от всех, от кого только можно.
Я тогда попал в такую психологическую яму, из которой, как мне казалось, почти невозможно выбраться, такая тяжесть была у меня на душе…
Но я сел, подумал и как-то отвел все это в сторону. Полгода никто меня не замечал. И вот так, в стороне, я тренировался и тренировался, понимая, что чемпионат России - это мой последний шанс… Не выиграю – значит, мне надо забыть об Олимпиаде. Но я выиграл.
- Но как же все-таки вы вытаскивали себя из этой ямы?
- Не знаю даже, как рассказать об этом. Идешь на тренировку и думаешь: если сейчас, пока ты молод, остановишься, то потом уже ничего не сможешь добиться. Я ждал, когда начнется этот чемпионат, терпел и пытался заставить себя поверить в то, что моя неудача – это всего лишь стечение обстоятельств. Если бы я проиграл на России, то яма, в которой я оказался, стала бы пошире, проиграл бы еще - и тогда пришлось бы сказать себе, что спорт – это не мое и надо искать себя в чем-то другом.
- Но перед Олимпиадой все это, наверное, уже забылось…
- Нет. За неделю до Игр мне приснился ужасный сон, от которого я три дня не мог отойти. Мне снилось, будто я куда-то иду и вдруг вижу: стоит джип и около него наши борцы – кто с медалью, кто с кубком. "Почему вы здесь? – спрашиваю я их. – Что случилось?" – "Да ведь Олимпиада уже прошла", - отвечают они. - "А какое место я занял?" – "В машине, - говорят они мне, - лежит майка. Пойди, достань ее. Какие на ней цифры, такое место ты и занял". Я подошел, взял эту майку и увидел на ней номер 37.
Когда проснулся, то не сразу понял, что это привиделось мне во сне, а не произошло в реальности. Этот сон вселил в меня такую тревогу, что я целый день не выходил из своего номера….
"В горах могут происходить настоящие чудеса"
- Но теперь-то вам, наверное, снятся только счастливые сны… Читал, что по решению президента Северной Осетии вам дали квартиру…
- Да, трехкомнатную. Буду жить там с женой и с дочкой. Я получил от своей республики столько, что могу всю жизнь говорить "Спасибо".
- А где будут жить ваши родители?
- У них есть свой дом с небольшим садом.
- Вы помогаете им по хозяйству?
- Отец никогда не позволял мне этого. "Иди, занимайся своими тренировками, - говорил он, - а здесь тебе нечего делать". Он не разрешал мне даже лопату в руки взять. Отец больше, чем я сам, хотел, чтобы я стал олимпийским чемпионом, и поэтому считал, что все свои силы я должен тратить на спорт.
- И вы так и поступали…
- Когда я был подростком, ребята из нашей группы каждое лето вместе с тренерами выезжали в горы. Чтобы добраться до вершины, надо было полдня туда лезть. Тренеры оставляли нас, чтобы мы полагались только на собственные силы. И мы чуть ли не ползком добирались до верха, цепляясь за траву и кустарники и стараясь не останавливаться на этом долгом пути.
- Горы, наверное, и сегодня притягивают вас…
- Горы – это и красота, и наша история. Там могут происходить чудеса. Об этом рассказывается во многих осетинских легендах… В одной из них, связанной с так называемой рощей Хетага, куда многие осетины ездят, чтобы помолиться, рассказывается о том, как Святой Георгий, небесный покровитель Осетии, спас сына кабардинского князя по имени Хетаг, которого преследовали родственники, разгневанные тем, что он принял христианство.
Спасаясь от них, Хетаг решил скрыться в Осетии, однако никак не мог уйти от погони. Тогда он воззвал к Богу, и Всевышний выслал ему на помощь Святого Георгия. По его слову деревья, росшие на склоне горы, перенеслись туда, где был Хетаг, и скрыли его от преследователей.
- Роща Хетага – это святое место для осетин, - продолжает Алан - Перед тем, как отправиться на Олимпиаду, я туда ездил. Молился, просил мне помочь. И я абсолютно точно знаю, что сделал это не зря.
…В олимпийском Лондоне Алана не надо было ни от кого скрывать, нужно было только пробудить в нем все его силы, напомнив ему о родном доме, который не так уж далеко отстоит от священной рощи Хетага, о дочке и о том, что она его ждет. И, может быть, именно в этом и состояла в тот раз помощь Святого Георгия, которую донес до Алана тренер Владимир Уруймагов, произнесший перед его финальной схваткой с Габером "самые нужные слова".
Андрей Баташев
http://rf-sport.info/
Ближе к телу
Олимпийского чемпиона в Казахстане знают все любители спорта и даже те граждане, которые спортом, в принципе, не интересуются. Тренер чемпиона тоже, как правило, личность довольно известная. Однако в подготовке атлета принимают участие и другие специалисты, которые часто остаются в тени. Об одном таком «бойце невидимого фронта» мы вам и расскажем. Борис Мамаев — массажист сборной СССР по греко-римской (классической) борьбе. Через его умелые руки прошли (в прямом и переносном смысле) десятки олимпийских чемпионов и чемпионов мира. Сейчас Борис Николаевич на пенсии, но свою профессию не забывает.
— Почему вы стали массажистом, а, скажем, не футболистом? Неужели мять чужие тела было мечтой вашего детства?
— Честно говоря, я и не думал, что буду массажистом. Ведь я бывший футболист. Тренировался вместе с Тимуром Сегизбаевым. Правда, в «Кайрате» не играл. А в 67-м я оказался во второй алматинской горбольнице. Делал массаж парализованным больным. Очень трудно было: я был брезгливым. Но приходилось терпеть. Ведь женился. А у самого ни кола ни двора. Зарплата мизерная: 70 рублей. Мне и посоветовали податься в спорт. Там, мол, квартиру точно получишь. Устроился в школу высшего спортивного мастерства, и тут же меня сунули в самое пекло — к штангистам. Помню, как в первый день в общей бане массировал рекордсменов страны. Чуть не умер. Пот лился с меня рекой, голова болела, руки окаменели: я ведь понятия не имел, что такое спортивный массаж. После бани зашли с ребятами в пивнушку: выпил кружку и захмелел. Настолько я ослаб... Это было боевое крещение. Ничего, стал постепенно привыкать. Хотя руки гудели постоянно, даже спать не мог. Потом меня бросали к боксерам, пловцам, ватерполистам, гимнастам, легкоатлетам... И тут я стал замечать: у каждого вида спорта — своя специфика, которая накладывает отпечаток на тонус мышц. Что подходит одному — не подходит другому. Был даже такой случай. Сделал как-то массаж прыгунье в высоту — и она стала хуже прыгать. Спортивный массаж — это целая наука! Но я не сразу это понял.
— А как вас занесло к борцам, в компании которых, можно сказать, прошли ваши лучшие годы?
— В 1972-м при «Динамо» открыли школу олимпийского резерва по классической борьбе. И меня туда пригласили. Как раз в Мюнхене Валерий Резанцев стал олимпийским чемпионом, а Анатолий Назаренко — серебряным призером. Оба были на тот момент уже чемпионами мира. Вот я на них и тренировался. Назаренко — настоящий красавец, прямо Аполлон Бельведерский! Приятно было его массировать. Резанцев — тоже титан. Но он меня постоянно подкалывал: где грушевидная мышца находится? А я откуда знаю?! Самоучка. Все только на практике, на ощущениях. Пришлось учиться. Поступил заочно в физкультурный институт. Завел дневник на каждого борца. И уже потом, когда мы жили с Валерой на сборах в одном номере, он видел, что я штудирую книги по анатомии, физиологии, а значит, стремлюсь узнать о профессии массажиста как можно больше.
— А в сборную СССР каким образом попали? Неужели россияне позволили столь блатное место занять массажисту-самоучке из Казахстана?
— Я работал в сборной СССР с 1972 по 1981 год. Именно в этот период казахстанские классики были лучшими в этом виде спорте. И именно я их всех массировал. В 1975 году в Минске сразу трое наших борцов — БЫКОВ, Резанцев, Назаренко — стали чемпионами мира. На Спартакиаде народов СССР пять золотых медалей и первое общекомандное место. На Олимпиаде в Монреале — два золота, на Играх-80 — еще два плюс серебро. Москву это очень бесило. Но ничего поделать она с этим не могла. Казахстан был сильнее. А потом, когда я ушел из сборной, наши успехи стали намного скромнее. Но это не потому, что я такой великий. Просто наступил такой период.
— У вас были любимчики, с которыми хотелось работать?
— Естественно. Просто необходимо, чтобы у тебя были хорошие отношения с человеком, которому ты делаешь массаж. От этого во многом зависит его эффективность. Все передается от рук. Если ты хочешь человека расслабить, то ты его расслабишь. Если хочешь в тонус ввести, то введешь в тонус. У нас в команде были очень душевные люди, общение с которыми доставляло удовольствие. Приятным человеком был Шамиль Сериков (олимпийский чемпион 1980 года. — А.Т.). Мы с ним легко находили общий язык. К концу недели у спортсмена на сборах наступает перенапряжение: голова гудит, мучает бессонница. Таблетки — это все чепуха. Я приходил к Шамилю, делал массаж головы и ступней ног. И он спал как ребенок. К травмированному Резанцеву домой приезжал. Когда я в сборной работал, то завел досье на каждого. Подходил и спрашивал: что беспокоит? Главное — это человеческие отношения. Но попадались и всякие вампиры, мазохисты или просто очень вредные люди, с которыми мне трудно было общаться. Работать, конечно, приходилось. Но не было должного контакта. И, как ни странно это, может, звучит, они ведь ничего серьезного так и не выиграли.
— Вы чувствовали, делая массаж, что этот, к примеру, спортсмен способен на большие победы, а другой — нет?
— Конечно. Я со временем уже мог вычислить, получится из того или иного борца чемпион или нет. Или хотя бы готов ли он к серьезной борьбе на данном этапе. Когда после сборов с лучшими борцами СССР приезжал в Казахстан и брался за местных ребят, то сразу понимал, что они ни к чему не стремятся. Через мышцы все видно. Бывает, тренер не знает, чего ждать от спортсмена. А я знаю. Потому что ближе к телу. Поэтому мне ребята доверяли больше, чем тренеру. Как сейчас помню. Завтра финал Спартакиады народов СССР. Подходит ко мне Жаксылык Ушкемпиров (олимпийский чемпион 1980 года. — А.Т.): сил нет, не знаю, как бороться. Действительно, мышцы у него совсем обезвожены, сухие, вес 48 кг надо держать, а это трудно. Сделал ему небольшую баньку и легкий массаж. Это очень тонкая штука: главное — не переборщить. Все. Утром как огурчик встал — и выиграл. Я нянькой у них был.
— Сможете назвать всех олимпийских чемпионов и чемпионов мира, которые прошли через ваши руки?
— Ой-ой-ой... Борцов было много, и не только советских. Один только Александр Медведь — трехкратный олимпийский чемпион — чего стоит. Поработал в свое время и с нашими знаменитыми гимнастами Люкиным, Новиковым, Ильенко. Делал массаж Ирине Родниной и Александру Зайцеву...
— ...Это уже интересно... А можно здесь чуть-чуть поподробнее?
— В 1973-м Роднина и Зайцев приехали в Алма-Ату, чтобы выступить на «Медео» с показательной программой для Брежнева(генеральный секретарь ЦК КПСС. — А.Т.) и Кунаева (первый секретарь ЦК Компартии Казахской ССР. — А.Т.). А меня пригласили в качестве массажиста для фигуристов. Вечером после тренировки я их и массировал. А потом приходил в гостиницу «Алма-Ата» и в номере индивидуально работал с Родниной. Зайцев-то тогда еще никто был. Ирина ведь с Алексеем Улановым в 1972-м олимпийской чемпионкой стала. Хорошие у нас с ней были отношения. Ей нравилось, как я делал массаж. А тренером у них был Станислав ЖУК. Дерзкий такой тип, даже хамоватый. Мы с Ирой после массажа сидим разговариваем, чай пьем, а он зайдет беспардонно, схватит бутерброд — и в рот. Ну нельзя же так себя вести! Может, для спорта его жесткость и подходила. Но человеком все равно надо оставаться.
— Вы ощущали себя хоть немного чемпионом, когда ваш подопечный выигрывал очередное золото?
— Было просто радостно за него и за себя тоже: ведь мой труд не пропал даром. А самое приятное, это когда после победы спортсмен подходит к тебе и говорит: «Дядя Боря, вы заслужили коньяк». Это очень приятно. Потому что в советское время многие борцы считали, что они всего достигли сами. А ведь ничего просто так не происходит.
— А в суверенном Казахстане вашими золотыми руками хоть кто-нибудь воспользовался?
— Меня попросили перед Олимпиадой в Пекине поработать с борцом Асетом амбетовым. Он в Афинах был только 26-м. Мне говорили: зачем тебе это надо, он «нулевой», просто «мешок». Но я решил попробовать, и мне понравилось. Я увидел стремление Асета идти к поставленной цели. И при этом он был такой простой, открытый, улыбчивый, тактичный: очень ценю это в людях. И у нас получилось. В Пекине Асет завоевал бронзу. Для меня она была на вес золота. А вот выступить в Лондоне Мамбетову помешала травма. Накануне прошедшей Олимпиады я немного занимался с Алматом Кебиспаевым, Дарханом Баяхметовым и Нурмаханом Тыналиевым. Алмат мог взять бронзу, но не проявил характер. Нурмахан, получив из рук Нурсултана Назарбаева знамя, просто перегорел. К Играм в Рио-де-Жанейро у меня есть желание работать только с Кебиспаевым. С Тыналиевым я, увы, не нашел общего языка: слишком он высокомерный. Хотя провал на Олимпиаде, может быть, уже спустил его с небес на землю.
Олимпийского чемпиона в Казахстане знают все любители спорта и даже те граждане, которые спортом, в принципе, не интересуются. Тренер чемпиона тоже, как правило, личность довольно известная. Однако в подготовке атлета принимают участие и другие специалисты, которые часто остаются в тени. Об одном таком «бойце невидимого фронта» мы вам и расскажем. Борис Мамаев — массажист сборной СССР по греко-римской (классической) борьбе. Через его умелые руки прошли (в прямом и переносном смысле) десятки олимпийских чемпионов и чемпионов мира. Сейчас Борис Николаевич на пенсии, но свою профессию не забывает.
— Почему вы стали массажистом, а, скажем, не футболистом? Неужели мять чужие тела было мечтой вашего детства?
— Честно говоря, я и не думал, что буду массажистом. Ведь я бывший футболист. Тренировался вместе с Тимуром Сегизбаевым. Правда, в «Кайрате» не играл. А в 67-м я оказался во второй алматинской горбольнице. Делал массаж парализованным больным. Очень трудно было: я был брезгливым. Но приходилось терпеть. Ведь женился. А у самого ни кола ни двора. Зарплата мизерная: 70 рублей. Мне и посоветовали податься в спорт. Там, мол, квартиру точно получишь. Устроился в школу высшего спортивного мастерства, и тут же меня сунули в самое пекло — к штангистам. Помню, как в первый день в общей бане массировал рекордсменов страны. Чуть не умер. Пот лился с меня рекой, голова болела, руки окаменели: я ведь понятия не имел, что такое спортивный массаж. После бани зашли с ребятами в пивнушку: выпил кружку и захмелел. Настолько я ослаб... Это было боевое крещение. Ничего, стал постепенно привыкать. Хотя руки гудели постоянно, даже спать не мог. Потом меня бросали к боксерам, пловцам, ватерполистам, гимнастам, легкоатлетам... И тут я стал замечать: у каждого вида спорта — своя специфика, которая накладывает отпечаток на тонус мышц. Что подходит одному — не подходит другому. Был даже такой случай. Сделал как-то массаж прыгунье в высоту — и она стала хуже прыгать. Спортивный массаж — это целая наука! Но я не сразу это понял.
— А как вас занесло к борцам, в компании которых, можно сказать, прошли ваши лучшие годы?
— В 1972-м при «Динамо» открыли школу олимпийского резерва по классической борьбе. И меня туда пригласили. Как раз в Мюнхене Валерий Резанцев стал олимпийским чемпионом, а Анатолий Назаренко — серебряным призером. Оба были на тот момент уже чемпионами мира. Вот я на них и тренировался. Назаренко — настоящий красавец, прямо Аполлон Бельведерский! Приятно было его массировать. Резанцев — тоже титан. Но он меня постоянно подкалывал: где грушевидная мышца находится? А я откуда знаю?! Самоучка. Все только на практике, на ощущениях. Пришлось учиться. Поступил заочно в физкультурный институт. Завел дневник на каждого борца. И уже потом, когда мы жили с Валерой на сборах в одном номере, он видел, что я штудирую книги по анатомии, физиологии, а значит, стремлюсь узнать о профессии массажиста как можно больше.
— А в сборную СССР каким образом попали? Неужели россияне позволили столь блатное место занять массажисту-самоучке из Казахстана?
— Я работал в сборной СССР с 1972 по 1981 год. Именно в этот период казахстанские классики были лучшими в этом виде спорте. И именно я их всех массировал. В 1975 году в Минске сразу трое наших борцов — БЫКОВ, Резанцев, Назаренко — стали чемпионами мира. На Спартакиаде народов СССР пять золотых медалей и первое общекомандное место. На Олимпиаде в Монреале — два золота, на Играх-80 — еще два плюс серебро. Москву это очень бесило. Но ничего поделать она с этим не могла. Казахстан был сильнее. А потом, когда я ушел из сборной, наши успехи стали намного скромнее. Но это не потому, что я такой великий. Просто наступил такой период.
— У вас были любимчики, с которыми хотелось работать?
— Естественно. Просто необходимо, чтобы у тебя были хорошие отношения с человеком, которому ты делаешь массаж. От этого во многом зависит его эффективность. Все передается от рук. Если ты хочешь человека расслабить, то ты его расслабишь. Если хочешь в тонус ввести, то введешь в тонус. У нас в команде были очень душевные люди, общение с которыми доставляло удовольствие. Приятным человеком был Шамиль Сериков (олимпийский чемпион 1980 года. — А.Т.). Мы с ним легко находили общий язык. К концу недели у спортсмена на сборах наступает перенапряжение: голова гудит, мучает бессонница. Таблетки — это все чепуха. Я приходил к Шамилю, делал массаж головы и ступней ног. И он спал как ребенок. К травмированному Резанцеву домой приезжал. Когда я в сборной работал, то завел досье на каждого. Подходил и спрашивал: что беспокоит? Главное — это человеческие отношения. Но попадались и всякие вампиры, мазохисты или просто очень вредные люди, с которыми мне трудно было общаться. Работать, конечно, приходилось. Но не было должного контакта. И, как ни странно это, может, звучит, они ведь ничего серьезного так и не выиграли.
— Вы чувствовали, делая массаж, что этот, к примеру, спортсмен способен на большие победы, а другой — нет?
— Конечно. Я со временем уже мог вычислить, получится из того или иного борца чемпион или нет. Или хотя бы готов ли он к серьезной борьбе на данном этапе. Когда после сборов с лучшими борцами СССР приезжал в Казахстан и брался за местных ребят, то сразу понимал, что они ни к чему не стремятся. Через мышцы все видно. Бывает, тренер не знает, чего ждать от спортсмена. А я знаю. Потому что ближе к телу. Поэтому мне ребята доверяли больше, чем тренеру. Как сейчас помню. Завтра финал Спартакиады народов СССР. Подходит ко мне Жаксылык Ушкемпиров (олимпийский чемпион 1980 года. — А.Т.): сил нет, не знаю, как бороться. Действительно, мышцы у него совсем обезвожены, сухие, вес 48 кг надо держать, а это трудно. Сделал ему небольшую баньку и легкий массаж. Это очень тонкая штука: главное — не переборщить. Все. Утром как огурчик встал — и выиграл. Я нянькой у них был.
— Сможете назвать всех олимпийских чемпионов и чемпионов мира, которые прошли через ваши руки?
— Ой-ой-ой... Борцов было много, и не только советских. Один только Александр Медведь — трехкратный олимпийский чемпион — чего стоит. Поработал в свое время и с нашими знаменитыми гимнастами Люкиным, Новиковым, Ильенко. Делал массаж Ирине Родниной и Александру Зайцеву...
— ...Это уже интересно... А можно здесь чуть-чуть поподробнее?
— В 1973-м Роднина и Зайцев приехали в Алма-Ату, чтобы выступить на «Медео» с показательной программой для Брежнева(генеральный секретарь ЦК КПСС. — А.Т.) и Кунаева (первый секретарь ЦК Компартии Казахской ССР. — А.Т.). А меня пригласили в качестве массажиста для фигуристов. Вечером после тренировки я их и массировал. А потом приходил в гостиницу «Алма-Ата» и в номере индивидуально работал с Родниной. Зайцев-то тогда еще никто был. Ирина ведь с Алексеем Улановым в 1972-м олимпийской чемпионкой стала. Хорошие у нас с ней были отношения. Ей нравилось, как я делал массаж. А тренером у них был Станислав ЖУК. Дерзкий такой тип, даже хамоватый. Мы с Ирой после массажа сидим разговариваем, чай пьем, а он зайдет беспардонно, схватит бутерброд — и в рот. Ну нельзя же так себя вести! Может, для спорта его жесткость и подходила. Но человеком все равно надо оставаться.
— Вы ощущали себя хоть немного чемпионом, когда ваш подопечный выигрывал очередное золото?
— Было просто радостно за него и за себя тоже: ведь мой труд не пропал даром. А самое приятное, это когда после победы спортсмен подходит к тебе и говорит: «Дядя Боря, вы заслужили коньяк». Это очень приятно. Потому что в советское время многие борцы считали, что они всего достигли сами. А ведь ничего просто так не происходит.
— А в суверенном Казахстане вашими золотыми руками хоть кто-нибудь воспользовался?
— Меня попросили перед Олимпиадой в Пекине поработать с борцом Асетом амбетовым. Он в Афинах был только 26-м. Мне говорили: зачем тебе это надо, он «нулевой», просто «мешок». Но я решил попробовать, и мне понравилось. Я увидел стремление Асета идти к поставленной цели. И при этом он был такой простой, открытый, улыбчивый, тактичный: очень ценю это в людях. И у нас получилось. В Пекине Асет завоевал бронзу. Для меня она была на вес золота. А вот выступить в Лондоне Мамбетову помешала травма. Накануне прошедшей Олимпиады я немного занимался с Алматом Кебиспаевым, Дарханом Баяхметовым и Нурмаханом Тыналиевым. Алмат мог взять бронзу, но не проявил характер. Нурмахан, получив из рук Нурсултана Назарбаева знамя, просто перегорел. К Играм в Рио-де-Жанейро у меня есть желание работать только с Кебиспаевым. С Тыналиевым я, увы, не нашел общего языка: слишком он высокомерный. Хотя провал на Олимпиаде, может быть, уже спустил его с небес на землю.
Вице-чемпион Олимпийских игр Лондона, борец греко-римского стиля Арсен Джулфалакян любезно ответил на вопросы armsport.am:
- Чем занимаетесь после Олимпийских игр?
- Я, наконец, получил возможность насладиться свободным временем. За пройденное время я успел жениться и путешествовать. Но мой отдых длился не долго, так как я был на контракте с командой КСВ Ален, которая выступает в Бундеслиге. Поэтому в сентябре я отправился в Германию, где провел около 2 месяцев. В общей сложности там я провел 8 боев, и все они завершились моей победой. Теперь я вернулся в Армению и в Цахкадзоре принимаю участие в сборах национальной сборной.
- На своей странице в фейсбук Вы выразил недовольство работой армянских СМИ. Что можете сказать об этом?
- В этой области создалась очень грустная ситуация, профессионализм почти полностью отсутствует. Есть над чем поработать... Зачастую сайты поднимают такие темы, чтение которых не стоит потраченного времени.
- Вы в очередной раз включены в список кандидатов на звание лучшего спортсмена года в Армении. Можно сказать, что Вы уже привыкли или каждый раз это будит в Вас новые чувства?
- Вы правильно заметили, с 2002г. мое имя постоянно включают в список, и в этом году это было в юбилейный 10-й раз. Если меня признают лучшим, то, думаю, это принесет мне необычные, незабываемые чувства. Ну а если лучшим признают кого-то другого, то мне останется вспомнить чувства прошлых лет. Отмечу, что в этой номинации я всегда улучшал свой результат, начинал с 9-го места, а в прошлом году я был 2-м.
- Нам известно, что в этом году Вы поступили на аспирантуру Ереванского государственного университета. Почему Вы решил продолжить обучение и какова тема Вашей научной работы?
- Причин было много. Во-первых, трудно сразу оторваться от учебы, после 16 лет обучения (10 лет школа, 4 года - бакалавриат, 2 года - магистратура). Через год после окончания магистратуры снова захотелось попытать свои силы, мне было интересно, как мне удастся с таким тяжелым графиком учиться в аспирантуре. У меня еще с детства была тяга к знаниям. Если не ошибаюсь, я первый Олимпийский вице-чемпион мира, который учится в аспирантуре факультета международных отношений.
Я пытаюсь подавать пример остальным спортсменам и уверен, что, несмотря на все сложности, при желании можно совмещать спорт и учебу. И еще важно, чтобы в обществе не сложилось ошибочного мнения о том, будто спортсмен, кроме своего вида спорта, ничем другим заниматься не может.
Тема моей научной работы пока окончательно не утверждена, но в ближайшее время утвердится. Моя тема: Турецко-сирийские отношения в 1970-80гг.
- Каковы Ваши планы на будущее?
- Готовлюсь к праздникам. Я с нетерпением жду окончания тренировок и начала праздников. Более подробно о планах смогу рассказать после Нового года.
- Подытоживая год, по Вашему мнению, был ли он удачным для армянского спорта?
- Я бы предпочел говорить только о моем виде спорта, о греко-римской борьбе. Думаю, что год для нас был отличным, было бы идеально, если бы в Лондоне мы завоевали золотую медаль. Во всяком случае, у нас есть медали с чемпионатов Европы: одна золотая, другая - серебряная, а главное, есть медали и с Олимпийских игр.
- В завершении, что Вы пожелаете нашим читателям в наступающем 2013 году?
- Я желаю, чтобы в новый год мы вошли с улыбкой, любовью и только с положительными эмоциями. Пусть 2013 год будет годом мира для всех и, конечно, для нашей Родины. А мы, армяне, должны любить и уважать друг друга, это очень важно, так как мы единая нация. С Новым годом!
http://www.armsport.am/
timad
Мастер спорта
http://www.youtube.com/watch?v=_QWAIOtYWB4 Ислам-Бек Альбиев о причине поражения на чемпионате Европы
Джамшид ХЕЙРАБАДИ: Мы должны воспитать в Азербайджане новых звезд мировой борьбы
11 января 2013 11:36
Новый главный тренер сборной Азербайджана по греко-римской борьбе Джамшид Хейрабади впервые встретился с журналистами в новом качестве, передает azerisport.com.
«У меня были предложения из 11-12 стран. Отказал всем. Посчитал, что именно Азербайджан подходит для меня, как место работы. Иран и Азербайджан – близкие по духу страны» - сказал иранский специалист.
«Мне нужно пять лет, чтобы добиться полного успеха, а борцам необходимо привыкнуть к моим тренировкам. Это раньше они тренировались 3-4 раза в неделю, теперь мы перейдем на две тренировки в день. Нужна и поддержка журналистов, не оставляйте нас одних» - заявил он.
По словам Хейрабади, он привезет к себе из Ирана восемь тренеров. «Мы должны воспитать новых звезд мировой борьбы, и я обещаю, что мы сделаем это, покажем результат» - отметил он.
Хейрабади не исключил возможности натурализации иранских борцов. «У нас нет проблем с легким весом. Но есть нехватка тяжеловесов. Пока идут переговоры, я не могу назвать имен» - сказал он, добавив при этом, что речь пока идет только об одном спортсмене.
«Впереди у нас три важных турнира, каждый из них будет иметь определенное значение, у каждого будут свои задачи. Нам нужна новая кровь, и она будет» - подчеркнул Хейрабади.
«Когда я принимал сборную Ирана, она была тридцатой в мире, а потом мы поднялись на Олимп. Думаю, что азербайджанцам надо больше выкладываться на тренировках, отдаваться душой и сердцем. Тогда все получится» - заключил он.
11 января 2013 11:36
Новый главный тренер сборной Азербайджана по греко-римской борьбе Джамшид Хейрабади впервые встретился с журналистами в новом качестве, передает azerisport.com.
«У меня были предложения из 11-12 стран. Отказал всем. Посчитал, что именно Азербайджан подходит для меня, как место работы. Иран и Азербайджан – близкие по духу страны» - сказал иранский специалист.
«Мне нужно пять лет, чтобы добиться полного успеха, а борцам необходимо привыкнуть к моим тренировкам. Это раньше они тренировались 3-4 раза в неделю, теперь мы перейдем на две тренировки в день. Нужна и поддержка журналистов, не оставляйте нас одних» - заявил он.
По словам Хейрабади, он привезет к себе из Ирана восемь тренеров. «Мы должны воспитать новых звезд мировой борьбы, и я обещаю, что мы сделаем это, покажем результат» - отметил он.
Хейрабади не исключил возможности натурализации иранских борцов. «У нас нет проблем с легким весом. Но есть нехватка тяжеловесов. Пока идут переговоры, я не могу назвать имен» - сказал он, добавив при этом, что речь пока идет только об одном спортсмене.
«Впереди у нас три важных турнира, каждый из них будет иметь определенное значение, у каждого будут свои задачи. Нам нужна новая кровь, и она будет» - подчеркнул Хейрабади.
«Когда я принимал сборную Ирана, она была тридцатой в мире, а потом мы поднялись на Олимп. Думаю, что азербайджанцам надо больше выкладываться на тренировках, отдаваться душой и сердцем. Тогда все получится» - заключил он.
На международном турнире «Гран-при Ивана Поддубного», который начался в Тюмени, юные местные спортсмены встретились с настоящей легендой греко-римской борьбы - Героем России, трёхкратным олимпийским чемпионом и многократным чемпионом мира Александром Карелиным. Александр Александрович рассказал сибирякам о своей карьере и ответил на их вопросы.
Я пришёл в зал борьбы в неполные 14 лет. Но до этого занимался многими видами спорта – и боксом, и баскетболом, и лыжными гонками. Меня тренировал Виктор Михайлович Кузнецов. Он меня многому научил. Под его руководством я и добился всех титулов, которыми обладаю.
Есть ли секрет, как научиться выигрывать?
- Как говорил великий русский полководец Александр Васильевич Суворов: дисциплина – мать любой победы. Надо только не лениться. Необходимо научиться заставлять себя работать. Не лежать в кровати, размышляя пойти на тренировку или нет. А сразу вставать, начинать готовить себя к занятиям в тренажёрном зале и на ковре. Тогда вы сможете стать настоящим борцом.
- Вы проигрывали схватки?
- Конечно. Не сразу всё получалось. Помню свой первый турнир. Тогда я борьбой только три месяца занимался. Сильно расстроился после поражения, сидел в раздевалке. Заходит мой отец, он боксом занимался. И мне в тот момент сказал: вон, медведя в цирке за три месяца на велосипеде научили кататься, а ты не смог освоить борьбу.
- Вы волновались перед схватками?
- Без этого не обходилось. Просто потом я научился маскировать волнение. Если переживаешь перед поединком, ничего страшного в этом нет. Главное, чтобы во время встречи с соперником это не помешало.
- Какой у вас был самый сложный поединок?
- С самим собой. Когда уже многого добился, всегда трудно заставить себя работать. Потому что думаешь: я же и так классный, столько титулов собрал. Но такие мысли надо гнать прочь.
- Много ли было у вас травм?
- Не очень. В 1983 году сломал ногу напополам. Полгода в гипсе ходил. Раз тринадцать ребра ломали, дважды - руку. То есть ничего страшного. Главное, вы ребята вошли в огромную семью борцов. А это очень гордое звание. И, возможно, вы войдёте в самую сильную сборную мира – команду России. Именно в ней готовят чемпионов. В коллективах же других стран воспитывают спортсменов, имеющих только шансы на победу.
- В поединке что лучше – атаковать или ждать ошибки соперника?
- Я приверженец атакующего стиля. Хотя в поединках можно применять любую тактику. Борец должен на ковре уметь всё – и наступать и контратаковать. Но отмечу особо: всех наших соперников устрашает репутация российской сборной, за которой только победные традиции. И поэтому в поединке надо вести наступательные действия. Не наглеть, а вести схватку к единственной цели – победе.
В конце встречи Александр Карелин, который также является депутатом Государственной Думы РФ, сфотографировался с юными тюменцами и раздал им автографы.
http://asnta.ru/
Я пришёл в зал борьбы в неполные 14 лет. Но до этого занимался многими видами спорта – и боксом, и баскетболом, и лыжными гонками. Меня тренировал Виктор Михайлович Кузнецов. Он меня многому научил. Под его руководством я и добился всех титулов, которыми обладаю.
Есть ли секрет, как научиться выигрывать?
- Как говорил великий русский полководец Александр Васильевич Суворов: дисциплина – мать любой победы. Надо только не лениться. Необходимо научиться заставлять себя работать. Не лежать в кровати, размышляя пойти на тренировку или нет. А сразу вставать, начинать готовить себя к занятиям в тренажёрном зале и на ковре. Тогда вы сможете стать настоящим борцом.
- Вы проигрывали схватки?
- Конечно. Не сразу всё получалось. Помню свой первый турнир. Тогда я борьбой только три месяца занимался. Сильно расстроился после поражения, сидел в раздевалке. Заходит мой отец, он боксом занимался. И мне в тот момент сказал: вон, медведя в цирке за три месяца на велосипеде научили кататься, а ты не смог освоить борьбу.
- Вы волновались перед схватками?
- Без этого не обходилось. Просто потом я научился маскировать волнение. Если переживаешь перед поединком, ничего страшного в этом нет. Главное, чтобы во время встречи с соперником это не помешало.
- Какой у вас был самый сложный поединок?
- С самим собой. Когда уже многого добился, всегда трудно заставить себя работать. Потому что думаешь: я же и так классный, столько титулов собрал. Но такие мысли надо гнать прочь.
- Много ли было у вас травм?
- Не очень. В 1983 году сломал ногу напополам. Полгода в гипсе ходил. Раз тринадцать ребра ломали, дважды - руку. То есть ничего страшного. Главное, вы ребята вошли в огромную семью борцов. А это очень гордое звание. И, возможно, вы войдёте в самую сильную сборную мира – команду России. Именно в ней готовят чемпионов. В коллективах же других стран воспитывают спортсменов, имеющих только шансы на победу.
- В поединке что лучше – атаковать или ждать ошибки соперника?
- Я приверженец атакующего стиля. Хотя в поединках можно применять любую тактику. Борец должен на ковре уметь всё – и наступать и контратаковать. Но отмечу особо: всех наших соперников устрашает репутация российской сборной, за которой только победные традиции. И поэтому в поединке надо вести наступательные действия. Не наглеть, а вести схватку к единственной цели – победе.
В конце встречи Александр Карелин, который также является депутатом Государственной Думы РФ, сфотографировался с юными тюменцами и раздал им автографы.
http://asnta.ru/
Ислам
КМС
Бувайсар Сайтиев: От того, что я был дагестанским борцом, я не перестаю быть чеченцем. Это моя национальность. Я ею горжусь.
В борьбе назрел кризис. На мировом уровне – Международный олимпийский комитет (МОК) выразил намерение исключить борьбу из олимпийских видов спорта. В Дагестане – огромная конкуренция в этом виде спорта, как следствие – невостребованность части спортсменов и массовая подделка документов – ведут к дискредитации борьбы.
О том, можно ли спасти борьбу, стоит ли чемпионам возвращать свои медали МОКу, о коррупции в борьбе и многом другом журнал «Passport» побеседовал с трехкратным олимпийским чемпионом Бувайсаром Сайтиевым.
Мировая общественность и любители борьбы даже не знали, что предпосылки для дисквалификации этого вида спорта из числа олимпийских были. Но после того, как официально было объявлено о намерении МОК, все отреагировали очень оперативно. Буквально через несколько дней на внеочередном заседании в Международной федерации борьбы голосованием было принято решение освободить Рафаеля Мартинетти от должности президента Федерации, позже был избран исполняющего обязанности президента Федерации, а также новая рабочая группа по выходу из кризисной ситуации. Ее возглавил президент Российской федерации борьбы Михаил Мамиашвили. То есть, началась оперативная работа по спасению борьбы. Хотя сейчас, по сути, борьба уже исключена.
- Но ведь окончательное решение будет принято в сентябре на заседании МОК в Буэнос-Айресе.
- На самом деле, все уже решено. Объясню, что произошло. Борьба не попала в список рекомендуемых видов спорта на Олимпийские игры 2020 года.
На каждую Олимпиаду всегда отбирается один новый вид спорта. Сегодня на звание нового олимпийского вида спорта претендуют, например, каратэ, бейсбол, сквош, софтбол и другие. Борьба же теперь должна наравне с этими видами спорта доказывать свою привлекательность и попытаться заново попасть на Олимпиаду.
- И каковы шансы?
- Шансы на то, что борьба вернется, на самом деле, очень большие. Если исходить из критериев, по которым выбирается олимпийский вид спорта – широкая география, интерес, зрелищность, то тут борьба, так сказать, на высоте. Это достаточно динамичный вид спорта. Она хорошо смотрится. К тому же, в более чем в 200 странах мира зарегистрированы федерации спортивной борьбы. Из тех видов спорта, которые сейчас будут претендовать на попадание в число олимпийских, следующий за борьбой вид спорта насчитывает чуть больше 90 федераций.
- Бувайсар Хамидович, как вы восприняли намерение Международного Олимпийского комитета исключить вольную борьбу из числа олимпийских видов спорта?
- Первым дело, конечно, было удивление. Потому что до этого момента, в принципе, никаких общеизвестных предпосылок не было. Однако сейчас выясняется, что со стороны МОКа было очень много замечаний на протяжении последних двух лет к Международной федерации борьбы.
Шамиль Анвярович Тарпищев (спортивный деятель – прим. ред.) в своем интервью также говорил, что от МОКа в Федерацию поступило порядка 38 рекомендаций и замечаний, но внятного ответа на них не было, и те моменты, на которые указывал МОК, только усугублялись.
Да и за борьбу вступились многие руководители стран, в том числе Владимир Путин и Барак Обама.
- Олимпийский чемпион 2000 года Сагид Муртазалиев, узнав о намерении МОК, решил вернуть комитету свою золотую медаль? Что вы думаете по поводу его поступка? Не было ли желания также вернуть свои медали или как-то по-другому отреагировать на данное заявление МОКа?
- Первым так жестко отредактировал Валентин Иорданов (президент Федерации борьбы Болгарии – прим. ред.). Когда я об этом узнал, я, конечно, задумался над тем, правильно или неправильно он поступил, стал примерять ситуацию на себя. Потом, когда с подобным заявлением выступил Сагид Муртазалиев, и у меня кто-то спросил: «А почему ты не отдаешь медали?» – я ответил: «А за что им отдавать медали? Вот если они сохранят борьбу, можно отдать им одну из медалей». И этого мнения я придерживаюсь до сих пор.
Возврат медалей говорит о том, что люди в недоумении. Борцы, которые всю жизнь посвятили этому виду спорта, после того, как ушли из него, помогают развивать его, для них это было реальным ударом. И они эмоционально отреагировали. Конечно, если бы возврат медалей спас борьбу, я думаю, все спортсмены вернули бы их МОКу. Но сегодня МОК не заслужил ни одной медали от борцов. Наоборот, можно поймать где-нибудь руководителя МОК и – на какой-нибудь его жесткий прием, с респектом от борцов (улыбается).
- Расскажите, какие основные проблемы существуют в вольной борьбе? Насколько справедливы разговоры о массовой коррупции в этом виде спорта?
- Нет такого направления жизнедеятельности людей, где бы не было коррупции. К сожалению, это было всегда. Сегодня это наиболее ярко выражено. Борьба – достаточно справедливый вид спорта и не столь высокооплачиваемый. Борцам и не снилось такое, что сейчас происходит в некоторых игровых видах спорта, например, в футболе. Может, поэтому такое слово, как коррупция, в полной мере не применимо к борьбе.
Но в борьбе есть серьезная проблема, так или иначе связанная с коррупцией. Это подделка документов. Это проблема не только российских регионов. Представители постсоветского пространства практикуют это повсеместно. Что это значит? Мальчик 14 лет приходит на соревнования и должен бороться с парнем 16-18 лет. Мало того, что это неэтично, это еще и грубейшее нарушение федерального закона – статья в УК РФ есть за подделку документов. Это и самая позорная спекуляция, которая может произойти между тренером и учеником. После этого лично у меня возникает вопрос: «А нужны ли такие тренер и ученик обществу?» На этот вопрос я всегда отвечаю отрицательно.
Я, например, горжусь тем, что ни у кого никогда ничего не покупал в борьбе, и никому ничего не продавал. Это достояние в моей спортивной деятельности. Я никогда не подделывал свои документы. И рядом с такими людьми, которые подделывают, если честно, сидеть даже не хотел бы.
Еще одна проблема – регионы в споре между собой за попадание в команду на крупные соревнования, такие как чемпионаты мира, Олимпийские игры, тоже не всегда честно ведут себя. Но это единичные случаи.
Так что коррупции как таковой в борьбе нет, но утеря традиций, принципов наблюдается. Но это, наверно, естественно. Потому что традиции советской школы борьбы – это все-таки традиции другого государства. Поколения меняются. Поэтому старшее поколение может быть недовольно тем, что сейчас есть в борьбе.
- В последнее время часто можно слышать, что деньги испортили спорт. Применимо ли это к борьбе?
- В борьбе есть деньги, но не такие весомые, как в том же футболе. Олимпийские медали оплачиваются уже достаточно хорошо. Члены сборной России с 2004 года благодаря поддержке Сулеймана Керимова получают финансовую помощь. Но говорить о том, что деньги испортили борьбу, нельзя.
- Не могу не задать вопрос, который волнует многих дагестанцев. Бувайсар Сайтиев – дагестанский или чеченский спортсмен?
- Я вообще-то красноярский спортсмен (смеется). Давайте сейчас попробуем меня определить, потому что эта тема часто поднимается. Но люди интересуются, высказываются и забывают, а у меня осадок остается.
Я родился в Дагестане, прожил тут до 17 лет, с детства занимался борьбой, добивался каких-то результатов. Стал победителем первенства Хасавюрта, потом первенства Дагестана, затем – России, после – СССР. После окончания школы я переехал в Красноярск. Там я продолжил заниматься спортом на молодежном и взрослом уровнях.
Был я борцом до 17 лет, если я в стольких турнирах победил, представляя Дагестан? Был. Значит, я дагестанский борец. Был я борцом, проживая и выступая в Красноярске? Был. Значит, я и красноярский борец. Но от того, что я был дагестанским борцом, красноярским борцом я же не перестаю быть чеченцем. Это моя национальность. Я ею горжусь.
- Какая из школ вольной борьбы сильнее и профессиональнее: дагестанская или красноярская?
- Красноярскую школу борьбы сравнивать с дагестанской неправильно. В Дагестане борьба началась намного раньше. К тому же в Красноярске борьба появилась на голом месте, а у нас всегда на праздниках народных, гуляниях практиковалась борьба. Если считать олимпийские медали, то и тут Дагестан превосходит Красноярск.
В целом же, дагестанская борьба ближе к иранской: низкая стойка, проход в ноги. В Красноярске – высокая стойка, броски. В то же время в Красноярске на базе школы борьбы был создан институт единоборств.
Но к какой бы школе ни относился борец, приемы, в принципе, одни и те же, поэтому самое главное для побед - максимально поднять планку нагрузки. Грубо говоря, кто умер, тот умер, кто не умер, того убить уже невозможно. Я утрирую, конечно (улыбается), но истина в этом есть.
- Почему турнир имени Бувайсара Сайтиева проходит в Бельгии, в Красноярске, а в Дагестане и в Чечне не проводятся подобные мероприятия?
- Организовать турнир несложно и в то же время – не просто. Если подходить к организации мероприятия, которое будет называться «ежегодный турнир на призы братьев Сайтиевых», то надо еще и вперед смотреть, на то, что будет дальше.
Турнир Али Алиева у нас проходил уже более 40 раз, турнир Сураката Асиятилова также – то есть, это достаточно важные социальные события. Они собирают много людей, как спортсменов, так и зрителей. В то же время постоянно нужно какое-то развитие, чтобы поддерживать интерес, иначе наступит кризис.
(Задумался)
Я не знаю, почему турниры имени Сайтиевых не проходят в Дагестане и Чечне. Это не я их организую. Как-то некрасиво самому организовать турнир своего имени. Я, в лучшем случае, успеваю приехать, поприсутствовать, пофотографироваться с детьми, как-то материально поучаствовать. Все. В Красноярске, например, турнир проводит организация под названием «Здоровый мир» при городской администрации. Они его уже восьмой год проводят. В Бельгии турнир прошел уже дважды (проводится раз в два года – прим. ред.), инициатором его является выходец из Хасавюрта, который раньше тоже занимался борьбой – Иса Гамбулатов. Очень активный человек, за которым я не поспеваю.
То, что нет таких турниров в Дагестане и в Чечне, ничего страшного. Может, пока в них и нет никакой надобности.
- Расскажите о школе «братьев Сайтиевых», которую вы открыли в прошлом году в Дагестане.
- Работа идет. Достаточно хороший коллектив тренеров набрали. Около тысячи детей уже зарегистрированы в трех отделениях нашей школы: в самом Хасавюрте, в Хасавюртовском и Казбековском районах. О результатах говорить пока рано, но технические моменты уже сделаны. Ребята уже принимали участия в разных соревнованиях, сами организовывали соревнования. Я очень рад этому.
У нас с братом есть богатый опыт борьбы, есть свой стиль. В Дагестане ведь большая конкуренция в борьбе. Здесь надо не только ежедневно тренироваться, но и быть архиздоровым человеком, иметь постоянное фармакологическое сопровождение. Если нам с братом удалось чего-то добиться, что-то пройти, что-то изучить, мне кажется, этими знаниями и навыками стоит поделиться.
- Многие спортсмены, особенно борцы в Дагестане, после завершения карьеры уходят в политику. На ваш взгляд между вольной борьбой и политикой есть что-то общее?
- Политическая составляющая есть в любом деле, тем более в таком политизированном регионе, как Кавказ. Но, надеюсь, что у нашего вида спорта с политикой больше общего позитивного, нежели негативного. Но сам я не политик, в ней никогда не был и изнутри ее не знаю.
- Ваш младший брат – Адам – также является олимпийским чемпионом? Наверняка, вы хоть раз боролись с братом. Кто выходил победителем?
- В раннем детстве у нас соревнования были. Сложно вспомнить, кто побеждал. Но уже будучи юношами мы никогда не боролись. У нас традиционная горская чеченская семья, он даже не сидит в моем присутствии, как же я буду с ним бороться. Сейчас мы уже взрослые, но субординации, так сказать, все равно придерживаемся.
Не могу сказать, кто из нас более приспособлен к борьбе. Я более интуитивный человек, чем Адам. Я никогда не заморачивался разбором выступлений соперников, никогда не знал, кто в какой стойке стоит, в какую ногу проход делает. Мне было интересней, что я буду делать на ковре. А Адам более внимательный, глубокий человек. Сегодня он в борьбе очень хорошо разбирается, и я считаю его одним из ярких борцов. А так мы разные люди, ну, и спортсмены тоже разные.
- Ваши дети занимаются спортом? Не планируете вырастить из сыновей профессиональных спортсменов?
- Сыновья ходят на тренировки по борьбе. Я не придаю этому значения. Никто их не выделяет, они с общей массой ходят. Хочу ли я, чтобы они стали спортсменами и добились каких-то результатов? Пока не хочу. Может быть, пройдет время, и потом я захочу. Но, надеюсь, что без этого обойдется. Терпеть не могу ситуацию, когда родитель пытается выжать из ребенка то, что нравится ему, пытается влезть в жизнь этого человека, забывая, что это хоть и твой ребенок, но это отдельный человек.
От того, что 20-30 лет назад ты считал, что этот спорт – самое лучшее в жизни, это не значит, что так думают и твои дети.
- Помимо борьбы есть вид спорта, которым вы всерьез увлекаетесь, может быть, не занимаетесь сами, но являетесь рьяным поклонником?
- В моем детстве у нас ведь в Хасавюрте других вариантов не было. Сейчас с выбором спортивных секций уже гораздо лучше обстоит дело. Доступность спортивной инфраструктуры есть. Поэтому на другие виды спорта я не ходил. При этом в любое время я соглашусь поиграть футбол, неважно где, главное поиграть. Ну, и посмотреть тоже очень люблю. Расстраивался 31 марта из-за Анжи (проиграл Краснодару) и из-за Терека (проиграл Зениту) . Но если с Тереком все ровно, то с Анжи ситуация другая. Чувствуется изнутри какая-то проблема. Не играют люди. Хотят, что ли, какой-то меседж передать или болельщикам, или руководству клуба, пока не понимаю. Могут и не играют – вот такое ощущение. Надеюсь, все это поправимо.
К сожалению, невозможно вместить в рамки журнала всю беседу с Бувайсаром Сайтиевым. Но хочется отметить, что после общения с ним, даже те, кто не любит борьбу, проявят к ней немало интереса и, если сами не ринутся заниматься этим видом спорта, то обязательно отдадут на него своих сыновей.
В борьбе назрел кризис. На мировом уровне – Международный олимпийский комитет (МОК) выразил намерение исключить борьбу из олимпийских видов спорта. В Дагестане – огромная конкуренция в этом виде спорта, как следствие – невостребованность части спортсменов и массовая подделка документов – ведут к дискредитации борьбы.
О том, можно ли спасти борьбу, стоит ли чемпионам возвращать свои медали МОКу, о коррупции в борьбе и многом другом журнал «Passport» побеседовал с трехкратным олимпийским чемпионом Бувайсаром Сайтиевым.
Мировая общественность и любители борьбы даже не знали, что предпосылки для дисквалификации этого вида спорта из числа олимпийских были. Но после того, как официально было объявлено о намерении МОК, все отреагировали очень оперативно. Буквально через несколько дней на внеочередном заседании в Международной федерации борьбы голосованием было принято решение освободить Рафаеля Мартинетти от должности президента Федерации, позже был избран исполняющего обязанности президента Федерации, а также новая рабочая группа по выходу из кризисной ситуации. Ее возглавил президент Российской федерации борьбы Михаил Мамиашвили. То есть, началась оперативная работа по спасению борьбы. Хотя сейчас, по сути, борьба уже исключена.
- Но ведь окончательное решение будет принято в сентябре на заседании МОК в Буэнос-Айресе.
- На самом деле, все уже решено. Объясню, что произошло. Борьба не попала в список рекомендуемых видов спорта на Олимпийские игры 2020 года.
На каждую Олимпиаду всегда отбирается один новый вид спорта. Сегодня на звание нового олимпийского вида спорта претендуют, например, каратэ, бейсбол, сквош, софтбол и другие. Борьба же теперь должна наравне с этими видами спорта доказывать свою привлекательность и попытаться заново попасть на Олимпиаду.
- И каковы шансы?
- Шансы на то, что борьба вернется, на самом деле, очень большие. Если исходить из критериев, по которым выбирается олимпийский вид спорта – широкая география, интерес, зрелищность, то тут борьба, так сказать, на высоте. Это достаточно динамичный вид спорта. Она хорошо смотрится. К тому же, в более чем в 200 странах мира зарегистрированы федерации спортивной борьбы. Из тех видов спорта, которые сейчас будут претендовать на попадание в число олимпийских, следующий за борьбой вид спорта насчитывает чуть больше 90 федераций.
- Бувайсар Хамидович, как вы восприняли намерение Международного Олимпийского комитета исключить вольную борьбу из числа олимпийских видов спорта?
- Первым дело, конечно, было удивление. Потому что до этого момента, в принципе, никаких общеизвестных предпосылок не было. Однако сейчас выясняется, что со стороны МОКа было очень много замечаний на протяжении последних двух лет к Международной федерации борьбы.
Шамиль Анвярович Тарпищев (спортивный деятель – прим. ред.) в своем интервью также говорил, что от МОКа в Федерацию поступило порядка 38 рекомендаций и замечаний, но внятного ответа на них не было, и те моменты, на которые указывал МОК, только усугублялись.
Да и за борьбу вступились многие руководители стран, в том числе Владимир Путин и Барак Обама.
- Олимпийский чемпион 2000 года Сагид Муртазалиев, узнав о намерении МОК, решил вернуть комитету свою золотую медаль? Что вы думаете по поводу его поступка? Не было ли желания также вернуть свои медали или как-то по-другому отреагировать на данное заявление МОКа?
- Первым так жестко отредактировал Валентин Иорданов (президент Федерации борьбы Болгарии – прим. ред.). Когда я об этом узнал, я, конечно, задумался над тем, правильно или неправильно он поступил, стал примерять ситуацию на себя. Потом, когда с подобным заявлением выступил Сагид Муртазалиев, и у меня кто-то спросил: «А почему ты не отдаешь медали?» – я ответил: «А за что им отдавать медали? Вот если они сохранят борьбу, можно отдать им одну из медалей». И этого мнения я придерживаюсь до сих пор.
Возврат медалей говорит о том, что люди в недоумении. Борцы, которые всю жизнь посвятили этому виду спорта, после того, как ушли из него, помогают развивать его, для них это было реальным ударом. И они эмоционально отреагировали. Конечно, если бы возврат медалей спас борьбу, я думаю, все спортсмены вернули бы их МОКу. Но сегодня МОК не заслужил ни одной медали от борцов. Наоборот, можно поймать где-нибудь руководителя МОК и – на какой-нибудь его жесткий прием, с респектом от борцов (улыбается).
- Расскажите, какие основные проблемы существуют в вольной борьбе? Насколько справедливы разговоры о массовой коррупции в этом виде спорта?
- Нет такого направления жизнедеятельности людей, где бы не было коррупции. К сожалению, это было всегда. Сегодня это наиболее ярко выражено. Борьба – достаточно справедливый вид спорта и не столь высокооплачиваемый. Борцам и не снилось такое, что сейчас происходит в некоторых игровых видах спорта, например, в футболе. Может, поэтому такое слово, как коррупция, в полной мере не применимо к борьбе.
Но в борьбе есть серьезная проблема, так или иначе связанная с коррупцией. Это подделка документов. Это проблема не только российских регионов. Представители постсоветского пространства практикуют это повсеместно. Что это значит? Мальчик 14 лет приходит на соревнования и должен бороться с парнем 16-18 лет. Мало того, что это неэтично, это еще и грубейшее нарушение федерального закона – статья в УК РФ есть за подделку документов. Это и самая позорная спекуляция, которая может произойти между тренером и учеником. После этого лично у меня возникает вопрос: «А нужны ли такие тренер и ученик обществу?» На этот вопрос я всегда отвечаю отрицательно.
Я, например, горжусь тем, что ни у кого никогда ничего не покупал в борьбе, и никому ничего не продавал. Это достояние в моей спортивной деятельности. Я никогда не подделывал свои документы. И рядом с такими людьми, которые подделывают, если честно, сидеть даже не хотел бы.
Еще одна проблема – регионы в споре между собой за попадание в команду на крупные соревнования, такие как чемпионаты мира, Олимпийские игры, тоже не всегда честно ведут себя. Но это единичные случаи.
Так что коррупции как таковой в борьбе нет, но утеря традиций, принципов наблюдается. Но это, наверно, естественно. Потому что традиции советской школы борьбы – это все-таки традиции другого государства. Поколения меняются. Поэтому старшее поколение может быть недовольно тем, что сейчас есть в борьбе.
- В последнее время часто можно слышать, что деньги испортили спорт. Применимо ли это к борьбе?
- В борьбе есть деньги, но не такие весомые, как в том же футболе. Олимпийские медали оплачиваются уже достаточно хорошо. Члены сборной России с 2004 года благодаря поддержке Сулеймана Керимова получают финансовую помощь. Но говорить о том, что деньги испортили борьбу, нельзя.
- Не могу не задать вопрос, который волнует многих дагестанцев. Бувайсар Сайтиев – дагестанский или чеченский спортсмен?
- Я вообще-то красноярский спортсмен (смеется). Давайте сейчас попробуем меня определить, потому что эта тема часто поднимается. Но люди интересуются, высказываются и забывают, а у меня осадок остается.
Я родился в Дагестане, прожил тут до 17 лет, с детства занимался борьбой, добивался каких-то результатов. Стал победителем первенства Хасавюрта, потом первенства Дагестана, затем – России, после – СССР. После окончания школы я переехал в Красноярск. Там я продолжил заниматься спортом на молодежном и взрослом уровнях.
Был я борцом до 17 лет, если я в стольких турнирах победил, представляя Дагестан? Был. Значит, я дагестанский борец. Был я борцом, проживая и выступая в Красноярске? Был. Значит, я и красноярский борец. Но от того, что я был дагестанским борцом, красноярским борцом я же не перестаю быть чеченцем. Это моя национальность. Я ею горжусь.
- Какая из школ вольной борьбы сильнее и профессиональнее: дагестанская или красноярская?
- Красноярскую школу борьбы сравнивать с дагестанской неправильно. В Дагестане борьба началась намного раньше. К тому же в Красноярске борьба появилась на голом месте, а у нас всегда на праздниках народных, гуляниях практиковалась борьба. Если считать олимпийские медали, то и тут Дагестан превосходит Красноярск.
В целом же, дагестанская борьба ближе к иранской: низкая стойка, проход в ноги. В Красноярске – высокая стойка, броски. В то же время в Красноярске на базе школы борьбы был создан институт единоборств.
Но к какой бы школе ни относился борец, приемы, в принципе, одни и те же, поэтому самое главное для побед - максимально поднять планку нагрузки. Грубо говоря, кто умер, тот умер, кто не умер, того убить уже невозможно. Я утрирую, конечно (улыбается), но истина в этом есть.
- Почему турнир имени Бувайсара Сайтиева проходит в Бельгии, в Красноярске, а в Дагестане и в Чечне не проводятся подобные мероприятия?
- Организовать турнир несложно и в то же время – не просто. Если подходить к организации мероприятия, которое будет называться «ежегодный турнир на призы братьев Сайтиевых», то надо еще и вперед смотреть, на то, что будет дальше.
Турнир Али Алиева у нас проходил уже более 40 раз, турнир Сураката Асиятилова также – то есть, это достаточно важные социальные события. Они собирают много людей, как спортсменов, так и зрителей. В то же время постоянно нужно какое-то развитие, чтобы поддерживать интерес, иначе наступит кризис.
(Задумался)
Я не знаю, почему турниры имени Сайтиевых не проходят в Дагестане и Чечне. Это не я их организую. Как-то некрасиво самому организовать турнир своего имени. Я, в лучшем случае, успеваю приехать, поприсутствовать, пофотографироваться с детьми, как-то материально поучаствовать. Все. В Красноярске, например, турнир проводит организация под названием «Здоровый мир» при городской администрации. Они его уже восьмой год проводят. В Бельгии турнир прошел уже дважды (проводится раз в два года – прим. ред.), инициатором его является выходец из Хасавюрта, который раньше тоже занимался борьбой – Иса Гамбулатов. Очень активный человек, за которым я не поспеваю.
То, что нет таких турниров в Дагестане и в Чечне, ничего страшного. Может, пока в них и нет никакой надобности.
- Расскажите о школе «братьев Сайтиевых», которую вы открыли в прошлом году в Дагестане.
- Работа идет. Достаточно хороший коллектив тренеров набрали. Около тысячи детей уже зарегистрированы в трех отделениях нашей школы: в самом Хасавюрте, в Хасавюртовском и Казбековском районах. О результатах говорить пока рано, но технические моменты уже сделаны. Ребята уже принимали участия в разных соревнованиях, сами организовывали соревнования. Я очень рад этому.
У нас с братом есть богатый опыт борьбы, есть свой стиль. В Дагестане ведь большая конкуренция в борьбе. Здесь надо не только ежедневно тренироваться, но и быть архиздоровым человеком, иметь постоянное фармакологическое сопровождение. Если нам с братом удалось чего-то добиться, что-то пройти, что-то изучить, мне кажется, этими знаниями и навыками стоит поделиться.
- Многие спортсмены, особенно борцы в Дагестане, после завершения карьеры уходят в политику. На ваш взгляд между вольной борьбой и политикой есть что-то общее?
- Политическая составляющая есть в любом деле, тем более в таком политизированном регионе, как Кавказ. Но, надеюсь, что у нашего вида спорта с политикой больше общего позитивного, нежели негативного. Но сам я не политик, в ней никогда не был и изнутри ее не знаю.
- Ваш младший брат – Адам – также является олимпийским чемпионом? Наверняка, вы хоть раз боролись с братом. Кто выходил победителем?
- В раннем детстве у нас соревнования были. Сложно вспомнить, кто побеждал. Но уже будучи юношами мы никогда не боролись. У нас традиционная горская чеченская семья, он даже не сидит в моем присутствии, как же я буду с ним бороться. Сейчас мы уже взрослые, но субординации, так сказать, все равно придерживаемся.
Не могу сказать, кто из нас более приспособлен к борьбе. Я более интуитивный человек, чем Адам. Я никогда не заморачивался разбором выступлений соперников, никогда не знал, кто в какой стойке стоит, в какую ногу проход делает. Мне было интересней, что я буду делать на ковре. А Адам более внимательный, глубокий человек. Сегодня он в борьбе очень хорошо разбирается, и я считаю его одним из ярких борцов. А так мы разные люди, ну, и спортсмены тоже разные.
- Ваши дети занимаются спортом? Не планируете вырастить из сыновей профессиональных спортсменов?
- Сыновья ходят на тренировки по борьбе. Я не придаю этому значения. Никто их не выделяет, они с общей массой ходят. Хочу ли я, чтобы они стали спортсменами и добились каких-то результатов? Пока не хочу. Может быть, пройдет время, и потом я захочу. Но, надеюсь, что без этого обойдется. Терпеть не могу ситуацию, когда родитель пытается выжать из ребенка то, что нравится ему, пытается влезть в жизнь этого человека, забывая, что это хоть и твой ребенок, но это отдельный человек.
От того, что 20-30 лет назад ты считал, что этот спорт – самое лучшее в жизни, это не значит, что так думают и твои дети.
- Помимо борьбы есть вид спорта, которым вы всерьез увлекаетесь, может быть, не занимаетесь сами, но являетесь рьяным поклонником?
- В моем детстве у нас ведь в Хасавюрте других вариантов не было. Сейчас с выбором спортивных секций уже гораздо лучше обстоит дело. Доступность спортивной инфраструктуры есть. Поэтому на другие виды спорта я не ходил. При этом в любое время я соглашусь поиграть футбол, неважно где, главное поиграть. Ну, и посмотреть тоже очень люблю. Расстраивался 31 марта из-за Анжи (проиграл Краснодару) и из-за Терека (проиграл Зениту) . Но если с Тереком все ровно, то с Анжи ситуация другая. Чувствуется изнутри какая-то проблема. Не играют люди. Хотят, что ли, какой-то меседж передать или болельщикам, или руководству клуба, пока не понимаю. Могут и не играют – вот такое ощущение. Надеюсь, все это поправимо.
К сожалению, невозможно вместить в рамки журнала всю беседу с Бувайсаром Сайтиевым. Но хочется отметить, что после общения с ним, даже те, кто не любит борьбу, проявят к ней немало интереса и, если сами не ринутся заниматься этим видом спорта, то обязательно отдадут на него своих сыновей.
Foel deak
Спортсмен
НАЛБАНДЯН Сурен
2006 год
Я ПРОСТО ВЫПОЛНЯЛ СВОЮ РАБОТУ
Родился 3 июня в 1956 г. в селе Гегард в Армении.
С 1964 г. проживает в г. Астрахани.
Чемпион Европы (1977), пятикратный чемпион СССР(включая две Спартакиды) и России по греко-римской борьбе. Чемпион Олимпийских Игр 1976 г. в Монреале.
Если учитывать все соревнования (включая юниорские и молодежные) Налбандян семь раз становился чемпионом СССР, два раза чемпионом Европы и один раз чемпионом мира.
В 1972 году в Клайпеде атлет выиграл звание чемпиона СССР среди юношей, затем в том же сезоне завоевал первый международный трофей, став победителем первенства Европы, проходившего в немецком городе Зуль. В финале он одолел румына Штефана Русу (8:1) – будущего своего визави по решающей схватке олимпийского турнира!
В 1974 году покорился новый рубеж - победа в Ворошиловграде на молодёжном первенстве СССР.
Однако на первенстве Европы среди юниоров в Швеции Русо взял у астраханца реванш.
Затем настала пора побед на взрослых состязаниях. Налбандян дважды выиграл Кубок СССР (в Челябинске и Ростове-на-Дону), Спартакиаду народов СССР в Алма-Ате (1975) и чемпионат Советского Союза в Ульяновске (1976).
На чемпионате мира среди молодежи в Болгарии волжанин одолел румына Русо за явным преимуществом и впервые завоевал звание лучшего молодого борца планеты.
В 1976 году в Ленинграде на чемпионате Европы завоевал бронзовую награду.
На олимпийском турнире в Канаде соперники у Налбандяна были один сильнее другого. Русо был повергнут атлетом на олимпийском восхождении с результатом 6:3, такая же участь постигла и Веллинга. В итоге у румына «серебро», у немца – «бронза».
Именно он завоевал первое «золото» той Олимпиады для советской борцовской сборной. И именно в его весовой категории был наиболее представительный состав участников – 21 спортсмен.
А всего борцы советской команды завоевали 7 золотых медалей из 10 возможных!
По своему техническому арсеналу считается до сих пор непревзойденным.
Награжден орденом «Знак Почета».
– Сурен Рубенович, совсем недавно вы отметили 50-летие. Что было в этот день связано с греко-римской борьбой?
– Юбилей прошёл нормально. Он был двойным. Это 30-летие победы в Монреале на Олимпиаде и 50 лет. Хотел сделать его показательным, так как по возвращении с Олимпиады 1976 года я не удостоился почестей за медаль, в Москве меня плохо встретили. Хотелось, чтобы пригласили представителей всех спортивных школ, которые у нас есть, ДЮСШ. Было много моих коллег, с которыми вместе начинал заниматься борьбой, были представители городской Думы, администрации, председатель Дунаев. Я благодарен нашему губернатору, который выделил финансы, и это помогло провести мероприятие. Я - единственный борец, в масштабах Олимпийского чемпиона, которому горько и обидно, что не удостоился в своё время почестей, когда меня проводили со спорта. Юбилей делал для себя, напомнил, что завоевал олимпийское золото в 20 лет, показал моим коллегам по борьбе, заслуженным тренерам, которые занимаются не тем, чем надо, что я живой.
И как бы меня жизнь не бросала, как бы строго меня не судили за мои ошибки, будем считать, что мы грешны в этой жизни, а они все чисты.
Получил поздравления из Москвы от Федерации, поздравил Михаил Мамиашвили, Сан Саныч Карелин поздравил как депутат Государственной Думы, была телеграмма от Вячеслава Фетисова, который каждый год поздравляет нас в День физкультурника. Из многих городов присылали поздравления мои коллеги, друзья. Была телеграмма от Владимира Путина.
– Вас до сих пор считают непревзойдённым борцом по техническому арсеналу. Расскажите, как вы впервые вступили на ковёр?
– На дне рождения у меня были тренеры, их 5-6, которые занимались со мной. Так получилось, что у каждого тренера занимался. Я был мальчик хулиганистый, и меня выгоняли. Всё я понял в детстве. Без силы делать нечего на ковре. У меня всё получалось коряво, не то. И тогда «присел» на специальную физическую подготовку, когда прочитал книгу, увлёкся своим физическим воспитанием. Силы было навалом потом, в детстве. А куда направить её – связано с Сапуновым. Когда мне было 15 лет, он меня увидел и взял к себе. И направил мою неуёмную энергию в то русло, в которое надо.
– Занимались ли вы до этого какими-либо видами спорта?
– Да, я так же, как и все мальчишки, начинал в футболе, занимался велосипедом. И плаванием занимался. У детей такой характер – они на одном месте не останавливаются. Но в спорте они выбирают такой вид, который им по душе, нравится. И плохо, когда дети увлекаются каким-то одним видом спорта и «засиживаются». Я бы посоветовал мальчикам, чтобы они попробовали себя и в гимнастике, футболе, велоспорте. А куда тебя душа приведёт - то беру на 80%, что ты будешь какой-то борец.
Например, я из гимнастики перешёл на борьбу. Если бы в гимнастике «засел», хотя она мне не нравилась, может быть, и не получился бы из меня борец. Надо идти искать себя, как все мальчишки. Иди плаванием занимайся, гоняй футбол – где тебе понравится, где ты захочешь. Себя совершенствовать будет интересно, будешь вникать. Если ребёнок начинает вникать в какой-то вид спорта – не имеет значения, какой, для него это станет определяющим. А если нет интереса, он просто ходит и проводит время со всеми мальчишками-друзьями.
У меня такого не было. Я приходил не общаться со своими сверстниками в борьбе, а приходил работать. И мне это нравилось. Если такие взгляды будут у детей, то всё получится правильно. Он себя найдёт сам.
– Есть легенды, что вы грузили в Астрахани арбузы…
– Это выдумка. Да, Астрахань - арбузный город, и мы, ещё учась в школе, когда были пацанами, летом ходили просто подзаработать немножко на танцы, на мороженое и на базах кидали арбузы. Если разобраться, физический труд никогда не идёт в ущерб. И я сказал в одном из интервью, что разгружал арбузы.
Дело не в арбузах. А в том, что я начал заниматься физикой уже непосредственно в юношеском возрасте и ставил физический фундамент. Мне не хотелось быть слабым. У нас есть дагестанец, чемпион мира по вольной борьбе, и ему говорят: «Вы физически здоровый. Откуда вы такой сильный? Что вы делаете?» Он отвечает: «А я чабаном был. Барана на себя брал и в горы поднимался». Но сколько бы мы ни грузили арбузы и как много баранов на себе не таскали в горах, если не будет специальной физической подготовки, аэробной, комбинированной, то никакого толка не будет. Грузчики тоже каждый день мешки таскали раньше в портах, но боролся только Поддубный. Другие же грузчики борцами не стали. Должна быть специальная физподготовка. Подойти с головой, надо формулу знать - и всё. Без формулы бесполезно.
– Как ваши родители относились к вашим поискам в спорте?
– Сначала мои родители были против. Я забросил школу, когда увлёкся борьбой, в спортшколе ночевал. Там надо было рано вставать. В шесть - подъём, час - кросс, штанга, пошёл домой, поел и пошёл на вторую тренировку… У меня было три тренировки в день. Это была моя юность. Методика турецких и болгарских борцов - прочитал и начал делать. Тренировки стали аэробными, я легче начал их проходить. Обогащение лёгких кислородом помогало.
Моя мать - Герой Социалистического Труда. Когда я был мальчиком и мы приезжали в Армению, мы там собирали абрикосы. Норма была 11 ящиков. Я ходил на работу, и у меня постоянно не получалось. 2-3 ящика соберу, а в основном хулиганил. Мальчишка – что говорить! Однажды мама мне сказала: «Завтра я пойду с тобой работать. Помогу тебе выполнить норму». Она меня разбудила в пять часов утра, только солнце начинало всходить. Мы пришли рано и до 8 часов сделали с ней пять норм. Она мне показала, как всё это делается.
Мама мне всегда говорила: «Сурен, всё делай сам. Лучше рано утром всё сделай. Пусть днём у тебя будет запас времени, но всё ты сделай заранее. Никого нет и никто тебе не мешает, не отвлекает». Вот так она меня учила работать. Она меня сделала трудоголиком.
В пять вставал в Астрахани, когда был мальчишкой в 5-6 классе, вокруг города делал часовую пробежку, штанга, днём приходил, обедал и опять бегал. Зал, потом улица. А вечером после нагрузки - бассейн.
А когда выиграл первенство СССР и мне председатель назначил зарплату 50 рублей в месяц, я был спартаковец, как перспективному мальчику, так это меня вообще обязало! Всё! Я получаю 50 рублей, рабочий человек, это моя работа.
И маме с папой деваться было некуда. «Ну, ладно. Школу ты успеешь закончить. Давай, занимайся борьбой». В то время для стариков это было необычно. Какая борьба? Какие деньги? Спорта же профессионального не было. 50 рублей для мальчика, как материальный стимул, меня так обязали, что я с головой ушёл в борьбу.
А сейчас разбаловали. Представляете, мальчику, который три года назад выиграл по молодёжи Европу, платят 80 тысяч?! И то я его готовил. За что он получает эти деньги? Если он в России даже в пятёрку по мужикам не входит? Мы разбрасываем деньги. Платим куда? За что? Надо это, не надо. Я не против того, чтобы платить, но тогда с него надо три шкуры драть! Чтобы работал! А они не хотят. Жизнь-то другая! Принесут деньги, и машину дадут, и телефон есть.
А мы просто выполняли свой долг.
Когда выступал на юбилее, сказал: «Знаете, я просто выполнял свою работу. Профессионально выполнял свой гражданский долг». Должен быть гражданский долг перед собой. И когда задают вопрос: «Какие слова бы вы выбрали для напутствия ребятам?» - всегда говорю: целеустремленность и задавание себе вопроса: «Почему не я? Почему он должен у меня выигрывать?» Это вопрос философский. Вот и думай над этим. Почему? Почему? Почему?
– Как вы отрабатывали ваш коронный приём - «скручивание»?
– Во-первых, «скручивание» я начал делать до Сапунова, но не понимал, что у меня получается. Это было на уровне инстинкта, по силе моей. Я не мог даже проанализировать свои действия. И когда попал к Сапунову, и он увидел это, то он добавил к этому лишь движение.
Я никогда не любил отрабатывать на тренировках. Любил это делать на соревнованиях. На них у меня получалось лучше, чем на тренировке. Выработался инстинкт. Тело твоё, скорость твоя на уровне интуиции и инстинкта.
Когда работали с Сапуновым, то было 3, 4, 5 вариантов скручивания. Ведь у каждого свои были варианты «скручивания». У Хисамутдинова оно было с забеганием как-то, прогибом, у меня – своё.
Самое главное – быть наблюдательным. Я на тренировках и на сборах наблюдал за каждым борцом. Кто что делает. И в голове сто раз мысленно тренировал свой мозг, не только в физическом плане отрабатывал. Это даже знает Игуменов Виктор Михайлович. Прокручивал всё в голове по сто-двести раз. Мозг у меня практически не отдыхал. Тренировочный процесс шёл неотрывно. А когда выходил на соревнование, был нахалом. Хотя нахал – свободный человек.
Надо чувствовать себя свободным, не сковывать себя на ковре. И делать то, что у тебя мозг сто раз провернул. И у меня всё получалось. Чётко каждое движение. Из-за стократного прокручивания. Я знал, что даже, если человек будет ставить контрзащиту, сделаю всё то же самое в другую сторону.
Почему? А потому что на тренировках нельзя это было отрабатывать, потому что, если отрабатываешь на сборах в сборной страны, России, там наблюдают за тобой твои соперники, тренеры. Ты должен это делать на соревнованиях.
Вот говорят, есть психологические барьеры. Если его не будет, если он будет на 100% готов физически, и 100% духа, надо проводить и не бояться. Если ты боишься на соревнованиях проводить то, что отрабатывал на тренировках, как они делают, страхуются сто раз. Мы отрабатывали с Сапуновым практически всё на соревнованиях. Если на соревнованиях был какой-то конкретный бросок, мы его тщательно обрабатывали на проходящих соревнованиях - на всероссийских, всесоюзных, международных турнирах.
А концовка делалась на России и на Союзе - ставили точку своему приёму. Только на соревнованиях это можно проводить. На тренировках ты его можешь сто раз отрабатывать, а на соревнованиях ни разу не проведёшь. Чем оно отличается? Я считаю, что должен отрабатывать на соревнованиях. Это всегда и говорю ребятам.
Если ты на соревнованиях не умеешь отрабатывать, ставить себе задачи, цели, то есть ты будешь делать это над слабым, а над сильным ты никогда не сделаешь. Вот на чемпионате Европы в 1976 году сделал скручивание винтом, с рукой и головой. Я её практически делал на проходящих соревнованиях. А на Европе вышел и первую схватку борюсь с чемпионом Европы, чемпионом Олимпийских игр, болгарином. Я прямо вошёл в него и сделал приём. Не надо бояться и робеть. Делать - и всё получится. Всё будет нормально.
А с другой стороны, у меня такой характер был, что любил, чтобы за мной смотрели, наблюдали. Если за борцом, когда он борется, зрители не смотрят, он не интересен им или интересен только для тренеров, то считаю, что это – несостоявшийся борец. Меня всегда это вводило в азарт. Если я выходил бороться, то всегда старался бороться так, чтобы на меня обращали внимание. На ковре начинал финтифлюхи выкручивать. А зрителям это было интересно. У меня получалось, а когда ещё смотрят, больше входил в раж.
Было, когда соревнования шли на трёх коврах, то на двух коврах останавливались, когда я боролся - все смотрели мою схватку. Я был азартен, получал удовольствие, когда за мной зрители наблюдают, как искусно борюсь.
Поэтому не обязательно отрабатывать что-то на тренировке. На тренировке, скажу честно, всегда валял дурака. Делал какие-то приёмы, которых никогда не делаю, первоосновы, которые дети делают: кочерёжку, бедро, за руку и т.д. Но в голове всё это проворачивал. Была как бы двойная тренировка: пока дурака валяешь, мозг активно работает. Потому что твой соперник рядом с тобой тренируется. Я же смотрю, что он делает, смотрю на него (пара тренируется) и мысленно с ним уже борюсь. Боролся со своим напарником и смотрел на своего соперника. И поэтому соперники для меня уже загадками не были.
– Какой бой на Олимпиаде в Монреале вы назвали бы самым тяжёлым?
– В Монреале был румын Штефано Русо, который выиграл Олимпиаду в Москве. Но хочу сказать, что победа не была тяжёлой, она была просто по накалу напряжённой. Мы с ним много раз боролись, и у нас схватки заканчивались по-разному. У каждого спортсмена, каким бы он не был великим, всегда есть один неудобный соперник. Всё равно кто-то есть. Для меня таким являлся Русо. Но дело в том, что я вёл схватку. А когда схватку ведёшь, этого мало - надо смотреть ещё на настроение судей, на глаза арбитра, на главного судью. Смотришь, в какую сторону они хотят повернуть схватку. И вижу, что меня хотят «сплавлять» - ведь я веду три балла у Руссо. А меня хотят снять за неведение борьбы.
И тут вспомнил случай, рассказанный Сапуновым, когда тот боролся на чемпионате мира, вёл схватку с венгром и его хотели «сплавить». И он создал суматоху: взял и этого борца кинул на стол главного судьи. А пока они разбирались, ставили стол, обстановка разрядилась.
Меня секундировал Виктор Михайлович Игуменов. Провожу резкий нырок в корпус и якобы ударяюсь, падаю, ко мне подбегает врач. Виктор Михайлович, все озабочены, что с моей коленкой. Я говорю, что ничего – я устал, отдыхаю. Так разрядил обстановку.
Был третий период, и оставалось до конца схватки полторы минуты. Я полежал минут пять, отдохнул, обстановка разрядилась. А за полторы минуты уже в любом случае не снимут меня. И когда раздался свисток, я ему такую концовку дал! Он не успел в себя прийти. Он думал - всё, вроде Налбандян травму получил, мне завязали ногу, я просил, чтобы сильно не завязывали, что всё нормально. Так довёл схватку до конца.
Откровенно говоря, Олимпиаду я выиграл спокойно. Даже не прочувствовал. Не знаю, почему говорят, что это тяжело. Я не чувствовал страха, боролся, как на чемпионате Союза, который выиграл семь раз, два раза спартакиаду. Может быть, был такой возраст, психология.
На Олимпиаду должен был ехать Хисамутдинов, а он «сломался», и поставили меня. Но я не ехал проигрывать. Была мысль «смогу, не смогу». Но как не смогу, если тебе такая возможность представилась? И может быть, она предоставляется один раз в жизни? Я не чувствовал себя нагруженным. Видимо, так было суждено Богом. Стать олимпийским чемпионом. Хотя Виктор Михайлович после соревнований говорил: «Сурен, я своих пять золотых медалей отдал бы за одну твою олимпийскую». Было приятно слышать, но не осознавал до конца. Виктор Михайлович тогда сказал, что пойму это потом: «Через многие, долгие годы поймёшь, что ты сделал». А вот в Московскую Олимпиаду, конечно, нас подставили…
– Сурен Рубенович, расскажите о ваших сегодняшних проектах, о научной группе, которую вы организовываете?
– Этим я уже занимаюсь полтора года. В Новом Уренгое есть клуб «Золотой медведь». Мы хотим в Драгомысе построить специализированную школу, где мне интересно было бы работать. Многие не знают о моих способностях, научной работе в плане общефизической, специальной скоростной и силовой подготовки... Хотелось бы, чтобы процесс физподготовки соответствовал переходному возрасту юноши–молодёжь–взрослые по намеченным планам и целям. Чтобы всё было по науке.
Мне это знакомо с тех пор, когда Виктор Михайлович начинал подобное в 70-х годах, проводил исследования не только в борьбе, но и по всем видам спорта. В то время поколение было сильное, потому что работало целенаправленно. Контролировались объёмы, интенсивность. Глаза не успевали открывать, а у нас проверяли пульс, брали кровь, мочу на анализ – мы были прозрачны как никогда.
– А сегодня?
– Сейчас, к сожалению, всё это утеряно. Борьба стала не зрелищной. Очень жаль. И не только у нас в Астрахани, везде. В прошлом году работал консультантом сборной, мы готовились на Европу и мир, и с большим сожалением могу сказать, что нет той работы, как прежде. Был случай, когда после нагрузки, хотя интенсивность там вообще малая, юноши тренировались, я задал вопрос Вершинину: «Геннадий Александрович, объём такой, интенсивность какая?». А он мне ответил: «Как получится».
Откровенно говоря, ужасаешься, когда таких людей допускают до тренировок юношей, они не понимают, что делают. От Виктора Михайловича приезжали специалисты по биологии, физиологии, и мы вели свои дневники по ребятам. И вот замеряю у мальчика «давление-пульс», а со мной рядом находится врач. Давление у мальчика 90 на 50 после тренировки! Обращаю внимание врача, а он спрашивает: «Что делать? Я не знаю». Догадался, что «кровь закипает», отправил его в бассейн на 15 минут. Когда он вернулся, всё восстановилось, давление стало 115 на 80.
Мне говорит один тренер: «Знаешь, у меня один мальчик 110 на грудь берёт!». Вот если он эти 110 кг раз 5-6, допустим, за 30 секунд поднял, рывки делал, тогда бы понял. А так, если один раз вырвал – ни о чём не говорит.
Наука нужна обязательно. И нельзя говорить: «Я завтра вам дам чемпиона». Никогда этого говорить не надо. Сначала нужна хорошая физическая подготовка, чтобы выработался мышечный рефлекс. И тогда нужно работать с ним психологически, ставить приёмы. Не каждый приём пойдёт тому борцу с определённой психологией. Надо уметь подобрать психологию. Что именно ему пойдёт. А потом, когда мальчик станет сильнее физически своих соперников, делать шаг дальше…
Если бы Виктор Михайлович Игуменов работал в сборной по свой системе, то, утверждаю, сборная у нас была бы очень мощной. Работа нужна, без неё делать нечего. И на периферии, и везде.
Мы говорим, что проиграл кто-то, подсел или что-то ещё. А Виктор Михайлович знал, кто в каком состоянии был. У него все биологические, физиологические базы данных, исследования, которые делались, анализы лежали на столе. Он все регулировал по плану, по объёму, интенсивности.
Встречаясь со многими борцами, спрашиваю: «Ты хоть понимал, что ты там делал? Что творилось на тренировке?» «Нет, не понимал». А он был в сборной команде страны...
Вот вывозили нас в Карпаты, нас было 20 человек, как гладиаторов, а потом мы спускались, и шла другая работа. Основная масса не понимала, что происходит, и не пыталась в этом разобраться. Это плохо. В институтах, университетах они это проходят. Да, прочитать можно. Но когда человек испытал это на себе, в поту, провёл через себя, ему легче ориентироваться. Поэтому многим тренерам это непонятно.
Я не кричу, что патриот, но всегда им был. Обидно за Российскую державу, которая была борцовской. Кто у нас будет учить бороться? Выходит, нас сегодня чечены учат бороться? Дагестанцы? Я имею в виду греко-римскую борьбу. Раньше нас учили великие тренеры, наставники, и среди них не было ни одного чеченца. Обидно, что такая большая страна, столько материала, талантов.
– Значит, необходима система подготовки?
– В советское время много было таких, как Налбандян. Моё поколение было сильным. Если к силе прилагалась ещё и способность мыслить от Бога, тогда борец состоится. Хочу подчеркнуть насчёт сборной, которая была в прошлом году. Сапунов насколько велик, настолько и низок в своём спортивном интеллекте как тренер. Он может работать с материалом. Когда есть материал, он может изобретать, фантазировать.
В борьбе человек должен обладать хорошими физическими данными, чтобы мог на ковре изобретать. Не то, что сейчас. Борются минуту, и стоят, ждут, чтобы в партер перевести и закончить действие. Но это уже не борьба, а её окончание. Ставят в партер, обратно тащат.
Не знают люди, что делать. Этим практически никто не занимается. Нет правильной физподготовки, становления фундамента. Надо больше обращать внимание на молодёжь, на её физическое воспитание, чтобы оно было правильным.
Нам говорят: «Ставить в партер». И все уткнулись в него. А над техникой... Мы были на Европе с Корбаном и смеялись: «Скоро начнётся, знаете, какая борьба? Сразу поставят на мост и с моста кто кого задавит – тот и победил». Смеёмся… А скоро и это сделают.
В Астрахани я уже устал говорить про это. Надо мной смеются и прямо в глаза говорят: «А зачем нам всё это, если правила сейчас диктуют партер?» Кстати, мне не только там ответили так. «Нам некогда заниматься этими делами».
Когда идёт речь о юношах и молодёжи и говорят, что заниматься некогда, то что мы будем говорить о профессиональном спорте?
Если мы раньше тренировались, то мы и обратные тащили и накаты делали, и в кресте, и в петле. Совершенствоваться надо. А сейчас идёт суматоха с новыми правилами, ребята на периферии этого не понимают и кидаются на накаты, на обратный, и идёт остановка. Они не растут. А когда переходит туда, где, допустим, работают Мишин, сильные ребята-мужики - как они могут совершенствоваться с ними? У них нет мастерства, им не дадут развиваться. Я имею в виду взрослых, профессионалов.
– Что, по-вашему, включает в себя тренировочный процесс?
– Я должен отрабатывать технику, должен быть готовым к борьбе в техническом и физическом плане. Поэтому и отставание. На местах должны быть грамотные тренеры.
Недавно я ругался с нашим тренером, теперь к нему на тренировку не хожу. Я ему в глаза сказал: «Вы знаете, у вас нет никакой методики. Я не вижу, что вы желаете. Как это называется?» - «А у меня нет никакой методики». Правильно! Его методика не интересует. Его интересует, чтобы денег в кармане побольше было. 80 тысяч своему ученику платит. Представляете? И себя не забывает. Его больше не интересует никакая борьба. А чтобы детей поднять, поставить задачи, планы, чтобы можно было взять и лепить из них, как это мог делать Сапунов.
Вот я был в Москве, задали мне вопрос: «Сурен Рубенович, мы не знаем, что делать. Почему у нас борьба падает?» Я отвечаю: «Потому что мы не совершенствуемся, не изобретаем».
Мы в своё время изобретали. Если боролся Резанцев, его «бычок» все знали. Но столько у него подходов было под этот приём! Кстати, Валерию Григорьевичу, когда разговаривали, сказал: «Помните, был Роман Руруа? Вот у него руки были такие, что он боролся, как фехтовался». Резанцев взял этот приём и добавил свой «бычок». А я, наоборот, когда «фехтовался», добавил своё скручивание. Мы всегда добавляли что-то своё и делали всё индивидуально. Сейчас можно назвать единицы, которые индивидуально борются. Скучно смотреть, когда сидишь на чемпионате России и там заслуженный мастер спорта борется с мастером спорта. Если мы боролись, заслуженный матер спорта, олимпийский чемпион, то мы обязаны были бороться красиво. Должны были совершенствоваться. А если не идёт процесс совершенствования спортсмена на чемпионате России, то о чём мы может говорить, как будем готовиться к Олимпиаде?
Разучились работать, думать.
Я был сильнее своих соперников на две головы, так почему же я не мог изобретать сам? Мне это было интересно. Это был азарт. Когда хорошо готов физически, то можешь фантазировать во всех направлениях. Для меня чемпионат России был как проходящее соревнование. Мы так и считали. А чемпионат СССР был ударным. Мы свои объёмы и нагрузки не сбавляли. Если я сбавляю, не управляюсь в определённый объем, который положен мне, то я делаю его проходящим. Человек должен всё знать. Если у меня пик должен быть на чемпионате СССР, значит, так и было.
А чемпионат России, как проходящие тренировочные схватки. Только так. А если я ставлю цель, задачу – Россия, она потолок, тогда о чём говорим? А где база? Через четыре года на Олимпиаде выступать, когда же делать эту базу? Подход должен быть научный.
– В чём заключается роль тренера?
– Говорят: «Дети не те. Раньше были талантливые». Тренер должен быть талантливым. Всё зависит от тренера. Как он будет ставить тренировочный процесс, как он будет изобретать. В любом деле надо изобретать что-то новое. Если этого не будет, то всё будет по старинке.
Приведу пример. Перед чемпионатом России осталось буквально месяц, и мальчика везут в Тернауз, на высоту 2300 м. Мальчик через две недели спускается, продолжает тренироваться, и после этого его везут на чемпионат России по мужикам. А он там пустой. Кто так делает?! Разве можно поднимать спортсмена за месяц наверх? А у нас поднимают. Не соображают: стоит, не стоит. Если сборы когда-то там проводились, то, может быть, тогда другие цели ставились. А у нас взяли мальчика, повезли. Сказать, что это нельзя? Да вы что? Мы же книги читаем, институт закончили.
Вот у нас в Астрахани что делают? На ковре возятся. ОФП я вообще не вижу. Надо работать. Вот у нас в пять закончилась тренировка, мы проходили скоростную и силовую подготовку с моим мальчиком, я работаю только с ним одним. И когда мы сделали первое, второе, третье, четвертое упражнение, было четыре задания, когда он делал максимум, я сказал ему, что это его предел, и объясняю почему. Но когда тренируются на ковре борцы, а тренер кричит: «Ребята, надо максимум выжать!» Видимо, насмотрелся, как Сапунов кричит (тот любит это делать), и повторяет увиденное. «А что такое максимум?»- задаю вопрос. – «Вы вообще знаете, что такое максимум? И как из него его выжать? Когда это можно? Когда нельзя?» Задаю элементарные вещи. Ребята-то не понимают. Ребята уже делают максимум.
Сапунов любит это делать – стоит ли это или не стоит, но выжимает. Это ему нравится. Вот они и выжимают «максимум». А когда приезжают на соревнование, то пустые. Есть официально Россия, надо выступить, а потом поехали куда-нибудь в Элисту, заработали медаль и довольны – борьба есть в Астрахани. А её нет...
На Алтае был юноша неплохой - Максим. Хороший парень. Я устал в сборной по молодёжи, когда был на подготовке Европы, мира, говорить: «Давайте пять-шесть человек отберём из всех. К Олимпиаде можно подвести именно их. Осталось три года». Не захотели. Многих ребят, хорошую молодёжь, которая должна прийти достойной заменой, просто-напросто переломали. Они физически не выдержали те объемы, которые были бестолковыми. Идут, идут, а что, как, для чего это, нужно ли это или нет – непонятно. А ребят нет. Обидно. А результат был неплохой. Тот же Максим Россию по мужикам выиграл и «сгорел». Потому что невозможно было выдерживать это.
Вот на тренировках беру мальчика, показываю элементарные вещи, а он выиграл молодежь: одна нога на профессиональной основе, а он так далёк от них. Объясняешь элементарное: действие не заканчивается, одно, второе. Оно бесконечное. Как дали свисток, начинается бесконечное действие. А если у тебя только два действия, то что тут гадать? Мы все друг друга знали, и сейчас знаем. Но мы знали, как можно обмануть соперника, поймать. Это и было задачей, работой, непосредственной подготовкой к Олимпиаде, которую целенаправленно готовил Виктор Михайлович.
Сапунов работал с материалом, а Виктор Михайлович собрал умный тренерский состав. Вадим Александрович Псарёв, Яковенко, например. И всё совместно, сообща, с научными анализами, которые дышали.
Какое было у нас питание, что давали? Нужно или не нужно? Сколько калорий потратили, всё нам возвращалось. Питались, как положено. А нынче кто-то пошёл и что-то заказал себе. Лишь бы побольше денег в карманы положить. Их не интересует, сколько поели или не поели.
Техника накладывается на хорошие физические данные. И Сапунов мог это делать. Но если нет хороших физических данных у борца, что он может сделать? Мы не о том говорим, что у него руки здоровые, он сильный – это ещё не тот материал, который нужен. Нужно, чтобы мышцы были рабочие. Чтобы они чувствовали, работали, инстинктивно выполняли то, что необходимо. Только прикоснулся, а они уже знают, что он хочет. Мышцы твои работают, а потом уже мозг. Каждое движение, палец, как он руку положил – я пока борюсь с ним телом.
Конечно, над таким мальчиком можно работать индивидуально, ставить определённую технику, повышать мастерство. Если бы у меня не было силы, подготовки, разве мог бы я выдержать сапуновские нагрузки, а тогда он был старшим тренером России, в 70-х годах?
А Сапунов сейчас лепить не может. У нас Россия большая, а борьбой некогда людям заниматься. А это работа, интересная. Но её надо знать.
Но когда попал в сборную команду к Виктору Михайловичу Игуменову, мне стало всё ясно, потому что всё это я проходил. Начал увлекаться системой Виктора Михайловича, где всё было поставлено, разгадал, как всё это делалось, как всё фиксировалось.
Работал в Татарии 7 месяцев, мне платили 3 тысячи рублей. Кстати, унизительные деньги. Я не стал их получать, но дело не в этом. Дело в том, что когда я развернул работу, начал готовить юношей, постепенно регулировал объёмы, интенсивность, то им это не понравилось. Когда начал разговаривать с тренерами, они все встали против меня. А когда вернулся в Москву, в Федерации сказали: «Сурен, что ты там развернул профессорскую работу?» Да это обыкновенная работа, а не профессорская. Это каждый тренер должен знать, что он делает и как надо подводить.
Кто будет тренировать детей? 70% из них больные. Чтобы тренировать в полном объёме, надо обязательно, чтобы у тебя была база, биологические данные. Когда тренируешь, вроде всё правильно, а почки или печень работают не в полную меру.
Если взять наше время, то надо было Россию отбороться, выиграть её, чемпионат СССР - обязательно, 2-3 международных турнира, Европа, мир... Круглый год ещё тренироваться. А как можно сделать это без научного подхода, если нет никакого определённого плана? Надо чтобы этим рулили, руководили. Где сегодня можно отдохнуть, где поддать, чтобы была отдельная карта на спортсмена? А сейчас спортсмен пришёл, выполняется что-то интуитивно. А надо это или не надо ему?
Тренер должен быть уверен в том, что для него Россия – проходящее соревнование. И знать, в каком состоянии находится спортсмен.
– Ваши прогнозы относительно новой смены?
– У нас не получается замены. Если в советское время были лидеры, их было много, они рубились между собой на чемпионате Советского Союза. Попробуй ещё его выиграй! А что творится сейчас? Борется Мишин, Самургашев, ещё кто-то в сборной. А в основном, нет лидерства. И молодёжь, которая переходит на профессиональную основу, долго не держится. Они не выдерживают тот объём нагрузок и то, что должны непосредственно пройти: выиграть Россию, турниры, Европу, мир. К Олимпиаде они уже подходят пустые.
Вести этот цикл умел делать только один человек, которому непосредственно все подчинялись - Виктор Михайлович Игуменов. И результат говорит сам за себя: десять медалей из десяти, 7 золотых, 2 серебряных и одна бронзовая. Это что, не результат?! Почему к этому не хотят возвращаться? Государство столько денег выделяет. Нельзя этим делом заняться? Хотя бы на местах, в сборных. Спортсмен должен быть прозрачен, в каком он состоянии.
Вы знаете случай, когда Хисамутдинов в 1975 году не смог поехать на мир, у него была желтуха, а Давидян поехал и выиграл? Мы все были способны заменить друг друга. Вы мне сейчас назовите три-четыре состава, чтобы могли заменить наших лидеров? Нет их! И не будет! Вообще скоро ничего не будет в России.
Да, она есть греко-римская борьба, но и её же и нет.
Не буду скрывать, что сейчас борются в основном кавказцы. Существует такая тенденция. О чём это говорит? Юношей ломаем. До молодёжи доходит, результат молодёжи выдал - мы считаем это великим успехом. А это естественно и проходяще: рост спортсмена, который должен перейти в профессионалы. У нас есть четырёхкратный чемпион Европы по юношам! Какой-то дагестанец. Вы можете только представить себе: четыре раза выиграть Европу по юношам! Это во сколько же лет он начал выигрывать, бороться? Видите, что делается? Если ему пишут 15 лет, а на самом деле ему уже 22-23 года. Вы понимаете? А он по юношам борется. Ну что мы будем ожидать от него, когда он будет бороться по мужикам, когда перейдёт в профессионалы? Пустота.
И кто сейчас нас учит бороться? Нас учат бороться чеченцы и дагестанцы. А какая была раньше Россия сильная! Вы посмотрите, кто боролся! Омск, Тюмень - и пошло, пошло… Москва, Ленинград. Татары боролись хорошо. А сейчас остались одни кавказцы. Почему? А потому что не хотят они с юношами бороться. Они уже мужики.
Фетисов выступал по ТВ: «Да, в то время это было на научной основе, была подготовка». Если взять наше поколение, сейчас хоть нас выпускайте! Минуту я и сейчас могу отбороться. В нас такая база заложена, что мне сейчас немножко порежимить, месяца два-три, и я могу выйти на ковёр и минуту отборюсь. И тем более, ничего не делать! Потому что в партер поставят, и кто-то вытащит, а кто-то нет. Будут кидать жребий.
Посмотрите, что делает Китай! Если в Китае в лёгкой атлетике чемпионы пошли! Есть и в гребле олимпийские чемпионы. А что мы будем говорить о других видах спорта? Всё, что у нас было в СССР, в своё время раскидали, разбросали, а Китай – пожалуйста. У них всё на научной основе. И физическое воспитание с детства, и массовость. А у нас ни массовости, никакого научного подхода. О каких переменах мы можем говорить?
– Но в Китае государство на подъёме.
– Это зависит от нас. Представьте, есть олимпийский чемпион в Астрахани. И он не может работать. Я работал три года тому назад семь месяцев, так мне платили зарплату в 1000 рублей. Вы понимаете – это унизительно! Когда нам, олимпийским чемпионам, дали президентскую стипендию, по 15 тысяч, я сразу ушёл с работы и сказал: «Как бы то ни было, мне стыдно. Вы унижаете меня». В прошлом году тренировал как общественник. А себе они по 50-80 тысяч зарплату сделали. Приписки, описки.
Если нас, олимпийских чемпионов, всего пятнадцать человек в живых осталось и мы это не ценим, то о каких ценностях вообще можно говорить? Я не могу открыть школу в Астрахани, где был бы хозяином. Я не могу приходить на тренировку. У нас тут два тренера в Астрахани, один заслуженный, я знаю, как он это получил – сейчас это не проблема. И вот я прихожу туда – разве я могу с ними вместе работать? Никогда, потому что я должен приходить к себе домой, быть хозяином.
Но тогда ты должен нести и ответственность. Три года тому назад за 7 месяцев я сделал чемпиона Европы по молодежи, 1000 рублей получал. Так мне даже спасибо не сказали!
Всегда хотел, чтобы у меня была школа, куда подобрал бы тренеров, пару человек, которых можно научить – ничего страшного. Виктор Михайлович тоже начинал, когда многие тренеры и многие ребята не понимали того, что творится в сборной. А кто вникал в происходящее, понимал, что творится, что это такое, на себе это всё прошёл, на себе испытал - тому легче ориентироваться.
Этого добиваюсь уже тридцать лет в Астрахани, а мне не дают реализовать это. Наверное, не хотят, чтобы была альтернатива. У нас два тренера в Астрахани. Они и старшие тренеры, и младшие. А участников чемпионата области в Астрахани если 50 человек наберётся, взрослых, юношей, молодёжи - хорошо. А в советские времена было много альтернативных тренеров. У одного человек 150, у другого 150. Когда у нас проводилась область, то было только по юношам 300 человек. Вот это и есть совершенствование на соревнованиях, где у каждого тренера есть своя техника, и ты борешься против тренера, его методики, техники. И идёт рост. А сейчас этого нет.
В прошлом году, работал на общественных началах, ни копейки денег не платили – унижение человека, который является Олимпийским чемпионом. Какую цель мы преследуем? Спрашиваю: «Если олимпийский чемпион для вас – ничто, то чему вы ребят можете учить, какие цели ставите?» У вас нет олимпийского чемпиона, самым большой результат - чемпион по юношам, по молодежи. И кричат, орут. А что дальше? Дальше, говорю, надо, чтобы по мужикам выигрывали. По юношам и молодёжи – это не то.
В других городах мне трудно сделать это. Не так же: приехал, бах-бах - и всё получилось! По крайней мере, нужно года два-три, чтобы подвести к определённой работе. Три года, три цикла. Как спутник, когда выводят на орбиту, а дальше он уже летит сам. Три года ознакомления, ставятся конкретные задачи, цели, и их надо выполнять. В России есть много талантливых ребят. Просто надо правильно их вести. Пусть это будет через три года – ничего страшного, пусть растёт молодежь. Не надо опережать и форсировать некоторые вещи.
– С кем вы сегодня работаете?
– У меня сейчас есть тяжеловес, молодой мальчик, ему 20 лет. Полтора года мы работаем с весом 50-60 кг. Днями проводим рывки 50, 60, 70. Выше его не поднимал. Постепенно приходится доводить до автоматизма. И, думаю, где-то в конце этого года он должен поднимать 90 кг. Плавный переход, а не ломка. У нас молодёжь уже в стадии хронической болезни сердца, и переход на профессиональную основу они сделать не могут. Идёт деградация оттого, что нет специальной физподготовки, в техническом плане они отстают в развитии. Борцы не те, как раньше.
Когда мой воспитанник тренируется, то он принимает препараты, очищающие организм от всяких шлаков. Он выполняет работу по намеченному плану, работает, растёт, я его не тороплюсь выпускать на арену, потому что ему рано. Если его пущу по молодёжи, а там старше на пять приписанных лет, то ему охоту отобьют, психологически сломают.
Пусть он лучше три-четыре года у меня будет готовиться, чтобы физически окреп в тяжах. Говорю, что на его век хватит бороться: «Витя, зато ты у меня будешь бороться до 35 лет. Они все уже будут пенсионеры». У нас на пенсию борцы уходят в 25 лет. А что такое 25 лет, если я в 24 года был уже на двух Олимпиадах и только-только начал понимать, что такое борьба. Я не тороплю события, чтобы отрапортоваться, что есть, мол, у меня чемпион России по юношам.
Да не надо мне это чемпионство! Если оно будет, пусть будет. Сколько весовых категорий разных по развитию, по физподготовке! Есть остановка физических возможностей, когда гоняют вес. Зачем всё это? У меня накопилось много материала против этого.
Мне нет разницы, я - человек без правил. Меня правила не интересуют. Их завтра будут менять или другое что-то придумают – меня это не должно волновать. Я должен делать то, что делает профессионал, быть подкованным со всех сторон. В партере и накатах, «обратном поясе» и в кресте.
По системе Виктора Михайловича у меня много бумаг, которые я вёл, экспериментировал, отмечал. Формулу борьбы понял давно, когда был ещё мальчишкой. В 12-13 лет мне попалась книжка «Метод подготовки турецких и болгарских борцов». Я увлёкся ей. Из неё узнал об аэробных, комбинированных тренировках. Работал по 6-7 часов каждый день. Когда меняешь специфику тренировки, то можно работать в течение целого дня.
– Кто в силах изменить сегодня ситуацию в борьбе?
– Пусть я не великий тренер, но скажу, что всё идёт сверху по периферии. Я всегда был независимым человеком, но кто с Налбандяном считался? Так повелось. И так же с Резанцевым и со многими великими людьми. Никто не считался. Они думают, что мы, якобы, дураки. У меня есть записи, дневники, постоянно веду работу, у меня есть биолог-физиолог, но нет оборудования. На тренировочном процессе по глазам определяю, объём веду, знаю, сколько спортсмен проходит, сколько может. Но если хочу немножко форсировать, и когда передо мной лежит база данных биологических, легче ориентироваться. И могу увеличить нагрузки. Но страшновато. Процесс чисто интуитивный. Когда есть записи и я знаю, что он выдержит, сделает, когда будет нужная интенсивность. Если есть при тебе врач, не такой, который даёт тебе просто биологические исследования, а непосредственно предлагает, что надо сделать, чтобы он восстановился.
Не знаю, какое настроение у Виктора Михайловича, но поехал бы к нему, если что-то надо. Если получится, хочу привлечь в свою школу научных работников, потому что в Москве есть НИФК.
Не так, как в сборной России: женщина-врач ходит по тренировкам и только зелёнкой мажет ушибы. А деньги получает - близкая к Геннадию Андреевичу.
Когда был Сапунов, разве ему, старшему тренеру, трудно было сказать: «А ну-ка дайте Налбандяну руль (это образно говорю), чтобы он работал в Астрахани, поднимал борьбу». Трудно? Личные амбиции всегда мешали Геннадию Андреевичу. Он, Геннадий Андреевич, начал Россию разваливать ещё давным-давно, когда стал старшим тренером сборной страны в 1980 году. Это я называю сапуновщина.
На периферии такие тренеры, как у нас. Они пресмыкались перед Геннадием Андреевичем. Так они радовались: вот Сапунов у руля, а ты, Налбандян, стой здесь. «Геннадий Андреевич, вы Налбандяну никогда не давайте на ноги встать». Вот эта личная амбиция всё переломала.
А сапуновская плеяда: Казаков, Рустенко, Вершинин – люди, которые остановились. Я наблюдал это всё. И занимаются грязными постельными делами. Подглядывание, доносительство.
Сейчас всё поменялось, Гоги Когуашвили стал старшим тренером. Может, что-то изменится.
– Но хотя бы в последнее время что-то двигается, появляются новшества?
– В прошлом году делал сбор в Астрахани. Сделал три сбора по юношам. Первый - тестовый. Естественно, они не выполнили тест. Я им объясняю: моя цель, чтобы вы дошли до конца сборов. А старший тренер мне даёт план подготовки, схему. Смотрю. А это схема 1987 года. Говорю: «Марк Алексеевич, вы понимаете, что это такое? Это хвост от коровы». Он сорвал эту бумажку где-то на сборах и даёт её мне как план, который исполнять. Разве можно так? Это говорит о его некомпетентности. Как я могу? Кто-то в 1987 году тренировал, в каком состоянии были ребята той сборной и как сравнивать их с юношами, с которыми только знакомлюсь на первом сборе? Это и был тестовый сбор. Какие физические возможности, как они переносят нагрузку, как они пройдут интенсивность, объём. Всё надо писать, читать, подсчитывать. А им разве это надо?!
Когда они у меня через неделю практически сели, а интенсивность у меня была на 4, на 5 выше я не поднимал (4 – пульс 22-23), практически пешком ходили, а через неделю у них все мышцы забились. Довёл их до конца, и тренерам задаю вопрос: «Скажите мне, пожалуйста, с кого я должен спрашивать? Они не готовы, элементарные вещи не могут выполнять!» Они глазами хлопают, стараются не разговаривать, избегают обсуждения.
Не зря говорил про Татарию. Цикл тренировок, который там вёл в лесу, питание - всё было сбалансировано, только тогда я согласился, чтобы были сборы. Без сборов тренировать я не согласился. Так у меня за 7 месяцев многие ребята на 10-15 см вытянулись! Подтянулись в росте, физически стали выглядеть совсем по-иному, мышцы стали другими. Потому что и мышцам нужно своё время, происходит их созревание. Опередить это ты никак не можешь, форсировать нельзя. А в Москве: «Сурен Рубенович, зачем им эта высшая математика? Зачем рассказываете, им это не надо». Если люди мне так говорят в центре, и им это не нужно, то кому это надо? С кем тогда работать? Не понимаю.
Приехал поработать в Уренгой. Невозможно, отказался. Мне предлагали зарплату в 50 тысяч. Почему отказался? Нельзя тренировать в тех условиях, недостаточно кислорода. Зима под 50 градусов. Какая тренировка может быть? Плюс загазованность.
Я сказал: «Мне не нужны деньги, за которые я буду ломать детей». Дети должны крепнуть. В Уренгое нефть, газ. И вот хотим сделать это в Драгомысе, нашли место и решили там построить спецшколу для одарённых ребятишек. Если получится, то, думаю, будет здорово. У меня есть специалист врач-биолог (жена Сурена Налбандана – Ред.), с которым мы были непосредственно у Виктора Михайловича, защитилась. Если всё получится, то можно связаться с институтом НИФК.
Человек всегда должен мечтать. Тогда легче всё переносится в себе, не так трудно. Вот если бы я стал старшим тренером России, то пришёл бы в институт к Игуменову и сказал: «Виктор Михайлович, четыре года до Олимпиады, давайте подумаем, давайте привлечём врачей, НИФК. И всё будем возрождать». Всё надо начинать с головы, всё должно идти постепенно вниз. Чтобы на местах правильно вели физическую тренировку.
Но нет такого! Сказал нашим тренерам: «Вам надо проходить аттестацию в университете у Виктора Михайловича». А иначе что такое? Такие деньги получают, а совершенный бред несут, вообще не могут тренировать! Не знают, что означает тренировка по науке. Вот что обидно!
Я сказал в Набережных Челнах в Татарстане: «Если вы не понимаете, о чём вам говорю, хотя я не закончил институт – езжайте на повышение квалификации в университет, чтобы знать, что это означает». Цифры объёма и интенсивности начинаешь объяснять, а они вообще не понимают, о чём идёт речь. Почему это всё делается? Куда подводишь? Вообще нули.
Виктору Михайловичу нужно или кому-то ещё это дело менять.
– Ваши пожелания всем мальчишкам, которые впервые вступают в спортивный зал и которые хотят быть похожими на олимпийского чемпиона Сурена Налбандяна?
– Прежде всего, надо найти себя. Ответить на вопрос: нужно тебе это или нет? И стать фанатом своего любимого дела. Быть целеустремленным. И ещё раз задать чисто философский вопрос: «Почему не я, а мой соперник?». Если себе сможешь ответить – значит, достигнешь высшего звания олимпийского чемпиона. Если не сможешь ответить, почему соперник сегодня сильнее тебя, а ты слабее, не можешь анализировать, не можешь найти звено, которое тебя подвело - то не сможешь быть аналитиком и не достигнешь своей цели.
Евгений Гаврилов
2006 год
Я ПРОСТО ВЫПОЛНЯЛ СВОЮ РАБОТУ
Родился 3 июня в 1956 г. в селе Гегард в Армении.
С 1964 г. проживает в г. Астрахани.
Чемпион Европы (1977), пятикратный чемпион СССР(включая две Спартакиды) и России по греко-римской борьбе. Чемпион Олимпийских Игр 1976 г. в Монреале.
Если учитывать все соревнования (включая юниорские и молодежные) Налбандян семь раз становился чемпионом СССР, два раза чемпионом Европы и один раз чемпионом мира.
В 1972 году в Клайпеде атлет выиграл звание чемпиона СССР среди юношей, затем в том же сезоне завоевал первый международный трофей, став победителем первенства Европы, проходившего в немецком городе Зуль. В финале он одолел румына Штефана Русу (8:1) – будущего своего визави по решающей схватке олимпийского турнира!
В 1974 году покорился новый рубеж - победа в Ворошиловграде на молодёжном первенстве СССР.
Однако на первенстве Европы среди юниоров в Швеции Русо взял у астраханца реванш.
Затем настала пора побед на взрослых состязаниях. Налбандян дважды выиграл Кубок СССР (в Челябинске и Ростове-на-Дону), Спартакиаду народов СССР в Алма-Ате (1975) и чемпионат Советского Союза в Ульяновске (1976).
На чемпионате мира среди молодежи в Болгарии волжанин одолел румына Русо за явным преимуществом и впервые завоевал звание лучшего молодого борца планеты.
В 1976 году в Ленинграде на чемпионате Европы завоевал бронзовую награду.
На олимпийском турнире в Канаде соперники у Налбандяна были один сильнее другого. Русо был повергнут атлетом на олимпийском восхождении с результатом 6:3, такая же участь постигла и Веллинга. В итоге у румына «серебро», у немца – «бронза».
Именно он завоевал первое «золото» той Олимпиады для советской борцовской сборной. И именно в его весовой категории был наиболее представительный состав участников – 21 спортсмен.
А всего борцы советской команды завоевали 7 золотых медалей из 10 возможных!
По своему техническому арсеналу считается до сих пор непревзойденным.
Награжден орденом «Знак Почета».
– Сурен Рубенович, совсем недавно вы отметили 50-летие. Что было в этот день связано с греко-римской борьбой?
– Юбилей прошёл нормально. Он был двойным. Это 30-летие победы в Монреале на Олимпиаде и 50 лет. Хотел сделать его показательным, так как по возвращении с Олимпиады 1976 года я не удостоился почестей за медаль, в Москве меня плохо встретили. Хотелось, чтобы пригласили представителей всех спортивных школ, которые у нас есть, ДЮСШ. Было много моих коллег, с которыми вместе начинал заниматься борьбой, были представители городской Думы, администрации, председатель Дунаев. Я благодарен нашему губернатору, который выделил финансы, и это помогло провести мероприятие. Я - единственный борец, в масштабах Олимпийского чемпиона, которому горько и обидно, что не удостоился в своё время почестей, когда меня проводили со спорта. Юбилей делал для себя, напомнил, что завоевал олимпийское золото в 20 лет, показал моим коллегам по борьбе, заслуженным тренерам, которые занимаются не тем, чем надо, что я живой.
И как бы меня жизнь не бросала, как бы строго меня не судили за мои ошибки, будем считать, что мы грешны в этой жизни, а они все чисты.
Получил поздравления из Москвы от Федерации, поздравил Михаил Мамиашвили, Сан Саныч Карелин поздравил как депутат Государственной Думы, была телеграмма от Вячеслава Фетисова, который каждый год поздравляет нас в День физкультурника. Из многих городов присылали поздравления мои коллеги, друзья. Была телеграмма от Владимира Путина.
– Вас до сих пор считают непревзойдённым борцом по техническому арсеналу. Расскажите, как вы впервые вступили на ковёр?
– На дне рождения у меня были тренеры, их 5-6, которые занимались со мной. Так получилось, что у каждого тренера занимался. Я был мальчик хулиганистый, и меня выгоняли. Всё я понял в детстве. Без силы делать нечего на ковре. У меня всё получалось коряво, не то. И тогда «присел» на специальную физическую подготовку, когда прочитал книгу, увлёкся своим физическим воспитанием. Силы было навалом потом, в детстве. А куда направить её – связано с Сапуновым. Когда мне было 15 лет, он меня увидел и взял к себе. И направил мою неуёмную энергию в то русло, в которое надо.
– Занимались ли вы до этого какими-либо видами спорта?
– Да, я так же, как и все мальчишки, начинал в футболе, занимался велосипедом. И плаванием занимался. У детей такой характер – они на одном месте не останавливаются. Но в спорте они выбирают такой вид, который им по душе, нравится. И плохо, когда дети увлекаются каким-то одним видом спорта и «засиживаются». Я бы посоветовал мальчикам, чтобы они попробовали себя и в гимнастике, футболе, велоспорте. А куда тебя душа приведёт - то беру на 80%, что ты будешь какой-то борец.
Например, я из гимнастики перешёл на борьбу. Если бы в гимнастике «засел», хотя она мне не нравилась, может быть, и не получился бы из меня борец. Надо идти искать себя, как все мальчишки. Иди плаванием занимайся, гоняй футбол – где тебе понравится, где ты захочешь. Себя совершенствовать будет интересно, будешь вникать. Если ребёнок начинает вникать в какой-то вид спорта – не имеет значения, какой, для него это станет определяющим. А если нет интереса, он просто ходит и проводит время со всеми мальчишками-друзьями.
У меня такого не было. Я приходил не общаться со своими сверстниками в борьбе, а приходил работать. И мне это нравилось. Если такие взгляды будут у детей, то всё получится правильно. Он себя найдёт сам.
– Есть легенды, что вы грузили в Астрахани арбузы…
– Это выдумка. Да, Астрахань - арбузный город, и мы, ещё учась в школе, когда были пацанами, летом ходили просто подзаработать немножко на танцы, на мороженое и на базах кидали арбузы. Если разобраться, физический труд никогда не идёт в ущерб. И я сказал в одном из интервью, что разгружал арбузы.
Дело не в арбузах. А в том, что я начал заниматься физикой уже непосредственно в юношеском возрасте и ставил физический фундамент. Мне не хотелось быть слабым. У нас есть дагестанец, чемпион мира по вольной борьбе, и ему говорят: «Вы физически здоровый. Откуда вы такой сильный? Что вы делаете?» Он отвечает: «А я чабаном был. Барана на себя брал и в горы поднимался». Но сколько бы мы ни грузили арбузы и как много баранов на себе не таскали в горах, если не будет специальной физической подготовки, аэробной, комбинированной, то никакого толка не будет. Грузчики тоже каждый день мешки таскали раньше в портах, но боролся только Поддубный. Другие же грузчики борцами не стали. Должна быть специальная физподготовка. Подойти с головой, надо формулу знать - и всё. Без формулы бесполезно.
– Как ваши родители относились к вашим поискам в спорте?
– Сначала мои родители были против. Я забросил школу, когда увлёкся борьбой, в спортшколе ночевал. Там надо было рано вставать. В шесть - подъём, час - кросс, штанга, пошёл домой, поел и пошёл на вторую тренировку… У меня было три тренировки в день. Это была моя юность. Методика турецких и болгарских борцов - прочитал и начал делать. Тренировки стали аэробными, я легче начал их проходить. Обогащение лёгких кислородом помогало.
Моя мать - Герой Социалистического Труда. Когда я был мальчиком и мы приезжали в Армению, мы там собирали абрикосы. Норма была 11 ящиков. Я ходил на работу, и у меня постоянно не получалось. 2-3 ящика соберу, а в основном хулиганил. Мальчишка – что говорить! Однажды мама мне сказала: «Завтра я пойду с тобой работать. Помогу тебе выполнить норму». Она меня разбудила в пять часов утра, только солнце начинало всходить. Мы пришли рано и до 8 часов сделали с ней пять норм. Она мне показала, как всё это делается.
Мама мне всегда говорила: «Сурен, всё делай сам. Лучше рано утром всё сделай. Пусть днём у тебя будет запас времени, но всё ты сделай заранее. Никого нет и никто тебе не мешает, не отвлекает». Вот так она меня учила работать. Она меня сделала трудоголиком.
В пять вставал в Астрахани, когда был мальчишкой в 5-6 классе, вокруг города делал часовую пробежку, штанга, днём приходил, обедал и опять бегал. Зал, потом улица. А вечером после нагрузки - бассейн.
А когда выиграл первенство СССР и мне председатель назначил зарплату 50 рублей в месяц, я был спартаковец, как перспективному мальчику, так это меня вообще обязало! Всё! Я получаю 50 рублей, рабочий человек, это моя работа.
И маме с папой деваться было некуда. «Ну, ладно. Школу ты успеешь закончить. Давай, занимайся борьбой». В то время для стариков это было необычно. Какая борьба? Какие деньги? Спорта же профессионального не было. 50 рублей для мальчика, как материальный стимул, меня так обязали, что я с головой ушёл в борьбу.
А сейчас разбаловали. Представляете, мальчику, который три года назад выиграл по молодёжи Европу, платят 80 тысяч?! И то я его готовил. За что он получает эти деньги? Если он в России даже в пятёрку по мужикам не входит? Мы разбрасываем деньги. Платим куда? За что? Надо это, не надо. Я не против того, чтобы платить, но тогда с него надо три шкуры драть! Чтобы работал! А они не хотят. Жизнь-то другая! Принесут деньги, и машину дадут, и телефон есть.
А мы просто выполняли свой долг.
Когда выступал на юбилее, сказал: «Знаете, я просто выполнял свою работу. Профессионально выполнял свой гражданский долг». Должен быть гражданский долг перед собой. И когда задают вопрос: «Какие слова бы вы выбрали для напутствия ребятам?» - всегда говорю: целеустремленность и задавание себе вопроса: «Почему не я? Почему он должен у меня выигрывать?» Это вопрос философский. Вот и думай над этим. Почему? Почему? Почему?
– Как вы отрабатывали ваш коронный приём - «скручивание»?
– Во-первых, «скручивание» я начал делать до Сапунова, но не понимал, что у меня получается. Это было на уровне инстинкта, по силе моей. Я не мог даже проанализировать свои действия. И когда попал к Сапунову, и он увидел это, то он добавил к этому лишь движение.
Я никогда не любил отрабатывать на тренировках. Любил это делать на соревнованиях. На них у меня получалось лучше, чем на тренировке. Выработался инстинкт. Тело твоё, скорость твоя на уровне интуиции и инстинкта.
Когда работали с Сапуновым, то было 3, 4, 5 вариантов скручивания. Ведь у каждого свои были варианты «скручивания». У Хисамутдинова оно было с забеганием как-то, прогибом, у меня – своё.
Самое главное – быть наблюдательным. Я на тренировках и на сборах наблюдал за каждым борцом. Кто что делает. И в голове сто раз мысленно тренировал свой мозг, не только в физическом плане отрабатывал. Это даже знает Игуменов Виктор Михайлович. Прокручивал всё в голове по сто-двести раз. Мозг у меня практически не отдыхал. Тренировочный процесс шёл неотрывно. А когда выходил на соревнование, был нахалом. Хотя нахал – свободный человек.
Надо чувствовать себя свободным, не сковывать себя на ковре. И делать то, что у тебя мозг сто раз провернул. И у меня всё получалось. Чётко каждое движение. Из-за стократного прокручивания. Я знал, что даже, если человек будет ставить контрзащиту, сделаю всё то же самое в другую сторону.
Почему? А потому что на тренировках нельзя это было отрабатывать, потому что, если отрабатываешь на сборах в сборной страны, России, там наблюдают за тобой твои соперники, тренеры. Ты должен это делать на соревнованиях.
Вот говорят, есть психологические барьеры. Если его не будет, если он будет на 100% готов физически, и 100% духа, надо проводить и не бояться. Если ты боишься на соревнованиях проводить то, что отрабатывал на тренировках, как они делают, страхуются сто раз. Мы отрабатывали с Сапуновым практически всё на соревнованиях. Если на соревнованиях был какой-то конкретный бросок, мы его тщательно обрабатывали на проходящих соревнованиях - на всероссийских, всесоюзных, международных турнирах.
А концовка делалась на России и на Союзе - ставили точку своему приёму. Только на соревнованиях это можно проводить. На тренировках ты его можешь сто раз отрабатывать, а на соревнованиях ни разу не проведёшь. Чем оно отличается? Я считаю, что должен отрабатывать на соревнованиях. Это всегда и говорю ребятам.
Если ты на соревнованиях не умеешь отрабатывать, ставить себе задачи, цели, то есть ты будешь делать это над слабым, а над сильным ты никогда не сделаешь. Вот на чемпионате Европы в 1976 году сделал скручивание винтом, с рукой и головой. Я её практически делал на проходящих соревнованиях. А на Европе вышел и первую схватку борюсь с чемпионом Европы, чемпионом Олимпийских игр, болгарином. Я прямо вошёл в него и сделал приём. Не надо бояться и робеть. Делать - и всё получится. Всё будет нормально.
А с другой стороны, у меня такой характер был, что любил, чтобы за мной смотрели, наблюдали. Если за борцом, когда он борется, зрители не смотрят, он не интересен им или интересен только для тренеров, то считаю, что это – несостоявшийся борец. Меня всегда это вводило в азарт. Если я выходил бороться, то всегда старался бороться так, чтобы на меня обращали внимание. На ковре начинал финтифлюхи выкручивать. А зрителям это было интересно. У меня получалось, а когда ещё смотрят, больше входил в раж.
Было, когда соревнования шли на трёх коврах, то на двух коврах останавливались, когда я боролся - все смотрели мою схватку. Я был азартен, получал удовольствие, когда за мной зрители наблюдают, как искусно борюсь.
Поэтому не обязательно отрабатывать что-то на тренировке. На тренировке, скажу честно, всегда валял дурака. Делал какие-то приёмы, которых никогда не делаю, первоосновы, которые дети делают: кочерёжку, бедро, за руку и т.д. Но в голове всё это проворачивал. Была как бы двойная тренировка: пока дурака валяешь, мозг активно работает. Потому что твой соперник рядом с тобой тренируется. Я же смотрю, что он делает, смотрю на него (пара тренируется) и мысленно с ним уже борюсь. Боролся со своим напарником и смотрел на своего соперника. И поэтому соперники для меня уже загадками не были.
– Какой бой на Олимпиаде в Монреале вы назвали бы самым тяжёлым?
– В Монреале был румын Штефано Русо, который выиграл Олимпиаду в Москве. Но хочу сказать, что победа не была тяжёлой, она была просто по накалу напряжённой. Мы с ним много раз боролись, и у нас схватки заканчивались по-разному. У каждого спортсмена, каким бы он не был великим, всегда есть один неудобный соперник. Всё равно кто-то есть. Для меня таким являлся Русо. Но дело в том, что я вёл схватку. А когда схватку ведёшь, этого мало - надо смотреть ещё на настроение судей, на глаза арбитра, на главного судью. Смотришь, в какую сторону они хотят повернуть схватку. И вижу, что меня хотят «сплавлять» - ведь я веду три балла у Руссо. А меня хотят снять за неведение борьбы.
И тут вспомнил случай, рассказанный Сапуновым, когда тот боролся на чемпионате мира, вёл схватку с венгром и его хотели «сплавить». И он создал суматоху: взял и этого борца кинул на стол главного судьи. А пока они разбирались, ставили стол, обстановка разрядилась.
Меня секундировал Виктор Михайлович Игуменов. Провожу резкий нырок в корпус и якобы ударяюсь, падаю, ко мне подбегает врач. Виктор Михайлович, все озабочены, что с моей коленкой. Я говорю, что ничего – я устал, отдыхаю. Так разрядил обстановку.
Был третий период, и оставалось до конца схватки полторы минуты. Я полежал минут пять, отдохнул, обстановка разрядилась. А за полторы минуты уже в любом случае не снимут меня. И когда раздался свисток, я ему такую концовку дал! Он не успел в себя прийти. Он думал - всё, вроде Налбандян травму получил, мне завязали ногу, я просил, чтобы сильно не завязывали, что всё нормально. Так довёл схватку до конца.
Откровенно говоря, Олимпиаду я выиграл спокойно. Даже не прочувствовал. Не знаю, почему говорят, что это тяжело. Я не чувствовал страха, боролся, как на чемпионате Союза, который выиграл семь раз, два раза спартакиаду. Может быть, был такой возраст, психология.
На Олимпиаду должен был ехать Хисамутдинов, а он «сломался», и поставили меня. Но я не ехал проигрывать. Была мысль «смогу, не смогу». Но как не смогу, если тебе такая возможность представилась? И может быть, она предоставляется один раз в жизни? Я не чувствовал себя нагруженным. Видимо, так было суждено Богом. Стать олимпийским чемпионом. Хотя Виктор Михайлович после соревнований говорил: «Сурен, я своих пять золотых медалей отдал бы за одну твою олимпийскую». Было приятно слышать, но не осознавал до конца. Виктор Михайлович тогда сказал, что пойму это потом: «Через многие, долгие годы поймёшь, что ты сделал». А вот в Московскую Олимпиаду, конечно, нас подставили…
– Сурен Рубенович, расскажите о ваших сегодняшних проектах, о научной группе, которую вы организовываете?
– Этим я уже занимаюсь полтора года. В Новом Уренгое есть клуб «Золотой медведь». Мы хотим в Драгомысе построить специализированную школу, где мне интересно было бы работать. Многие не знают о моих способностях, научной работе в плане общефизической, специальной скоростной и силовой подготовки... Хотелось бы, чтобы процесс физподготовки соответствовал переходному возрасту юноши–молодёжь–взрослые по намеченным планам и целям. Чтобы всё было по науке.
Мне это знакомо с тех пор, когда Виктор Михайлович начинал подобное в 70-х годах, проводил исследования не только в борьбе, но и по всем видам спорта. В то время поколение было сильное, потому что работало целенаправленно. Контролировались объёмы, интенсивность. Глаза не успевали открывать, а у нас проверяли пульс, брали кровь, мочу на анализ – мы были прозрачны как никогда.
– А сегодня?
– Сейчас, к сожалению, всё это утеряно. Борьба стала не зрелищной. Очень жаль. И не только у нас в Астрахани, везде. В прошлом году работал консультантом сборной, мы готовились на Европу и мир, и с большим сожалением могу сказать, что нет той работы, как прежде. Был случай, когда после нагрузки, хотя интенсивность там вообще малая, юноши тренировались, я задал вопрос Вершинину: «Геннадий Александрович, объём такой, интенсивность какая?». А он мне ответил: «Как получится».
Откровенно говоря, ужасаешься, когда таких людей допускают до тренировок юношей, они не понимают, что делают. От Виктора Михайловича приезжали специалисты по биологии, физиологии, и мы вели свои дневники по ребятам. И вот замеряю у мальчика «давление-пульс», а со мной рядом находится врач. Давление у мальчика 90 на 50 после тренировки! Обращаю внимание врача, а он спрашивает: «Что делать? Я не знаю». Догадался, что «кровь закипает», отправил его в бассейн на 15 минут. Когда он вернулся, всё восстановилось, давление стало 115 на 80.
Мне говорит один тренер: «Знаешь, у меня один мальчик 110 на грудь берёт!». Вот если он эти 110 кг раз 5-6, допустим, за 30 секунд поднял, рывки делал, тогда бы понял. А так, если один раз вырвал – ни о чём не говорит.
Наука нужна обязательно. И нельзя говорить: «Я завтра вам дам чемпиона». Никогда этого говорить не надо. Сначала нужна хорошая физическая подготовка, чтобы выработался мышечный рефлекс. И тогда нужно работать с ним психологически, ставить приёмы. Не каждый приём пойдёт тому борцу с определённой психологией. Надо уметь подобрать психологию. Что именно ему пойдёт. А потом, когда мальчик станет сильнее физически своих соперников, делать шаг дальше…
Если бы Виктор Михайлович Игуменов работал в сборной по свой системе, то, утверждаю, сборная у нас была бы очень мощной. Работа нужна, без неё делать нечего. И на периферии, и везде.
Мы говорим, что проиграл кто-то, подсел или что-то ещё. А Виктор Михайлович знал, кто в каком состоянии был. У него все биологические, физиологические базы данных, исследования, которые делались, анализы лежали на столе. Он все регулировал по плану, по объёму, интенсивности.
Встречаясь со многими борцами, спрашиваю: «Ты хоть понимал, что ты там делал? Что творилось на тренировке?» «Нет, не понимал». А он был в сборной команде страны...
Вот вывозили нас в Карпаты, нас было 20 человек, как гладиаторов, а потом мы спускались, и шла другая работа. Основная масса не понимала, что происходит, и не пыталась в этом разобраться. Это плохо. В институтах, университетах они это проходят. Да, прочитать можно. Но когда человек испытал это на себе, в поту, провёл через себя, ему легче ориентироваться. Поэтому многим тренерам это непонятно.
Я не кричу, что патриот, но всегда им был. Обидно за Российскую державу, которая была борцовской. Кто у нас будет учить бороться? Выходит, нас сегодня чечены учат бороться? Дагестанцы? Я имею в виду греко-римскую борьбу. Раньше нас учили великие тренеры, наставники, и среди них не было ни одного чеченца. Обидно, что такая большая страна, столько материала, талантов.
– Значит, необходима система подготовки?
– В советское время много было таких, как Налбандян. Моё поколение было сильным. Если к силе прилагалась ещё и способность мыслить от Бога, тогда борец состоится. Хочу подчеркнуть насчёт сборной, которая была в прошлом году. Сапунов насколько велик, настолько и низок в своём спортивном интеллекте как тренер. Он может работать с материалом. Когда есть материал, он может изобретать, фантазировать.
В борьбе человек должен обладать хорошими физическими данными, чтобы мог на ковре изобретать. Не то, что сейчас. Борются минуту, и стоят, ждут, чтобы в партер перевести и закончить действие. Но это уже не борьба, а её окончание. Ставят в партер, обратно тащат.
Не знают люди, что делать. Этим практически никто не занимается. Нет правильной физподготовки, становления фундамента. Надо больше обращать внимание на молодёжь, на её физическое воспитание, чтобы оно было правильным.
Нам говорят: «Ставить в партер». И все уткнулись в него. А над техникой... Мы были на Европе с Корбаном и смеялись: «Скоро начнётся, знаете, какая борьба? Сразу поставят на мост и с моста кто кого задавит – тот и победил». Смеёмся… А скоро и это сделают.
В Астрахани я уже устал говорить про это. Надо мной смеются и прямо в глаза говорят: «А зачем нам всё это, если правила сейчас диктуют партер?» Кстати, мне не только там ответили так. «Нам некогда заниматься этими делами».
Когда идёт речь о юношах и молодёжи и говорят, что заниматься некогда, то что мы будем говорить о профессиональном спорте?
Если мы раньше тренировались, то мы и обратные тащили и накаты делали, и в кресте, и в петле. Совершенствоваться надо. А сейчас идёт суматоха с новыми правилами, ребята на периферии этого не понимают и кидаются на накаты, на обратный, и идёт остановка. Они не растут. А когда переходит туда, где, допустим, работают Мишин, сильные ребята-мужики - как они могут совершенствоваться с ними? У них нет мастерства, им не дадут развиваться. Я имею в виду взрослых, профессионалов.
– Что, по-вашему, включает в себя тренировочный процесс?
– Я должен отрабатывать технику, должен быть готовым к борьбе в техническом и физическом плане. Поэтому и отставание. На местах должны быть грамотные тренеры.
Недавно я ругался с нашим тренером, теперь к нему на тренировку не хожу. Я ему в глаза сказал: «Вы знаете, у вас нет никакой методики. Я не вижу, что вы желаете. Как это называется?» - «А у меня нет никакой методики». Правильно! Его методика не интересует. Его интересует, чтобы денег в кармане побольше было. 80 тысяч своему ученику платит. Представляете? И себя не забывает. Его больше не интересует никакая борьба. А чтобы детей поднять, поставить задачи, планы, чтобы можно было взять и лепить из них, как это мог делать Сапунов.
Вот я был в Москве, задали мне вопрос: «Сурен Рубенович, мы не знаем, что делать. Почему у нас борьба падает?» Я отвечаю: «Потому что мы не совершенствуемся, не изобретаем».
Мы в своё время изобретали. Если боролся Резанцев, его «бычок» все знали. Но столько у него подходов было под этот приём! Кстати, Валерию Григорьевичу, когда разговаривали, сказал: «Помните, был Роман Руруа? Вот у него руки были такие, что он боролся, как фехтовался». Резанцев взял этот приём и добавил свой «бычок». А я, наоборот, когда «фехтовался», добавил своё скручивание. Мы всегда добавляли что-то своё и делали всё индивидуально. Сейчас можно назвать единицы, которые индивидуально борются. Скучно смотреть, когда сидишь на чемпионате России и там заслуженный мастер спорта борется с мастером спорта. Если мы боролись, заслуженный матер спорта, олимпийский чемпион, то мы обязаны были бороться красиво. Должны были совершенствоваться. А если не идёт процесс совершенствования спортсмена на чемпионате России, то о чём мы может говорить, как будем готовиться к Олимпиаде?
Разучились работать, думать.
Я был сильнее своих соперников на две головы, так почему же я не мог изобретать сам? Мне это было интересно. Это был азарт. Когда хорошо готов физически, то можешь фантазировать во всех направлениях. Для меня чемпионат России был как проходящее соревнование. Мы так и считали. А чемпионат СССР был ударным. Мы свои объёмы и нагрузки не сбавляли. Если я сбавляю, не управляюсь в определённый объем, который положен мне, то я делаю его проходящим. Человек должен всё знать. Если у меня пик должен быть на чемпионате СССР, значит, так и было.
А чемпионат России, как проходящие тренировочные схватки. Только так. А если я ставлю цель, задачу – Россия, она потолок, тогда о чём говорим? А где база? Через четыре года на Олимпиаде выступать, когда же делать эту базу? Подход должен быть научный.
– В чём заключается роль тренера?
– Говорят: «Дети не те. Раньше были талантливые». Тренер должен быть талантливым. Всё зависит от тренера. Как он будет ставить тренировочный процесс, как он будет изобретать. В любом деле надо изобретать что-то новое. Если этого не будет, то всё будет по старинке.
Приведу пример. Перед чемпионатом России осталось буквально месяц, и мальчика везут в Тернауз, на высоту 2300 м. Мальчик через две недели спускается, продолжает тренироваться, и после этого его везут на чемпионат России по мужикам. А он там пустой. Кто так делает?! Разве можно поднимать спортсмена за месяц наверх? А у нас поднимают. Не соображают: стоит, не стоит. Если сборы когда-то там проводились, то, может быть, тогда другие цели ставились. А у нас взяли мальчика, повезли. Сказать, что это нельзя? Да вы что? Мы же книги читаем, институт закончили.
Вот у нас в Астрахани что делают? На ковре возятся. ОФП я вообще не вижу. Надо работать. Вот у нас в пять закончилась тренировка, мы проходили скоростную и силовую подготовку с моим мальчиком, я работаю только с ним одним. И когда мы сделали первое, второе, третье, четвертое упражнение, было четыре задания, когда он делал максимум, я сказал ему, что это его предел, и объясняю почему. Но когда тренируются на ковре борцы, а тренер кричит: «Ребята, надо максимум выжать!» Видимо, насмотрелся, как Сапунов кричит (тот любит это делать), и повторяет увиденное. «А что такое максимум?»- задаю вопрос. – «Вы вообще знаете, что такое максимум? И как из него его выжать? Когда это можно? Когда нельзя?» Задаю элементарные вещи. Ребята-то не понимают. Ребята уже делают максимум.
Сапунов любит это делать – стоит ли это или не стоит, но выжимает. Это ему нравится. Вот они и выжимают «максимум». А когда приезжают на соревнование, то пустые. Есть официально Россия, надо выступить, а потом поехали куда-нибудь в Элисту, заработали медаль и довольны – борьба есть в Астрахани. А её нет...
На Алтае был юноша неплохой - Максим. Хороший парень. Я устал в сборной по молодёжи, когда был на подготовке Европы, мира, говорить: «Давайте пять-шесть человек отберём из всех. К Олимпиаде можно подвести именно их. Осталось три года». Не захотели. Многих ребят, хорошую молодёжь, которая должна прийти достойной заменой, просто-напросто переломали. Они физически не выдержали те объемы, которые были бестолковыми. Идут, идут, а что, как, для чего это, нужно ли это или нет – непонятно. А ребят нет. Обидно. А результат был неплохой. Тот же Максим Россию по мужикам выиграл и «сгорел». Потому что невозможно было выдерживать это.
Вот на тренировках беру мальчика, показываю элементарные вещи, а он выиграл молодежь: одна нога на профессиональной основе, а он так далёк от них. Объясняешь элементарное: действие не заканчивается, одно, второе. Оно бесконечное. Как дали свисток, начинается бесконечное действие. А если у тебя только два действия, то что тут гадать? Мы все друг друга знали, и сейчас знаем. Но мы знали, как можно обмануть соперника, поймать. Это и было задачей, работой, непосредственной подготовкой к Олимпиаде, которую целенаправленно готовил Виктор Михайлович.
Сапунов работал с материалом, а Виктор Михайлович собрал умный тренерский состав. Вадим Александрович Псарёв, Яковенко, например. И всё совместно, сообща, с научными анализами, которые дышали.
Какое было у нас питание, что давали? Нужно или не нужно? Сколько калорий потратили, всё нам возвращалось. Питались, как положено. А нынче кто-то пошёл и что-то заказал себе. Лишь бы побольше денег в карманы положить. Их не интересует, сколько поели или не поели.
Техника накладывается на хорошие физические данные. И Сапунов мог это делать. Но если нет хороших физических данных у борца, что он может сделать? Мы не о том говорим, что у него руки здоровые, он сильный – это ещё не тот материал, который нужен. Нужно, чтобы мышцы были рабочие. Чтобы они чувствовали, работали, инстинктивно выполняли то, что необходимо. Только прикоснулся, а они уже знают, что он хочет. Мышцы твои работают, а потом уже мозг. Каждое движение, палец, как он руку положил – я пока борюсь с ним телом.
Конечно, над таким мальчиком можно работать индивидуально, ставить определённую технику, повышать мастерство. Если бы у меня не было силы, подготовки, разве мог бы я выдержать сапуновские нагрузки, а тогда он был старшим тренером России, в 70-х годах?
А Сапунов сейчас лепить не может. У нас Россия большая, а борьбой некогда людям заниматься. А это работа, интересная. Но её надо знать.
Но когда попал в сборную команду к Виктору Михайловичу Игуменову, мне стало всё ясно, потому что всё это я проходил. Начал увлекаться системой Виктора Михайловича, где всё было поставлено, разгадал, как всё это делалось, как всё фиксировалось.
Работал в Татарии 7 месяцев, мне платили 3 тысячи рублей. Кстати, унизительные деньги. Я не стал их получать, но дело не в этом. Дело в том, что когда я развернул работу, начал готовить юношей, постепенно регулировал объёмы, интенсивность, то им это не понравилось. Когда начал разговаривать с тренерами, они все встали против меня. А когда вернулся в Москву, в Федерации сказали: «Сурен, что ты там развернул профессорскую работу?» Да это обыкновенная работа, а не профессорская. Это каждый тренер должен знать, что он делает и как надо подводить.
Кто будет тренировать детей? 70% из них больные. Чтобы тренировать в полном объёме, надо обязательно, чтобы у тебя была база, биологические данные. Когда тренируешь, вроде всё правильно, а почки или печень работают не в полную меру.
Если взять наше время, то надо было Россию отбороться, выиграть её, чемпионат СССР - обязательно, 2-3 международных турнира, Европа, мир... Круглый год ещё тренироваться. А как можно сделать это без научного подхода, если нет никакого определённого плана? Надо чтобы этим рулили, руководили. Где сегодня можно отдохнуть, где поддать, чтобы была отдельная карта на спортсмена? А сейчас спортсмен пришёл, выполняется что-то интуитивно. А надо это или не надо ему?
Тренер должен быть уверен в том, что для него Россия – проходящее соревнование. И знать, в каком состоянии находится спортсмен.
– Ваши прогнозы относительно новой смены?
– У нас не получается замены. Если в советское время были лидеры, их было много, они рубились между собой на чемпионате Советского Союза. Попробуй ещё его выиграй! А что творится сейчас? Борется Мишин, Самургашев, ещё кто-то в сборной. А в основном, нет лидерства. И молодёжь, которая переходит на профессиональную основу, долго не держится. Они не выдерживают тот объём нагрузок и то, что должны непосредственно пройти: выиграть Россию, турниры, Европу, мир. К Олимпиаде они уже подходят пустые.
Вести этот цикл умел делать только один человек, которому непосредственно все подчинялись - Виктор Михайлович Игуменов. И результат говорит сам за себя: десять медалей из десяти, 7 золотых, 2 серебряных и одна бронзовая. Это что, не результат?! Почему к этому не хотят возвращаться? Государство столько денег выделяет. Нельзя этим делом заняться? Хотя бы на местах, в сборных. Спортсмен должен быть прозрачен, в каком он состоянии.
Вы знаете случай, когда Хисамутдинов в 1975 году не смог поехать на мир, у него была желтуха, а Давидян поехал и выиграл? Мы все были способны заменить друг друга. Вы мне сейчас назовите три-четыре состава, чтобы могли заменить наших лидеров? Нет их! И не будет! Вообще скоро ничего не будет в России.
Да, она есть греко-римская борьба, но и её же и нет.
Не буду скрывать, что сейчас борются в основном кавказцы. Существует такая тенденция. О чём это говорит? Юношей ломаем. До молодёжи доходит, результат молодёжи выдал - мы считаем это великим успехом. А это естественно и проходяще: рост спортсмена, который должен перейти в профессионалы. У нас есть четырёхкратный чемпион Европы по юношам! Какой-то дагестанец. Вы можете только представить себе: четыре раза выиграть Европу по юношам! Это во сколько же лет он начал выигрывать, бороться? Видите, что делается? Если ему пишут 15 лет, а на самом деле ему уже 22-23 года. Вы понимаете? А он по юношам борется. Ну что мы будем ожидать от него, когда он будет бороться по мужикам, когда перейдёт в профессионалы? Пустота.
И кто сейчас нас учит бороться? Нас учат бороться чеченцы и дагестанцы. А какая была раньше Россия сильная! Вы посмотрите, кто боролся! Омск, Тюмень - и пошло, пошло… Москва, Ленинград. Татары боролись хорошо. А сейчас остались одни кавказцы. Почему? А потому что не хотят они с юношами бороться. Они уже мужики.
Фетисов выступал по ТВ: «Да, в то время это было на научной основе, была подготовка». Если взять наше поколение, сейчас хоть нас выпускайте! Минуту я и сейчас могу отбороться. В нас такая база заложена, что мне сейчас немножко порежимить, месяца два-три, и я могу выйти на ковёр и минуту отборюсь. И тем более, ничего не делать! Потому что в партер поставят, и кто-то вытащит, а кто-то нет. Будут кидать жребий.
Посмотрите, что делает Китай! Если в Китае в лёгкой атлетике чемпионы пошли! Есть и в гребле олимпийские чемпионы. А что мы будем говорить о других видах спорта? Всё, что у нас было в СССР, в своё время раскидали, разбросали, а Китай – пожалуйста. У них всё на научной основе. И физическое воспитание с детства, и массовость. А у нас ни массовости, никакого научного подхода. О каких переменах мы можем говорить?
– Но в Китае государство на подъёме.
– Это зависит от нас. Представьте, есть олимпийский чемпион в Астрахани. И он не может работать. Я работал три года тому назад семь месяцев, так мне платили зарплату в 1000 рублей. Вы понимаете – это унизительно! Когда нам, олимпийским чемпионам, дали президентскую стипендию, по 15 тысяч, я сразу ушёл с работы и сказал: «Как бы то ни было, мне стыдно. Вы унижаете меня». В прошлом году тренировал как общественник. А себе они по 50-80 тысяч зарплату сделали. Приписки, описки.
Если нас, олимпийских чемпионов, всего пятнадцать человек в живых осталось и мы это не ценим, то о каких ценностях вообще можно говорить? Я не могу открыть школу в Астрахани, где был бы хозяином. Я не могу приходить на тренировку. У нас тут два тренера в Астрахани, один заслуженный, я знаю, как он это получил – сейчас это не проблема. И вот я прихожу туда – разве я могу с ними вместе работать? Никогда, потому что я должен приходить к себе домой, быть хозяином.
Но тогда ты должен нести и ответственность. Три года тому назад за 7 месяцев я сделал чемпиона Европы по молодежи, 1000 рублей получал. Так мне даже спасибо не сказали!
Всегда хотел, чтобы у меня была школа, куда подобрал бы тренеров, пару человек, которых можно научить – ничего страшного. Виктор Михайлович тоже начинал, когда многие тренеры и многие ребята не понимали того, что творится в сборной. А кто вникал в происходящее, понимал, что творится, что это такое, на себе это всё прошёл, на себе испытал - тому легче ориентироваться.
Этого добиваюсь уже тридцать лет в Астрахани, а мне не дают реализовать это. Наверное, не хотят, чтобы была альтернатива. У нас два тренера в Астрахани. Они и старшие тренеры, и младшие. А участников чемпионата области в Астрахани если 50 человек наберётся, взрослых, юношей, молодёжи - хорошо. А в советские времена было много альтернативных тренеров. У одного человек 150, у другого 150. Когда у нас проводилась область, то было только по юношам 300 человек. Вот это и есть совершенствование на соревнованиях, где у каждого тренера есть своя техника, и ты борешься против тренера, его методики, техники. И идёт рост. А сейчас этого нет.
В прошлом году, работал на общественных началах, ни копейки денег не платили – унижение человека, который является Олимпийским чемпионом. Какую цель мы преследуем? Спрашиваю: «Если олимпийский чемпион для вас – ничто, то чему вы ребят можете учить, какие цели ставите?» У вас нет олимпийского чемпиона, самым большой результат - чемпион по юношам, по молодежи. И кричат, орут. А что дальше? Дальше, говорю, надо, чтобы по мужикам выигрывали. По юношам и молодёжи – это не то.
В других городах мне трудно сделать это. Не так же: приехал, бах-бах - и всё получилось! По крайней мере, нужно года два-три, чтобы подвести к определённой работе. Три года, три цикла. Как спутник, когда выводят на орбиту, а дальше он уже летит сам. Три года ознакомления, ставятся конкретные задачи, цели, и их надо выполнять. В России есть много талантливых ребят. Просто надо правильно их вести. Пусть это будет через три года – ничего страшного, пусть растёт молодежь. Не надо опережать и форсировать некоторые вещи.
– С кем вы сегодня работаете?
– У меня сейчас есть тяжеловес, молодой мальчик, ему 20 лет. Полтора года мы работаем с весом 50-60 кг. Днями проводим рывки 50, 60, 70. Выше его не поднимал. Постепенно приходится доводить до автоматизма. И, думаю, где-то в конце этого года он должен поднимать 90 кг. Плавный переход, а не ломка. У нас молодёжь уже в стадии хронической болезни сердца, и переход на профессиональную основу они сделать не могут. Идёт деградация оттого, что нет специальной физподготовки, в техническом плане они отстают в развитии. Борцы не те, как раньше.
Когда мой воспитанник тренируется, то он принимает препараты, очищающие организм от всяких шлаков. Он выполняет работу по намеченному плану, работает, растёт, я его не тороплюсь выпускать на арену, потому что ему рано. Если его пущу по молодёжи, а там старше на пять приписанных лет, то ему охоту отобьют, психологически сломают.
Пусть он лучше три-четыре года у меня будет готовиться, чтобы физически окреп в тяжах. Говорю, что на его век хватит бороться: «Витя, зато ты у меня будешь бороться до 35 лет. Они все уже будут пенсионеры». У нас на пенсию борцы уходят в 25 лет. А что такое 25 лет, если я в 24 года был уже на двух Олимпиадах и только-только начал понимать, что такое борьба. Я не тороплю события, чтобы отрапортоваться, что есть, мол, у меня чемпион России по юношам.
Да не надо мне это чемпионство! Если оно будет, пусть будет. Сколько весовых категорий разных по развитию, по физподготовке! Есть остановка физических возможностей, когда гоняют вес. Зачем всё это? У меня накопилось много материала против этого.
Мне нет разницы, я - человек без правил. Меня правила не интересуют. Их завтра будут менять или другое что-то придумают – меня это не должно волновать. Я должен делать то, что делает профессионал, быть подкованным со всех сторон. В партере и накатах, «обратном поясе» и в кресте.
По системе Виктора Михайловича у меня много бумаг, которые я вёл, экспериментировал, отмечал. Формулу борьбы понял давно, когда был ещё мальчишкой. В 12-13 лет мне попалась книжка «Метод подготовки турецких и болгарских борцов». Я увлёкся ей. Из неё узнал об аэробных, комбинированных тренировках. Работал по 6-7 часов каждый день. Когда меняешь специфику тренировки, то можно работать в течение целого дня.
– Кто в силах изменить сегодня ситуацию в борьбе?
– Пусть я не великий тренер, но скажу, что всё идёт сверху по периферии. Я всегда был независимым человеком, но кто с Налбандяном считался? Так повелось. И так же с Резанцевым и со многими великими людьми. Никто не считался. Они думают, что мы, якобы, дураки. У меня есть записи, дневники, постоянно веду работу, у меня есть биолог-физиолог, но нет оборудования. На тренировочном процессе по глазам определяю, объём веду, знаю, сколько спортсмен проходит, сколько может. Но если хочу немножко форсировать, и когда передо мной лежит база данных биологических, легче ориентироваться. И могу увеличить нагрузки. Но страшновато. Процесс чисто интуитивный. Когда есть записи и я знаю, что он выдержит, сделает, когда будет нужная интенсивность. Если есть при тебе врач, не такой, который даёт тебе просто биологические исследования, а непосредственно предлагает, что надо сделать, чтобы он восстановился.
Не знаю, какое настроение у Виктора Михайловича, но поехал бы к нему, если что-то надо. Если получится, хочу привлечь в свою школу научных работников, потому что в Москве есть НИФК.
Не так, как в сборной России: женщина-врач ходит по тренировкам и только зелёнкой мажет ушибы. А деньги получает - близкая к Геннадию Андреевичу.
Когда был Сапунов, разве ему, старшему тренеру, трудно было сказать: «А ну-ка дайте Налбандяну руль (это образно говорю), чтобы он работал в Астрахани, поднимал борьбу». Трудно? Личные амбиции всегда мешали Геннадию Андреевичу. Он, Геннадий Андреевич, начал Россию разваливать ещё давным-давно, когда стал старшим тренером сборной страны в 1980 году. Это я называю сапуновщина.
На периферии такие тренеры, как у нас. Они пресмыкались перед Геннадием Андреевичем. Так они радовались: вот Сапунов у руля, а ты, Налбандян, стой здесь. «Геннадий Андреевич, вы Налбандяну никогда не давайте на ноги встать». Вот эта личная амбиция всё переломала.
А сапуновская плеяда: Казаков, Рустенко, Вершинин – люди, которые остановились. Я наблюдал это всё. И занимаются грязными постельными делами. Подглядывание, доносительство.
Сейчас всё поменялось, Гоги Когуашвили стал старшим тренером. Может, что-то изменится.
– Но хотя бы в последнее время что-то двигается, появляются новшества?
– В прошлом году делал сбор в Астрахани. Сделал три сбора по юношам. Первый - тестовый. Естественно, они не выполнили тест. Я им объясняю: моя цель, чтобы вы дошли до конца сборов. А старший тренер мне даёт план подготовки, схему. Смотрю. А это схема 1987 года. Говорю: «Марк Алексеевич, вы понимаете, что это такое? Это хвост от коровы». Он сорвал эту бумажку где-то на сборах и даёт её мне как план, который исполнять. Разве можно так? Это говорит о его некомпетентности. Как я могу? Кто-то в 1987 году тренировал, в каком состоянии были ребята той сборной и как сравнивать их с юношами, с которыми только знакомлюсь на первом сборе? Это и был тестовый сбор. Какие физические возможности, как они переносят нагрузку, как они пройдут интенсивность, объём. Всё надо писать, читать, подсчитывать. А им разве это надо?!
Когда они у меня через неделю практически сели, а интенсивность у меня была на 4, на 5 выше я не поднимал (4 – пульс 22-23), практически пешком ходили, а через неделю у них все мышцы забились. Довёл их до конца, и тренерам задаю вопрос: «Скажите мне, пожалуйста, с кого я должен спрашивать? Они не готовы, элементарные вещи не могут выполнять!» Они глазами хлопают, стараются не разговаривать, избегают обсуждения.
Не зря говорил про Татарию. Цикл тренировок, который там вёл в лесу, питание - всё было сбалансировано, только тогда я согласился, чтобы были сборы. Без сборов тренировать я не согласился. Так у меня за 7 месяцев многие ребята на 10-15 см вытянулись! Подтянулись в росте, физически стали выглядеть совсем по-иному, мышцы стали другими. Потому что и мышцам нужно своё время, происходит их созревание. Опередить это ты никак не можешь, форсировать нельзя. А в Москве: «Сурен Рубенович, зачем им эта высшая математика? Зачем рассказываете, им это не надо». Если люди мне так говорят в центре, и им это не нужно, то кому это надо? С кем тогда работать? Не понимаю.
Приехал поработать в Уренгой. Невозможно, отказался. Мне предлагали зарплату в 50 тысяч. Почему отказался? Нельзя тренировать в тех условиях, недостаточно кислорода. Зима под 50 градусов. Какая тренировка может быть? Плюс загазованность.
Я сказал: «Мне не нужны деньги, за которые я буду ломать детей». Дети должны крепнуть. В Уренгое нефть, газ. И вот хотим сделать это в Драгомысе, нашли место и решили там построить спецшколу для одарённых ребятишек. Если получится, то, думаю, будет здорово. У меня есть специалист врач-биолог (жена Сурена Налбандана – Ред.), с которым мы были непосредственно у Виктора Михайловича, защитилась. Если всё получится, то можно связаться с институтом НИФК.
Человек всегда должен мечтать. Тогда легче всё переносится в себе, не так трудно. Вот если бы я стал старшим тренером России, то пришёл бы в институт к Игуменову и сказал: «Виктор Михайлович, четыре года до Олимпиады, давайте подумаем, давайте привлечём врачей, НИФК. И всё будем возрождать». Всё надо начинать с головы, всё должно идти постепенно вниз. Чтобы на местах правильно вели физическую тренировку.
Но нет такого! Сказал нашим тренерам: «Вам надо проходить аттестацию в университете у Виктора Михайловича». А иначе что такое? Такие деньги получают, а совершенный бред несут, вообще не могут тренировать! Не знают, что означает тренировка по науке. Вот что обидно!
Я сказал в Набережных Челнах в Татарстане: «Если вы не понимаете, о чём вам говорю, хотя я не закончил институт – езжайте на повышение квалификации в университет, чтобы знать, что это означает». Цифры объёма и интенсивности начинаешь объяснять, а они вообще не понимают, о чём идёт речь. Почему это всё делается? Куда подводишь? Вообще нули.
Виктору Михайловичу нужно или кому-то ещё это дело менять.
– Ваши пожелания всем мальчишкам, которые впервые вступают в спортивный зал и которые хотят быть похожими на олимпийского чемпиона Сурена Налбандяна?
– Прежде всего, надо найти себя. Ответить на вопрос: нужно тебе это или нет? И стать фанатом своего любимого дела. Быть целеустремленным. И ещё раз задать чисто философский вопрос: «Почему не я, а мой соперник?». Если себе сможешь ответить – значит, достигнешь высшего звания олимпийского чемпиона. Если не сможешь ответить, почему соперник сегодня сильнее тебя, а ты слабее, не можешь анализировать, не можешь найти звено, которое тебя подвело - то не сможешь быть аналитиком и не достигнешь своей цели.
Евгений Гаврилов
Foel deak
Спортсмен
НАЛБАНДЯН Сурен
2006 год
Я ПРОСТО ВЫПОЛНЯЛ СВОЮ РАБОТУ
Родился 3 июня в 1956 г. в селе Гегард в Армении.
С 1964 г. проживает в г. Астрахани.
Чемпион Европы (1977), пятикратный чемпион СССР(включая две Спартакиды) и России по греко-римской борьбе. Чемпион Олимпийских Игр 1976 г. в Монреале.
Если учитывать все соревнования (включая юниорские и молодежные) Налбандян семь раз становился чемпионом СССР, два раза чемпионом Европы и один раз чемпионом мира.
В 1972 году в Клайпеде атлет выиграл звание чемпиона СССР среди юношей, затем в том же сезоне завоевал первый международный трофей, став победителем первенства Европы, проходившего в немецком городе Зуль. В финале он одолел румына Штефана Русу (8:1) – будущего своего визави по решающей схватке олимпийского турнира!
В 1974 году покорился новый рубеж - победа в Ворошиловграде на молодёжном первенстве СССР.
Однако на первенстве Европы среди юниоров в Швеции Русо взял у астраханца реванш.
Затем настала пора побед на взрослых состязаниях. Налбандян дважды выиграл Кубок СССР (в Челябинске и Ростове-на-Дону), Спартакиаду народов СССР в Алма-Ате (1975) и чемпионат Советского Союза в Ульяновске (1976).
На чемпионате мира среди молодежи в Болгарии волжанин одолел румына Русо за явным преимуществом и впервые завоевал звание лучшего молодого борца планеты.
В 1976 году в Ленинграде на чемпионате Европы завоевал бронзовую награду.
На олимпийском турнире в Канаде соперники у Налбандяна были один сильнее другого. Русо был повергнут атлетом на олимпийском восхождении с результатом 6:3, такая же участь постигла и Веллинга. В итоге у румына «серебро», у немца – «бронза».
Именно он завоевал первое «золото» той Олимпиады для советской борцовской сборной. И именно в его весовой категории был наиболее представительный состав участников – 21 спортсмен.
А всего борцы советской команды завоевали 7 золотых медалей из 10 возможных!
По своему техническому арсеналу считается до сих пор непревзойденным.
Награжден орденом «Знак Почета».
– Сурен Рубенович, совсем недавно вы отметили 50-летие. Что было в этот день связано с греко-римской борьбой?
– Юбилей прошёл нормально. Он был двойным. Это 30-летие победы в Монреале на Олимпиаде и 50 лет. Хотел сделать его показательным, так как по возвращении с Олимпиады 1976 года я не удостоился почестей за медаль, в Москве меня плохо встретили. Хотелось, чтобы пригласили представителей всех спортивных школ, которые у нас есть, ДЮСШ. Было много моих коллег, с которыми вместе начинал заниматься борьбой, были представители городской Думы, администрации, председатель Дунаев. Я благодарен нашему губернатору, который выделил финансы, и это помогло провести мероприятие. Я - единственный борец, в масштабах Олимпийского чемпиона, которому горько и обидно, что не удостоился в своё время почестей, когда меня проводили со спорта. Юбилей делал для себя, напомнил, что завоевал олимпийское золото в 20 лет, показал моим коллегам по борьбе, заслуженным тренерам, которые занимаются не тем, чем надо, что я живой.
И как бы меня жизнь не бросала, как бы строго меня не судили за мои ошибки, будем считать, что мы грешны в этой жизни, а они все чисты.
Получил поздравления из Москвы от Федерации, поздравил Михаил Мамиашвили, Сан Саныч Карелин поздравил как депутат Государственной Думы, была телеграмма от Вячеслава Фетисова, который каждый год поздравляет нас в День физкультурника. Из многих городов присылали поздравления мои коллеги, друзья. Была телеграмма от Владимира Путина.
– Вас до сих пор считают непревзойдённым борцом по техническому арсеналу. Расскажите, как вы впервые вступили на ковёр?
– На дне рождения у меня были тренеры, их 5-6, которые занимались со мной. Так получилось, что у каждого тренера занимался. Я был мальчик хулиганистый, и меня выгоняли. Всё я понял в детстве. Без силы делать нечего на ковре. У меня всё получалось коряво, не то. И тогда «присел» на специальную физическую подготовку, когда прочитал книгу, увлёкся своим физическим воспитанием. Силы было навалом потом, в детстве. А куда направить её – связано с Сапуновым. Когда мне было 15 лет, он меня увидел и взял к себе. И направил мою неуёмную энергию в то русло, в которое надо.
– Занимались ли вы до этого какими-либо видами спорта?
– Да, я так же, как и все мальчишки, начинал в футболе, занимался велосипедом. И плаванием занимался. У детей такой характер – они на одном месте не останавливаются. Но в спорте они выбирают такой вид, который им по душе, нравится. И плохо, когда дети увлекаются каким-то одним видом спорта и «засиживаются». Я бы посоветовал мальчикам, чтобы они попробовали себя и в гимнастике, футболе, велоспорте. А куда тебя душа приведёт - то беру на 80%, что ты будешь какой-то борец.
Например, я из гимнастики перешёл на борьбу. Если бы в гимнастике «засел», хотя она мне не нравилась, может быть, и не получился бы из меня борец. Надо идти искать себя, как все мальчишки. Иди плаванием занимайся, гоняй футбол – где тебе понравится, где ты захочешь. Себя совершенствовать будет интересно, будешь вникать. Если ребёнок начинает вникать в какой-то вид спорта – не имеет значения, какой, для него это станет определяющим. А если нет интереса, он просто ходит и проводит время со всеми мальчишками-друзьями.
У меня такого не было. Я приходил не общаться со своими сверстниками в борьбе, а приходил работать. И мне это нравилось. Если такие взгляды будут у детей, то всё получится правильно. Он себя найдёт сам.
– Есть легенды, что вы грузили в Астрахани арбузы…
– Это выдумка. Да, Астрахань - арбузный город, и мы, ещё учась в школе, когда были пацанами, летом ходили просто подзаработать немножко на танцы, на мороженое и на базах кидали арбузы. Если разобраться, физический труд никогда не идёт в ущерб. И я сказал в одном из интервью, что разгружал арбузы.
Дело не в арбузах. А в том, что я начал заниматься физикой уже непосредственно в юношеском возрасте и ставил физический фундамент. Мне не хотелось быть слабым. У нас есть дагестанец, чемпион мира по вольной борьбе, и ему говорят: «Вы физически здоровый. Откуда вы такой сильный? Что вы делаете?» Он отвечает: «А я чабаном был. Барана на себя брал и в горы поднимался». Но сколько бы мы ни грузили арбузы и как много баранов на себе не таскали в горах, если не будет специальной физической подготовки, аэробной, комбинированной, то никакого толка не будет. Грузчики тоже каждый день мешки таскали раньше в портах, но боролся только Поддубный. Другие же грузчики борцами не стали. Должна быть специальная физподготовка. Подойти с головой, надо формулу знать - и всё. Без формулы бесполезно.
– Как ваши родители относились к вашим поискам в спорте?
– Сначала мои родители были против. Я забросил школу, когда увлёкся борьбой, в спортшколе ночевал. Там надо было рано вставать. В шесть - подъём, час - кросс, штанга, пошёл домой, поел и пошёл на вторую тренировку… У меня было три тренировки в день. Это была моя юность. Методика турецких и болгарских борцов - прочитал и начал делать. Тренировки стали аэробными, я легче начал их проходить. Обогащение лёгких кислородом помогало.
Моя мать - Герой Социалистического Труда. Когда я был мальчиком и мы приезжали в Армению, мы там собирали абрикосы. Норма была 11 ящиков. Я ходил на работу, и у меня постоянно не получалось. 2-3 ящика соберу, а в основном хулиганил. Мальчишка – что говорить! Однажды мама мне сказала: «Завтра я пойду с тобой работать. Помогу тебе выполнить норму». Она меня разбудила в пять часов утра, только солнце начинало всходить. Мы пришли рано и до 8 часов сделали с ней пять норм. Она мне показала, как всё это делается.
Мама мне всегда говорила: «Сурен, всё делай сам. Лучше рано утром всё сделай. Пусть днём у тебя будет запас времени, но всё ты сделай заранее. Никого нет и никто тебе не мешает, не отвлекает». Вот так она меня учила работать. Она меня сделала трудоголиком.
В пять вставал в Астрахани, когда был мальчишкой в 5-6 классе, вокруг города делал часовую пробежку, штанга, днём приходил, обедал и опять бегал. Зал, потом улица. А вечером после нагрузки - бассейн.
А когда выиграл первенство СССР и мне председатель назначил зарплату 50 рублей в месяц, я был спартаковец, как перспективному мальчику, так это меня вообще обязало! Всё! Я получаю 50 рублей, рабочий человек, это моя работа.
И маме с папой деваться было некуда. «Ну, ладно. Школу ты успеешь закончить. Давай, занимайся борьбой». В то время для стариков это было необычно. Какая борьба? Какие деньги? Спорта же профессионального не было. 50 рублей для мальчика, как материальный стимул, меня так обязали, что я с головой ушёл в борьбу.
А сейчас разбаловали. Представляете, мальчику, который три года назад выиграл по молодёжи Европу, платят 80 тысяч?! И то я его готовил. За что он получает эти деньги? Если он в России даже в пятёрку по мужикам не входит? Мы разбрасываем деньги. Платим куда? За что? Надо это, не надо. Я не против того, чтобы платить, но тогда с него надо три шкуры драть! Чтобы работал! А они не хотят. Жизнь-то другая! Принесут деньги, и машину дадут, и телефон есть.
А мы просто выполняли свой долг.
Когда выступал на юбилее, сказал: «Знаете, я просто выполнял свою работу. Профессионально выполнял свой гражданский долг». Должен быть гражданский долг перед собой. И когда задают вопрос: «Какие слова бы вы выбрали для напутствия ребятам?» - всегда говорю: целеустремленность и задавание себе вопроса: «Почему не я? Почему он должен у меня выигрывать?» Это вопрос философский. Вот и думай над этим. Почему? Почему? Почему?
– Как вы отрабатывали ваш коронный приём - «скручивание»?
– Во-первых, «скручивание» я начал делать до Сапунова, но не понимал, что у меня получается. Это было на уровне инстинкта, по силе моей. Я не мог даже проанализировать свои действия. И когда попал к Сапунову, и он увидел это, то он добавил к этому лишь движение.
Я никогда не любил отрабатывать на тренировках. Любил это делать на соревнованиях. На них у меня получалось лучше, чем на тренировке. Выработался инстинкт. Тело твоё, скорость твоя на уровне интуиции и инстинкта.
Когда работали с Сапуновым, то было 3, 4, 5 вариантов скручивания. Ведь у каждого свои были варианты «скручивания». У Хисамутдинова оно было с забеганием как-то, прогибом, у меня – своё.
Самое главное – быть наблюдательным. Я на тренировках и на сборах наблюдал за каждым борцом. Кто что делает. И в голове сто раз мысленно тренировал свой мозг, не только в физическом плане отрабатывал. Это даже знает Игуменов Виктор Михайлович. Прокручивал всё в голове по сто-двести раз. Мозг у меня практически не отдыхал. Тренировочный процесс шёл неотрывно. А когда выходил на соревнование, был нахалом. Хотя нахал – свободный человек.
Надо чувствовать себя свободным, не сковывать себя на ковре. И делать то, что у тебя мозг сто раз провернул. И у меня всё получалось. Чётко каждое движение. Из-за стократного прокручивания. Я знал, что даже, если человек будет ставить контрзащиту, сделаю всё то же самое в другую сторону.
Почему? А потому что на тренировках нельзя это было отрабатывать, потому что, если отрабатываешь на сборах в сборной страны, России, там наблюдают за тобой твои соперники, тренеры. Ты должен это делать на соревнованиях.
Вот говорят, есть психологические барьеры. Если его не будет, если он будет на 100% готов физически, и 100% духа, надо проводить и не бояться. Если ты боишься на соревнованиях проводить то, что отрабатывал на тренировках, как они делают, страхуются сто раз. Мы отрабатывали с Сапуновым практически всё на соревнованиях. Если на соревнованиях был какой-то конкретный бросок, мы его тщательно обрабатывали на проходящих соревнованиях - на всероссийских, всесоюзных, международных турнирах.
А концовка делалась на России и на Союзе - ставили точку своему приёму. Только на соревнованиях это можно проводить. На тренировках ты его можешь сто раз отрабатывать, а на соревнованиях ни разу не проведёшь. Чем оно отличается? Я считаю, что должен отрабатывать на соревнованиях. Это всегда и говорю ребятам.
Если ты на соревнованиях не умеешь отрабатывать, ставить себе задачи, цели, то есть ты будешь делать это над слабым, а над сильным ты никогда не сделаешь. Вот на чемпионате Европы в 1976 году сделал скручивание винтом, с рукой и головой. Я её практически делал на проходящих соревнованиях. А на Европе вышел и первую схватку борюсь с чемпионом Европы, чемпионом Олимпийских игр, болгарином. Я прямо вошёл в него и сделал приём. Не надо бояться и робеть. Делать - и всё получится. Всё будет нормально.
А с другой стороны, у меня такой характер был, что любил, чтобы за мной смотрели, наблюдали. Если за борцом, когда он борется, зрители не смотрят, он не интересен им или интересен только для тренеров, то считаю, что это – несостоявшийся борец. Меня всегда это вводило в азарт. Если я выходил бороться, то всегда старался бороться так, чтобы на меня обращали внимание. На ковре начинал финтифлюхи выкручивать. А зрителям это было интересно. У меня получалось, а когда ещё смотрят, больше входил в раж.
Было, когда соревнования шли на трёх коврах, то на двух коврах останавливались, когда я боролся - все смотрели мою схватку. Я был азартен, получал удовольствие, когда за мной зрители наблюдают, как искусно борюсь.
Поэтому не обязательно отрабатывать что-то на тренировке. На тренировке, скажу честно, всегда валял дурака. Делал какие-то приёмы, которых никогда не делаю, первоосновы, которые дети делают: кочерёжку, бедро, за руку и т.д. Но в голове всё это проворачивал. Была как бы двойная тренировка: пока дурака валяешь, мозг активно работает. Потому что твой соперник рядом с тобой тренируется. Я же смотрю, что он делает, смотрю на него (пара тренируется) и мысленно с ним уже борюсь. Боролся со своим напарником и смотрел на своего соперника. И поэтому соперники для меня уже загадками не были.
– Какой бой на Олимпиаде в Монреале вы назвали бы самым тяжёлым?
– В Монреале был румын Штефано Русо, который выиграл Олимпиаду в Москве. Но хочу сказать, что победа не была тяжёлой, она была просто по накалу напряжённой. Мы с ним много раз боролись, и у нас схватки заканчивались по-разному. У каждого спортсмена, каким бы он не был великим, всегда есть один неудобный соперник. Всё равно кто-то есть. Для меня таким являлся Русо. Но дело в том, что я вёл схватку. А когда схватку ведёшь, этого мало - надо смотреть ещё на настроение судей, на глаза арбитра, на главного судью. Смотришь, в какую сторону они хотят повернуть схватку. И вижу, что меня хотят «сплавлять» - ведь я веду три балла у Руссо. А меня хотят снять за неведение борьбы.
И тут вспомнил случай, рассказанный Сапуновым, когда тот боролся на чемпионате мира, вёл схватку с венгром и его хотели «сплавить». И он создал суматоху: взял и этого борца кинул на стол главного судьи. А пока они разбирались, ставили стол, обстановка разрядилась.
Меня секундировал Виктор Михайлович Игуменов. Провожу резкий нырок в корпус и якобы ударяюсь, падаю, ко мне подбегает врач. Виктор Михайлович, все озабочены, что с моей коленкой. Я говорю, что ничего – я устал, отдыхаю. Так разрядил обстановку.
Был третий период, и оставалось до конца схватки полторы минуты. Я полежал минут пять, отдохнул, обстановка разрядилась. А за полторы минуты уже в любом случае не снимут меня. И когда раздался свисток, я ему такую концовку дал! Он не успел в себя прийти. Он думал - всё, вроде Налбандян травму получил, мне завязали ногу, я просил, чтобы сильно не завязывали, что всё нормально. Так довёл схватку до конца.
Откровенно говоря, Олимпиаду я выиграл спокойно. Даже не прочувствовал. Не знаю, почему говорят, что это тяжело. Я не чувствовал страха, боролся, как на чемпионате Союза, который выиграл семь раз, два раза спартакиаду. Может быть, был такой возраст, психология.
На Олимпиаду должен был ехать Хисамутдинов, а он «сломался», и поставили меня. Но я не ехал проигрывать. Была мысль «смогу, не смогу». Но как не смогу, если тебе такая возможность представилась? И может быть, она предоставляется один раз в жизни? Я не чувствовал себя нагруженным. Видимо, так было суждено Богом. Стать олимпийским чемпионом. Хотя Виктор Михайлович после соревнований говорил: «Сурен, я своих пять золотых медалей отдал бы за одну твою олимпийскую». Было приятно слышать, но не осознавал до конца. Виктор Михайлович тогда сказал, что пойму это потом: «Через многие, долгие годы поймёшь, что ты сделал». А вот в Московскую Олимпиаду, конечно, нас подставили…
– Сурен Рубенович, расскажите о ваших сегодняшних проектах, о научной группе, которую вы организовываете?
– Этим я уже занимаюсь полтора года. В Новом Уренгое есть клуб «Золотой медведь». Мы хотим в Драгомысе построить специализированную школу, где мне интересно было бы работать. Многие не знают о моих способностях, научной работе в плане общефизической, специальной скоростной и силовой подготовки... Хотелось бы, чтобы процесс физподготовки соответствовал переходному возрасту юноши–молодёжь–взрослые по намеченным планам и целям. Чтобы всё было по науке.
Мне это знакомо с тех пор, когда Виктор Михайлович начинал подобное в 70-х годах, проводил исследования не только в борьбе, но и по всем видам спорта. В то время поколение было сильное, потому что работало целенаправленно. Контролировались объёмы, интенсивность. Глаза не успевали открывать, а у нас проверяли пульс, брали кровь, мочу на анализ – мы были прозрачны как никогда.
– А сегодня?
– Сейчас, к сожалению, всё это утеряно. Борьба стала не зрелищной. Очень жаль. И не только у нас в Астрахани, везде. В прошлом году работал консультантом сборной, мы готовились на Европу и мир, и с большим сожалением могу сказать, что нет той работы, как прежде. Был случай, когда после нагрузки, хотя интенсивность там вообще малая, юноши тренировались, я задал вопрос Вершинину: «Геннадий Александрович, объём такой, интенсивность какая?». А он мне ответил: «Как получится».
Откровенно говоря, ужасаешься, когда таких людей допускают до тренировок юношей, они не понимают, что делают. От Виктора Михайловича приезжали специалисты по биологии, физиологии, и мы вели свои дневники по ребятам. И вот замеряю у мальчика «давление-пульс», а со мной рядом находится врач. Давление у мальчика 90 на 50 после тренировки! Обращаю внимание врача, а он спрашивает: «Что делать? Я не знаю». Догадался, что «кровь закипает», отправил его в бассейн на 15 минут. Когда он вернулся, всё восстановилось, давление стало 115 на 80.
Мне говорит один тренер: «Знаешь, у меня один мальчик 110 на грудь берёт!». Вот если он эти 110 кг раз 5-6, допустим, за 30 секунд поднял, рывки делал, тогда бы понял. А так, если один раз вырвал – ни о чём не говорит.
Наука нужна обязательно. И нельзя говорить: «Я завтра вам дам чемпиона». Никогда этого говорить не надо. Сначала нужна хорошая физическая подготовка, чтобы выработался мышечный рефлекс. И тогда нужно работать с ним психологически, ставить приёмы. Не каждый приём пойдёт тому борцу с определённой психологией. Надо уметь подобрать психологию. Что именно ему пойдёт. А потом, когда мальчик станет сильнее физически своих соперников, делать шаг дальше…
Если бы Виктор Михайлович Игуменов работал в сборной по свой системе, то, утверждаю, сборная у нас была бы очень мощной. Работа нужна, без неё делать нечего. И на периферии, и везде.
Мы говорим, что проиграл кто-то, подсел или что-то ещё. А Виктор Михайлович знал, кто в каком состоянии был. У него все биологические, физиологические базы данных, исследования, которые делались, анализы лежали на столе. Он все регулировал по плану, по объёму, интенсивности.
Встречаясь со многими борцами, спрашиваю: «Ты хоть понимал, что ты там делал? Что творилось на тренировке?» «Нет, не понимал». А он был в сборной команде страны...
Вот вывозили нас в Карпаты, нас было 20 человек, как гладиаторов, а потом мы спускались, и шла другая работа. Основная масса не понимала, что происходит, и не пыталась в этом разобраться. Это плохо. В институтах, университетах они это проходят. Да, прочитать можно. Но когда человек испытал это на себе, в поту, провёл через себя, ему легче ориентироваться. Поэтому многим тренерам это непонятно.
Я не кричу, что патриот, но всегда им был. Обидно за Российскую державу, которая была борцовской. Кто у нас будет учить бороться? Выходит, нас сегодня чечены учат бороться? Дагестанцы? Я имею в виду греко-римскую борьбу. Раньше нас учили великие тренеры, наставники, и среди них не было ни одного чеченца. Обидно, что такая большая страна, столько материала, талантов.
– Значит, необходима система подготовки?
– В советское время много было таких, как Налбандян. Моё поколение было сильным. Если к силе прилагалась ещё и способность мыслить от Бога, тогда борец состоится. Хочу подчеркнуть насчёт сборной, которая была в прошлом году. Сапунов насколько велик, настолько и низок в своём спортивном интеллекте как тренер. Он может работать с материалом. Когда есть материал, он может изобретать, фантазировать.
В борьбе человек должен обладать хорошими физическими данными, чтобы мог на ковре изобретать. Не то, что сейчас. Борются минуту, и стоят, ждут, чтобы в партер перевести и закончить действие. Но это уже не борьба, а её окончание. Ставят в партер, обратно тащат.
Не знают люди, что делать. Этим практически никто не занимается. Нет правильной физподготовки, становления фундамента. Надо больше обращать внимание на молодёжь, на её физическое воспитание, чтобы оно было правильным.
Нам говорят: «Ставить в партер». И все уткнулись в него. А над техникой... Мы были на Европе с Корбаном и смеялись: «Скоро начнётся, знаете, какая борьба? Сразу поставят на мост и с моста кто кого задавит – тот и победил». Смеёмся… А скоро и это сделают.
В Астрахани я уже устал говорить про это. Надо мной смеются и прямо в глаза говорят: «А зачем нам всё это, если правила сейчас диктуют партер?» Кстати, мне не только там ответили так. «Нам некогда заниматься этими делами».
Когда идёт речь о юношах и молодёжи и говорят, что заниматься некогда, то что мы будем говорить о профессиональном спорте?
Если мы раньше тренировались, то мы и обратные тащили и накаты делали, и в кресте, и в петле. Совершенствоваться надо. А сейчас идёт суматоха с новыми правилами, ребята на периферии этого не понимают и кидаются на накаты, на обратный, и идёт остановка. Они не растут. А когда переходит туда, где, допустим, работают Мишин, сильные ребята-мужики - как они могут совершенствоваться с ними? У них нет мастерства, им не дадут развиваться. Я имею в виду взрослых, профессионалов.
– Что, по-вашему, включает в себя тренировочный процесс?
– Я должен отрабатывать технику, должен быть готовым к борьбе в техническом и физическом плане. Поэтому и отставание. На местах должны быть грамотные тренеры.
Недавно я ругался с нашим тренером, теперь к нему на тренировку не хожу. Я ему в глаза сказал: «Вы знаете, у вас нет никакой методики. Я не вижу, что вы желаете. Как это называется?» - «А у меня нет никакой методики». Правильно! Его методика не интересует. Его интересует, чтобы денег в кармане побольше было. 80 тысяч своему ученику платит. Представляете? И себя не забывает. Его больше не интересует никакая борьба. А чтобы детей поднять, поставить задачи, планы, чтобы можно было взять и лепить из них, как это мог делать Сапунов.
Вот я был в Москве, задали мне вопрос: «Сурен Рубенович, мы не знаем, что делать. Почему у нас борьба падает?» Я отвечаю: «Потому что мы не совершенствуемся, не изобретаем».
Мы в своё время изобретали. Если боролся Резанцев, его «бычок» все знали. Но столько у него подходов было под этот приём! Кстати, Валерию Григорьевичу, когда разговаривали, сказал: «Помните, был Роман Руруа? Вот у него руки были такие, что он боролся, как фехтовался». Резанцев взял этот приём и добавил свой «бычок». А я, наоборот, когда «фехтовался», добавил своё скручивание. Мы всегда добавляли что-то своё и делали всё индивидуально. Сейчас можно назвать единицы, которые индивидуально борются. Скучно смотреть, когда сидишь на чемпионате России и там заслуженный мастер спорта борется с мастером спорта. Если мы боролись, заслуженный матер спорта, олимпийский чемпион, то мы обязаны были бороться красиво. Должны были совершенствоваться. А если не идёт процесс совершенствования спортсмена на чемпионате России, то о чём мы может говорить, как будем готовиться к Олимпиаде?
Разучились работать, думать.
Я был сильнее своих соперников на две головы, так почему же я не мог изобретать сам? Мне это было интересно. Это был азарт. Когда хорошо готов физически, то можешь фантазировать во всех направлениях. Для меня чемпионат России был как проходящее соревнование. Мы так и считали. А чемпионат СССР был ударным. Мы свои объёмы и нагрузки не сбавляли. Если я сбавляю, не управляюсь в определённый объем, который положен мне, то я делаю его проходящим. Человек должен всё знать. Если у меня пик должен быть на чемпионате СССР, значит, так и было.
А чемпионат России, как проходящие тренировочные схватки. Только так. А если я ставлю цель, задачу – Россия, она потолок, тогда о чём говорим? А где база? Через четыре года на Олимпиаде выступать, когда же делать эту базу? Подход должен быть научный.
– В чём заключается роль тренера?
– Говорят: «Дети не те. Раньше были талантливые». Тренер должен быть талантливым. Всё зависит от тренера. Как он будет ставить тренировочный процесс, как он будет изобретать. В любом деле надо изобретать что-то новое. Если этого не будет, то всё будет по старинке.
Приведу пример. Перед чемпионатом России осталось буквально месяц, и мальчика везут в Тернауз, на высоту 2300 м. Мальчик через две недели спускается, продолжает тренироваться, и после этого его везут на чемпионат России по мужикам. А он там пустой. Кто так делает?! Разве можно поднимать спортсмена за месяц наверх? А у нас поднимают. Не соображают: стоит, не стоит. Если сборы когда-то там проводились, то, может быть, тогда другие цели ставились. А у нас взяли мальчика, повезли. Сказать, что это нельзя? Да вы что? Мы же книги читаем, институт закончили.
Вот у нас в Астрахани что делают? На ковре возятся. ОФП я вообще не вижу. Надо работать. Вот у нас в пять закончилась тренировка, мы проходили скоростную и силовую подготовку с моим мальчиком, я работаю только с ним одним. И когда мы сделали первое, второе, третье, четвертое упражнение, было четыре задания, когда он делал максимум, я сказал ему, что это его предел, и объясняю почему. Но когда тренируются на ковре борцы, а тренер кричит: «Ребята, надо максимум выжать!» Видимо, насмотрелся, как Сапунов кричит (тот любит это делать), и повторяет увиденное. «А что такое максимум?»- задаю вопрос. – «Вы вообще знаете, что такое максимум? И как из него его выжать? Когда это можно? Когда нельзя?» Задаю элементарные вещи. Ребята-то не понимают. Ребята уже делают максимум.
Сапунов любит это делать – стоит ли это или не стоит, но выжимает. Это ему нравится. Вот они и выжимают «максимум». А когда приезжают на соревнование, то пустые. Есть официально Россия, надо выступить, а потом поехали куда-нибудь в Элисту, заработали медаль и довольны – борьба есть в Астрахани. А её нет...
На Алтае был юноша неплохой - Максим. Хороший парень. Я устал в сборной по молодёжи, когда был на подготовке Европы, мира, говорить: «Давайте пять-шесть человек отберём из всех. К Олимпиаде можно подвести именно их. Осталось три года». Не захотели. Многих ребят, хорошую молодёжь, которая должна прийти достойной заменой, просто-напросто переломали. Они физически не выдержали те объемы, которые были бестолковыми. Идут, идут, а что, как, для чего это, нужно ли это или нет – непонятно. А ребят нет. Обидно. А результат был неплохой. Тот же Максим Россию по мужикам выиграл и «сгорел». Потому что невозможно было выдерживать это.
Вот на тренировках беру мальчика, показываю элементарные вещи, а он выиграл молодежь: одна нога на профессиональной основе, а он так далёк от них. Объясняешь элементарное: действие не заканчивается, одно, второе. Оно бесконечное. Как дали свисток, начинается бесконечное действие. А если у тебя только два действия, то что тут гадать? Мы все друг друга знали, и сейчас знаем. Но мы знали, как можно обмануть соперника, поймать. Это и было задачей, работой, непосредственной подготовкой к Олимпиаде, которую целенаправленно готовил Виктор Михайлович.
Сапунов работал с материалом, а Виктор Михайлович собрал умный тренерский состав. Вадим Александрович Псарёв, Яковенко, например. И всё совместно, сообща, с научными анализами, которые дышали.
Какое было у нас питание, что давали? Нужно или не нужно? Сколько калорий потратили, всё нам возвращалось. Питались, как положено. А нынче кто-то пошёл и что-то заказал себе. Лишь бы побольше денег в карманы положить. Их не интересует, сколько поели или не поели.
Техника накладывается на хорошие физические данные. И Сапунов мог это делать. Но если нет хороших физических данных у борца, что он может сделать? Мы не о том говорим, что у него руки здоровые, он сильный – это ещё не тот материал, который нужен. Нужно, чтобы мышцы были рабочие. Чтобы они чувствовали, работали, инстинктивно выполняли то, что необходимо. Только прикоснулся, а они уже знают, что он хочет. Мышцы твои работают, а потом уже мозг. Каждое движение, палец, как он руку положил – я пока борюсь с ним телом.
Конечно, над таким мальчиком можно работать индивидуально, ставить определённую технику, повышать мастерство. Если бы у меня не было силы, подготовки, разве мог бы я выдержать сапуновские нагрузки, а тогда он был старшим тренером России, в 70-х годах?
А Сапунов сейчас лепить не может. У нас Россия большая, а борьбой некогда людям заниматься. А это работа, интересная. Но её надо знать.
Но когда попал в сборную команду к Виктору Михайловичу Игуменову, мне стало всё ясно, потому что всё это я проходил. Начал увлекаться системой Виктора Михайловича, где всё было поставлено, разгадал, как всё это делалось, как всё фиксировалось.
Работал в Татарии 7 месяцев, мне платили 3 тысячи рублей. Кстати, унизительные деньги. Я не стал их получать, но дело не в этом. Дело в том, что когда я развернул работу, начал готовить юношей, постепенно регулировал объёмы, интенсивность, то им это не понравилось. Когда начал разговаривать с тренерами, они все встали против меня. А когда вернулся в Москву, в Федерации сказали: «Сурен, что ты там развернул профессорскую работу?» Да это обыкновенная работа, а не профессорская. Это каждый тренер должен знать, что он делает и как надо подводить.
Кто будет тренировать детей? 70% из них больные. Чтобы тренировать в полном объёме, надо обязательно, чтобы у тебя была база, биологические данные. Когда тренируешь, вроде всё правильно, а почки или печень работают не в полную меру.
Если взять наше время, то надо было Россию отбороться, выиграть её, чемпионат СССР - обязательно, 2-3 международных турнира, Европа, мир... Круглый год ещё тренироваться. А как можно сделать это без научного подхода, если нет никакого определённого плана? Надо чтобы этим рулили, руководили. Где сегодня можно отдохнуть, где поддать, чтобы была отдельная карта на спортсмена? А сейчас спортсмен пришёл, выполняется что-то интуитивно. А надо это или не надо ему?
Тренер должен быть уверен в том, что для него Россия – проходящее соревнование. И знать, в каком состоянии находится спортсмен.
– Ваши прогнозы относительно новой смены?
– У нас не получается замены. Если в советское время были лидеры, их было много, они рубились между собой на чемпионате Советского Союза. Попробуй ещё его выиграй! А что творится сейчас? Борется Мишин, Самургашев, ещё кто-то в сборной. А в основном, нет лидерства. И молодёжь, которая переходит на профессиональную основу, долго не держится. Они не выдерживают тот объём нагрузок и то, что должны непосредственно пройти: выиграть Россию, турниры, Европу, мир. К Олимпиаде они уже подходят пустые.
Вести этот цикл умел делать только один человек, которому непосредственно все подчинялись - Виктор Михайлович Игуменов. И результат говорит сам за себя: десять медалей из десяти, 7 золотых, 2 серебряных и одна бронзовая. Это что, не результат?! Почему к этому не хотят возвращаться? Государство столько денег выделяет. Нельзя этим делом заняться? Хотя бы на местах, в сборных. Спортсмен должен быть прозрачен, в каком он состоянии.
Вы знаете случай, когда Хисамутдинов в 1975 году не смог поехать на мир, у него была желтуха, а Давидян поехал и выиграл? Мы все были способны заменить друг друга. Вы мне сейчас назовите три-четыре состава, чтобы могли заменить наших лидеров? Нет их! И не будет! Вообще скоро ничего не будет в России.
Да, она есть греко-римская борьба, но и её же и нет.
Не буду скрывать, что сейчас борются в основном кавказцы. Существует такая тенденция. О чём это говорит? Юношей ломаем. До молодёжи доходит, результат молодёжи выдал - мы считаем это великим успехом. А это естественно и проходяще: рост спортсмена, который должен перейти в профессионалы. У нас есть четырёхкратный чемпион Европы по юношам! Какой-то дагестанец. Вы можете только представить себе: четыре раза выиграть Европу по юношам! Это во сколько же лет он начал выигрывать, бороться? Видите, что делается? Если ему пишут 15 лет, а на самом деле ему уже 22-23 года. Вы понимаете? А он по юношам борется. Ну что мы будем ожидать от него, когда он будет бороться по мужикам, когда перейдёт в профессионалы? Пустота.
И кто сейчас нас учит бороться? Нас учат бороться чеченцы и дагестанцы. А какая была раньше Россия сильная! Вы посмотрите, кто боролся! Омск, Тюмень - и пошло, пошло… Москва, Ленинград. Татары боролись хорошо. А сейчас остались одни кавказцы. Почему? А потому что не хотят они с юношами бороться. Они уже мужики.
Фетисов выступал по ТВ: «Да, в то время это было на научной основе, была подготовка». Если взять наше поколение, сейчас хоть нас выпускайте! Минуту я и сейчас могу отбороться. В нас такая база заложена, что мне сейчас немножко порежимить, месяца два-три, и я могу выйти на ковёр и минуту отборюсь. И тем более, ничего не делать! Потому что в партер поставят, и кто-то вытащит, а кто-то нет. Будут кидать жребий.
Посмотрите, что делает Китай! Если в Китае в лёгкой атлетике чемпионы пошли! Есть и в гребле олимпийские чемпионы. А что мы будем говорить о других видах спорта? Всё, что у нас было в СССР, в своё время раскидали, разбросали, а Китай – пожалуйста. У них всё на научной основе. И физическое воспитание с детства, и массовость. А у нас ни массовости, никакого научного подхода. О каких переменах мы можем говорить?
– Но в Китае государство на подъёме.
– Это зависит от нас. Представьте, есть олимпийский чемпион в Астрахани. И он не может работать. Я работал три года тому назад семь месяцев, так мне платили зарплату в 1000 рублей. Вы понимаете – это унизительно! Когда нам, олимпийским чемпионам, дали президентскую стипендию, по 15 тысяч, я сразу ушёл с работы и сказал: «Как бы то ни было, мне стыдно. Вы унижаете меня». В прошлом году тренировал как общественник. А себе они по 50-80 тысяч зарплату сделали. Приписки, описки.
Если нас, олимпийских чемпионов, всего пятнадцать человек в живых осталось и мы это не ценим, то о каких ценностях вообще можно говорить? Я не могу открыть школу в Астрахани, где был бы хозяином. Я не могу приходить на тренировку. У нас тут два тренера в Астрахани, один заслуженный, я знаю, как он это получил – сейчас это не проблема. И вот я прихожу туда – разве я могу с ними вместе работать? Никогда, потому что я должен приходить к себе домой, быть хозяином.
Но тогда ты должен нести и ответственность. Три года тому назад за 7 месяцев я сделал чемпиона Европы по молодежи, 1000 рублей получал. Так мне даже спасибо не сказали!
Всегда хотел, чтобы у меня была школа, куда подобрал бы тренеров, пару человек, которых можно научить – ничего страшного. Виктор Михайлович тоже начинал, когда многие тренеры и многие ребята не понимали того, что творится в сборной. А кто вникал в происходящее, понимал, что творится, что это такое, на себе это всё прошёл, на себе испытал - тому легче ориентироваться.
Этого добиваюсь уже тридцать лет в Астрахани, а мне не дают реализовать это. Наверное, не хотят, чтобы была альтернатива. У нас два тренера в Астрахани. Они и старшие тренеры, и младшие. А участников чемпионата области в Астрахани если 50 человек наберётся, взрослых, юношей, молодёжи - хорошо. А в советские времена было много альтернативных тренеров. У одного человек 150, у другого 150. Когда у нас проводилась область, то было только по юношам 300 человек. Вот это и есть совершенствование на соревнованиях, где у каждого тренера есть своя техника, и ты борешься против тренера, его методики, техники. И идёт рост. А сейчас этого нет.
В прошлом году, работал на общественных началах, ни копейки денег не платили – унижение человека, который является Олимпийским чемпионом. Какую цель мы преследуем? Спрашиваю: «Если олимпийский чемпион для вас – ничто, то чему вы ребят можете учить, какие цели ставите?» У вас нет олимпийского чемпиона, самым большой результат - чемпион по юношам, по молодежи. И кричат, орут. А что дальше? Дальше, говорю, надо, чтобы по мужикам выигрывали. По юношам и молодёжи – это не то.
В других городах мне трудно сделать это. Не так же: приехал, бах-бах - и всё получилось! По крайней мере, нужно года два-три, чтобы подвести к определённой работе. Три года, три цикла. Как спутник, когда выводят на орбиту, а дальше он уже летит сам. Три года ознакомления, ставятся конкретные задачи, цели, и их надо выполнять. В России есть много талантливых ребят. Просто надо правильно их вести. Пусть это будет через три года – ничего страшного, пусть растёт молодежь. Не надо опережать и форсировать некоторые вещи.
– С кем вы сегодня работаете?
– У меня сейчас есть тяжеловес, молодой мальчик, ему 20 лет. Полтора года мы работаем с весом 50-60 кг. Днями проводим рывки 50, 60, 70. Выше его не поднимал. Постепенно приходится доводить до автоматизма. И, думаю, где-то в конце этого года он должен поднимать 90 кг. Плавный переход, а не ломка. У нас молодёжь уже в стадии хронической болезни сердца, и переход на профессиональную основу они сделать не могут. Идёт деградация оттого, что нет специальной физподготовки, в техническом плане они отстают в развитии. Борцы не те, как раньше.
Когда мой воспитанник тренируется, то он принимает препараты, очищающие организм от всяких шлаков. Он выполняет работу по намеченному плану, работает, растёт, я его не тороплюсь выпускать на арену, потому что ему рано. Если его пущу по молодёжи, а там старше на пять приписанных лет, то ему охоту отобьют, психологически сломают.
Пусть он лучше три-четыре года у меня будет готовиться, чтобы физически окреп в тяжах. Говорю, что на его век хватит бороться: «Витя, зато ты у меня будешь бороться до 35 лет. Они все уже будут пенсионеры». У нас на пенсию борцы уходят в 25 лет. А что такое 25 лет, если я в 24 года был уже на двух Олимпиадах и только-только начал понимать, что такое борьба. Я не тороплю события, чтобы отрапортоваться, что есть, мол, у меня чемпион России по юношам.
Да не надо мне это чемпионство! Если оно будет, пусть будет. Сколько весовых категорий разных по развитию, по физподготовке! Есть остановка физических возможностей, когда гоняют вес. Зачем всё это? У меня накопилось много материала против этого.
Мне нет разницы, я - человек без правил. Меня правила не интересуют. Их завтра будут менять или другое что-то придумают – меня это не должно волновать. Я должен делать то, что делает профессионал, быть подкованным со всех сторон. В партере и накатах, «обратном поясе» и в кресте.
По системе Виктора Михайловича у меня много бумаг, которые я вёл, экспериментировал, отмечал. Формулу борьбы понял давно, когда был ещё мальчишкой. В 12-13 лет мне попалась книжка «Метод подготовки турецких и болгарских борцов». Я увлёкся ей. Из неё узнал об аэробных, комбинированных тренировках. Работал по 6-7 часов каждый день. Когда меняешь специфику тренировки, то можно работать в течение целого дня.
– Кто в силах изменить сегодня ситуацию в борьбе?
– Пусть я не великий тренер, но скажу, что всё идёт сверху по периферии. Я всегда был независимым человеком, но кто с Налбандяном считался? Так повелось. И так же с Резанцевым и со многими великими людьми. Никто не считался. Они думают, что мы, якобы, дураки. У меня есть записи, дневники, постоянно веду работу, у меня есть биолог-физиолог, но нет оборудования. На тренировочном процессе по глазам определяю, объём веду, знаю, сколько спортсмен проходит, сколько может. Но если хочу немножко форсировать, и когда передо мной лежит база данных биологических, легче ориентироваться. И могу увеличить нагрузки. Но страшновато. Процесс чисто интуитивный. Когда есть записи и я знаю, что он выдержит, сделает, когда будет нужная интенсивность. Если есть при тебе врач, не такой, который даёт тебе просто биологические исследования, а непосредственно предлагает, что надо сделать, чтобы он восстановился.
Не знаю, какое настроение у Виктора Михайловича, но поехал бы к нему, если что-то надо. Если получится, хочу привлечь в свою школу научных работников, потому что в Москве есть НИФК.
Не так, как в сборной России: женщина-врач ходит по тренировкам и только зелёнкой мажет ушибы. А деньги получает - близкая к Геннадию Андреевичу.
Когда был Сапунов, разве ему, старшему тренеру, трудно было сказать: «А ну-ка дайте Налбандяну руль (это образно говорю), чтобы он работал в Астрахани, поднимал борьбу». Трудно? Личные амбиции всегда мешали Геннадию Андреевичу. Он, Геннадий Андреевич, начал Россию разваливать ещё давным-давно, когда стал старшим тренером сборной страны в 1980 году. Это я называю сапуновщина.
На периферии такие тренеры, как у нас. Они пресмыкались перед Геннадием Андреевичем. Так они радовались: вот Сапунов у руля, а ты, Налбандян, стой здесь. «Геннадий Андреевич, вы Налбандяну никогда не давайте на ноги встать». Вот эта личная амбиция всё переломала.
А сапуновская плеяда: Казаков, Рустенко, Вершинин – люди, которые остановились. Я наблюдал это всё. И занимаются грязными постельными делами. Подглядывание, доносительство.
Сейчас всё поменялось, Гоги Когуашвили стал старшим тренером. Может, что-то изменится.
– Но хотя бы в последнее время что-то двигается, появляются новшества?
– В прошлом году делал сбор в Астрахани. Сделал три сбора по юношам. Первый - тестовый. Естественно, они не выполнили тест. Я им объясняю: моя цель, чтобы вы дошли до конца сборов. А старший тренер мне даёт план подготовки, схему. Смотрю. А это схема 1987 года. Говорю: «Марк Алексеевич, вы понимаете, что это такое? Это хвост от коровы». Он сорвал эту бумажку где-то на сборах и даёт её мне как план, который исполнять. Разве можно так? Это говорит о его некомпетентности. Как я могу? Кто-то в 1987 году тренировал, в каком состоянии были ребята той сборной и как сравнивать их с юношами, с которыми только знакомлюсь на первом сборе? Это и был тестовый сбор. Какие физические возможности, как они переносят нагрузку, как они пройдут интенсивность, объём. Всё надо писать, читать, подсчитывать. А им разве это надо?!
Когда они у меня через неделю практически сели, а интенсивность у меня была на 4, на 5 выше я не поднимал (4 – пульс 22-23), практически пешком ходили, а через неделю у них все мышцы забились. Довёл их до конца, и тренерам задаю вопрос: «Скажите мне, пожалуйста, с кого я должен спрашивать? Они не готовы, элементарные вещи не могут выполнять!» Они глазами хлопают, стараются не разговаривать, избегают обсуждения.
Не зря говорил про Татарию. Цикл тренировок, который там вёл в лесу, питание - всё было сбалансировано, только тогда я согласился, чтобы были сборы. Без сборов тренировать я не согласился. Так у меня за 7 месяцев многие ребята на 10-15 см вытянулись! Подтянулись в росте, физически стали выглядеть совсем по-иному, мышцы стали другими. Потому что и мышцам нужно своё время, происходит их созревание. Опередить это ты никак не можешь, форсировать нельзя. А в Москве: «Сурен Рубенович, зачем им эта высшая математика? Зачем рассказываете, им это не надо». Если люди мне так говорят в центре, и им это не нужно, то кому это надо? С кем тогда работать? Не понимаю.
Приехал поработать в Уренгой. Невозможно, отказался. Мне предлагали зарплату в 50 тысяч. Почему отказался? Нельзя тренировать в тех условиях, недостаточно кислорода. Зима под 50 градусов. Какая тренировка может быть? Плюс загазованность.
Я сказал: «Мне не нужны деньги, за которые я буду ломать детей». Дети должны крепнуть. В Уренгое нефть, газ. И вот хотим сделать это в Драгомысе, нашли место и решили там построить спецшколу для одарённых ребятишек. Если получится, то, думаю, будет здорово. У меня есть специалист врач-биолог (жена Сурена Налбандана – Ред.), с которым мы были непосредственно у Виктора Михайловича, защитилась. Если всё получится, то можно связаться с институтом НИФК.
Человек всегда должен мечтать. Тогда легче всё переносится в себе, не так трудно. Вот если бы я стал старшим тренером России, то пришёл бы в институт к Игуменову и сказал: «Виктор Михайлович, четыре года до Олимпиады, давайте подумаем, давайте привлечём врачей, НИФК. И всё будем возрождать». Всё надо начинать с головы, всё должно идти постепенно вниз. Чтобы на местах правильно вели физическую тренировку.
Но нет такого! Сказал нашим тренерам: «Вам надо проходить аттестацию в университете у Виктора Михайловича». А иначе что такое? Такие деньги получают, а совершенный бред несут, вообще не могут тренировать! Не знают, что означает тренировка по науке. Вот что обидно!
Я сказал в Набережных Челнах в Татарстане: «Если вы не понимаете, о чём вам говорю, хотя я не закончил институт – езжайте на повышение квалификации в университет, чтобы знать, что это означает». Цифры объёма и интенсивности начинаешь объяснять, а они вообще не понимают, о чём идёт речь. Почему это всё делается? Куда подводишь? Вообще нули.
Виктору Михайловичу нужно или кому-то ещё это дело менять.
– Ваши пожелания всем мальчишкам, которые впервые вступают в спортивный зал и которые хотят быть похожими на олимпийского чемпиона Сурена Налбандяна?
– Прежде всего, надо найти себя. Ответить на вопрос: нужно тебе это или нет? И стать фанатом своего любимого дела. Быть целеустремленным. И ещё раз задать чисто философский вопрос: «Почему не я, а мой соперник?». Если себе сможешь ответить – значит, достигнешь высшего звания олимпийского чемпиона. Если не сможешь ответить, почему соперник сегодня сильнее тебя, а ты слабее, не можешь анализировать, не можешь найти звено, которое тебя подвело - то не сможешь быть аналитиком и не достигнешь своей цели.
Евгений Гаврилов
2006 год
Я ПРОСТО ВЫПОЛНЯЛ СВОЮ РАБОТУ
Родился 3 июня в 1956 г. в селе Гегард в Армении.
С 1964 г. проживает в г. Астрахани.
Чемпион Европы (1977), пятикратный чемпион СССР(включая две Спартакиды) и России по греко-римской борьбе. Чемпион Олимпийских Игр 1976 г. в Монреале.
Если учитывать все соревнования (включая юниорские и молодежные) Налбандян семь раз становился чемпионом СССР, два раза чемпионом Европы и один раз чемпионом мира.
В 1972 году в Клайпеде атлет выиграл звание чемпиона СССР среди юношей, затем в том же сезоне завоевал первый международный трофей, став победителем первенства Европы, проходившего в немецком городе Зуль. В финале он одолел румына Штефана Русу (8:1) – будущего своего визави по решающей схватке олимпийского турнира!
В 1974 году покорился новый рубеж - победа в Ворошиловграде на молодёжном первенстве СССР.
Однако на первенстве Европы среди юниоров в Швеции Русо взял у астраханца реванш.
Затем настала пора побед на взрослых состязаниях. Налбандян дважды выиграл Кубок СССР (в Челябинске и Ростове-на-Дону), Спартакиаду народов СССР в Алма-Ате (1975) и чемпионат Советского Союза в Ульяновске (1976).
На чемпионате мира среди молодежи в Болгарии волжанин одолел румына Русо за явным преимуществом и впервые завоевал звание лучшего молодого борца планеты.
В 1976 году в Ленинграде на чемпионате Европы завоевал бронзовую награду.
На олимпийском турнире в Канаде соперники у Налбандяна были один сильнее другого. Русо был повергнут атлетом на олимпийском восхождении с результатом 6:3, такая же участь постигла и Веллинга. В итоге у румына «серебро», у немца – «бронза».
Именно он завоевал первое «золото» той Олимпиады для советской борцовской сборной. И именно в его весовой категории был наиболее представительный состав участников – 21 спортсмен.
А всего борцы советской команды завоевали 7 золотых медалей из 10 возможных!
По своему техническому арсеналу считается до сих пор непревзойденным.
Награжден орденом «Знак Почета».
– Сурен Рубенович, совсем недавно вы отметили 50-летие. Что было в этот день связано с греко-римской борьбой?
– Юбилей прошёл нормально. Он был двойным. Это 30-летие победы в Монреале на Олимпиаде и 50 лет. Хотел сделать его показательным, так как по возвращении с Олимпиады 1976 года я не удостоился почестей за медаль, в Москве меня плохо встретили. Хотелось, чтобы пригласили представителей всех спортивных школ, которые у нас есть, ДЮСШ. Было много моих коллег, с которыми вместе начинал заниматься борьбой, были представители городской Думы, администрации, председатель Дунаев. Я благодарен нашему губернатору, который выделил финансы, и это помогло провести мероприятие. Я - единственный борец, в масштабах Олимпийского чемпиона, которому горько и обидно, что не удостоился в своё время почестей, когда меня проводили со спорта. Юбилей делал для себя, напомнил, что завоевал олимпийское золото в 20 лет, показал моим коллегам по борьбе, заслуженным тренерам, которые занимаются не тем, чем надо, что я живой.
И как бы меня жизнь не бросала, как бы строго меня не судили за мои ошибки, будем считать, что мы грешны в этой жизни, а они все чисты.
Получил поздравления из Москвы от Федерации, поздравил Михаил Мамиашвили, Сан Саныч Карелин поздравил как депутат Государственной Думы, была телеграмма от Вячеслава Фетисова, который каждый год поздравляет нас в День физкультурника. Из многих городов присылали поздравления мои коллеги, друзья. Была телеграмма от Владимира Путина.
– Вас до сих пор считают непревзойдённым борцом по техническому арсеналу. Расскажите, как вы впервые вступили на ковёр?
– На дне рождения у меня были тренеры, их 5-6, которые занимались со мной. Так получилось, что у каждого тренера занимался. Я был мальчик хулиганистый, и меня выгоняли. Всё я понял в детстве. Без силы делать нечего на ковре. У меня всё получалось коряво, не то. И тогда «присел» на специальную физическую подготовку, когда прочитал книгу, увлёкся своим физическим воспитанием. Силы было навалом потом, в детстве. А куда направить её – связано с Сапуновым. Когда мне было 15 лет, он меня увидел и взял к себе. И направил мою неуёмную энергию в то русло, в которое надо.
– Занимались ли вы до этого какими-либо видами спорта?
– Да, я так же, как и все мальчишки, начинал в футболе, занимался велосипедом. И плаванием занимался. У детей такой характер – они на одном месте не останавливаются. Но в спорте они выбирают такой вид, который им по душе, нравится. И плохо, когда дети увлекаются каким-то одним видом спорта и «засиживаются». Я бы посоветовал мальчикам, чтобы они попробовали себя и в гимнастике, футболе, велоспорте. А куда тебя душа приведёт - то беру на 80%, что ты будешь какой-то борец.
Например, я из гимнастики перешёл на борьбу. Если бы в гимнастике «засел», хотя она мне не нравилась, может быть, и не получился бы из меня борец. Надо идти искать себя, как все мальчишки. Иди плаванием занимайся, гоняй футбол – где тебе понравится, где ты захочешь. Себя совершенствовать будет интересно, будешь вникать. Если ребёнок начинает вникать в какой-то вид спорта – не имеет значения, какой, для него это станет определяющим. А если нет интереса, он просто ходит и проводит время со всеми мальчишками-друзьями.
У меня такого не было. Я приходил не общаться со своими сверстниками в борьбе, а приходил работать. И мне это нравилось. Если такие взгляды будут у детей, то всё получится правильно. Он себя найдёт сам.
– Есть легенды, что вы грузили в Астрахани арбузы…
– Это выдумка. Да, Астрахань - арбузный город, и мы, ещё учась в школе, когда были пацанами, летом ходили просто подзаработать немножко на танцы, на мороженое и на базах кидали арбузы. Если разобраться, физический труд никогда не идёт в ущерб. И я сказал в одном из интервью, что разгружал арбузы.
Дело не в арбузах. А в том, что я начал заниматься физикой уже непосредственно в юношеском возрасте и ставил физический фундамент. Мне не хотелось быть слабым. У нас есть дагестанец, чемпион мира по вольной борьбе, и ему говорят: «Вы физически здоровый. Откуда вы такой сильный? Что вы делаете?» Он отвечает: «А я чабаном был. Барана на себя брал и в горы поднимался». Но сколько бы мы ни грузили арбузы и как много баранов на себе не таскали в горах, если не будет специальной физической подготовки, аэробной, комбинированной, то никакого толка не будет. Грузчики тоже каждый день мешки таскали раньше в портах, но боролся только Поддубный. Другие же грузчики борцами не стали. Должна быть специальная физподготовка. Подойти с головой, надо формулу знать - и всё. Без формулы бесполезно.
– Как ваши родители относились к вашим поискам в спорте?
– Сначала мои родители были против. Я забросил школу, когда увлёкся борьбой, в спортшколе ночевал. Там надо было рано вставать. В шесть - подъём, час - кросс, штанга, пошёл домой, поел и пошёл на вторую тренировку… У меня было три тренировки в день. Это была моя юность. Методика турецких и болгарских борцов - прочитал и начал делать. Тренировки стали аэробными, я легче начал их проходить. Обогащение лёгких кислородом помогало.
Моя мать - Герой Социалистического Труда. Когда я был мальчиком и мы приезжали в Армению, мы там собирали абрикосы. Норма была 11 ящиков. Я ходил на работу, и у меня постоянно не получалось. 2-3 ящика соберу, а в основном хулиганил. Мальчишка – что говорить! Однажды мама мне сказала: «Завтра я пойду с тобой работать. Помогу тебе выполнить норму». Она меня разбудила в пять часов утра, только солнце начинало всходить. Мы пришли рано и до 8 часов сделали с ней пять норм. Она мне показала, как всё это делается.
Мама мне всегда говорила: «Сурен, всё делай сам. Лучше рано утром всё сделай. Пусть днём у тебя будет запас времени, но всё ты сделай заранее. Никого нет и никто тебе не мешает, не отвлекает». Вот так она меня учила работать. Она меня сделала трудоголиком.
В пять вставал в Астрахани, когда был мальчишкой в 5-6 классе, вокруг города делал часовую пробежку, штанга, днём приходил, обедал и опять бегал. Зал, потом улица. А вечером после нагрузки - бассейн.
А когда выиграл первенство СССР и мне председатель назначил зарплату 50 рублей в месяц, я был спартаковец, как перспективному мальчику, так это меня вообще обязало! Всё! Я получаю 50 рублей, рабочий человек, это моя работа.
И маме с папой деваться было некуда. «Ну, ладно. Школу ты успеешь закончить. Давай, занимайся борьбой». В то время для стариков это было необычно. Какая борьба? Какие деньги? Спорта же профессионального не было. 50 рублей для мальчика, как материальный стимул, меня так обязали, что я с головой ушёл в борьбу.
А сейчас разбаловали. Представляете, мальчику, который три года назад выиграл по молодёжи Европу, платят 80 тысяч?! И то я его готовил. За что он получает эти деньги? Если он в России даже в пятёрку по мужикам не входит? Мы разбрасываем деньги. Платим куда? За что? Надо это, не надо. Я не против того, чтобы платить, но тогда с него надо три шкуры драть! Чтобы работал! А они не хотят. Жизнь-то другая! Принесут деньги, и машину дадут, и телефон есть.
А мы просто выполняли свой долг.
Когда выступал на юбилее, сказал: «Знаете, я просто выполнял свою работу. Профессионально выполнял свой гражданский долг». Должен быть гражданский долг перед собой. И когда задают вопрос: «Какие слова бы вы выбрали для напутствия ребятам?» - всегда говорю: целеустремленность и задавание себе вопроса: «Почему не я? Почему он должен у меня выигрывать?» Это вопрос философский. Вот и думай над этим. Почему? Почему? Почему?
– Как вы отрабатывали ваш коронный приём - «скручивание»?
– Во-первых, «скручивание» я начал делать до Сапунова, но не понимал, что у меня получается. Это было на уровне инстинкта, по силе моей. Я не мог даже проанализировать свои действия. И когда попал к Сапунову, и он увидел это, то он добавил к этому лишь движение.
Я никогда не любил отрабатывать на тренировках. Любил это делать на соревнованиях. На них у меня получалось лучше, чем на тренировке. Выработался инстинкт. Тело твоё, скорость твоя на уровне интуиции и инстинкта.
Когда работали с Сапуновым, то было 3, 4, 5 вариантов скручивания. Ведь у каждого свои были варианты «скручивания». У Хисамутдинова оно было с забеганием как-то, прогибом, у меня – своё.
Самое главное – быть наблюдательным. Я на тренировках и на сборах наблюдал за каждым борцом. Кто что делает. И в голове сто раз мысленно тренировал свой мозг, не только в физическом плане отрабатывал. Это даже знает Игуменов Виктор Михайлович. Прокручивал всё в голове по сто-двести раз. Мозг у меня практически не отдыхал. Тренировочный процесс шёл неотрывно. А когда выходил на соревнование, был нахалом. Хотя нахал – свободный человек.
Надо чувствовать себя свободным, не сковывать себя на ковре. И делать то, что у тебя мозг сто раз провернул. И у меня всё получалось. Чётко каждое движение. Из-за стократного прокручивания. Я знал, что даже, если человек будет ставить контрзащиту, сделаю всё то же самое в другую сторону.
Почему? А потому что на тренировках нельзя это было отрабатывать, потому что, если отрабатываешь на сборах в сборной страны, России, там наблюдают за тобой твои соперники, тренеры. Ты должен это делать на соревнованиях.
Вот говорят, есть психологические барьеры. Если его не будет, если он будет на 100% готов физически, и 100% духа, надо проводить и не бояться. Если ты боишься на соревнованиях проводить то, что отрабатывал на тренировках, как они делают, страхуются сто раз. Мы отрабатывали с Сапуновым практически всё на соревнованиях. Если на соревнованиях был какой-то конкретный бросок, мы его тщательно обрабатывали на проходящих соревнованиях - на всероссийских, всесоюзных, международных турнирах.
А концовка делалась на России и на Союзе - ставили точку своему приёму. Только на соревнованиях это можно проводить. На тренировках ты его можешь сто раз отрабатывать, а на соревнованиях ни разу не проведёшь. Чем оно отличается? Я считаю, что должен отрабатывать на соревнованиях. Это всегда и говорю ребятам.
Если ты на соревнованиях не умеешь отрабатывать, ставить себе задачи, цели, то есть ты будешь делать это над слабым, а над сильным ты никогда не сделаешь. Вот на чемпионате Европы в 1976 году сделал скручивание винтом, с рукой и головой. Я её практически делал на проходящих соревнованиях. А на Европе вышел и первую схватку борюсь с чемпионом Европы, чемпионом Олимпийских игр, болгарином. Я прямо вошёл в него и сделал приём. Не надо бояться и робеть. Делать - и всё получится. Всё будет нормально.
А с другой стороны, у меня такой характер был, что любил, чтобы за мной смотрели, наблюдали. Если за борцом, когда он борется, зрители не смотрят, он не интересен им или интересен только для тренеров, то считаю, что это – несостоявшийся борец. Меня всегда это вводило в азарт. Если я выходил бороться, то всегда старался бороться так, чтобы на меня обращали внимание. На ковре начинал финтифлюхи выкручивать. А зрителям это было интересно. У меня получалось, а когда ещё смотрят, больше входил в раж.
Было, когда соревнования шли на трёх коврах, то на двух коврах останавливались, когда я боролся - все смотрели мою схватку. Я был азартен, получал удовольствие, когда за мной зрители наблюдают, как искусно борюсь.
Поэтому не обязательно отрабатывать что-то на тренировке. На тренировке, скажу честно, всегда валял дурака. Делал какие-то приёмы, которых никогда не делаю, первоосновы, которые дети делают: кочерёжку, бедро, за руку и т.д. Но в голове всё это проворачивал. Была как бы двойная тренировка: пока дурака валяешь, мозг активно работает. Потому что твой соперник рядом с тобой тренируется. Я же смотрю, что он делает, смотрю на него (пара тренируется) и мысленно с ним уже борюсь. Боролся со своим напарником и смотрел на своего соперника. И поэтому соперники для меня уже загадками не были.
– Какой бой на Олимпиаде в Монреале вы назвали бы самым тяжёлым?
– В Монреале был румын Штефано Русо, который выиграл Олимпиаду в Москве. Но хочу сказать, что победа не была тяжёлой, она была просто по накалу напряжённой. Мы с ним много раз боролись, и у нас схватки заканчивались по-разному. У каждого спортсмена, каким бы он не был великим, всегда есть один неудобный соперник. Всё равно кто-то есть. Для меня таким являлся Русо. Но дело в том, что я вёл схватку. А когда схватку ведёшь, этого мало - надо смотреть ещё на настроение судей, на глаза арбитра, на главного судью. Смотришь, в какую сторону они хотят повернуть схватку. И вижу, что меня хотят «сплавлять» - ведь я веду три балла у Руссо. А меня хотят снять за неведение борьбы.
И тут вспомнил случай, рассказанный Сапуновым, когда тот боролся на чемпионате мира, вёл схватку с венгром и его хотели «сплавить». И он создал суматоху: взял и этого борца кинул на стол главного судьи. А пока они разбирались, ставили стол, обстановка разрядилась.
Меня секундировал Виктор Михайлович Игуменов. Провожу резкий нырок в корпус и якобы ударяюсь, падаю, ко мне подбегает врач. Виктор Михайлович, все озабочены, что с моей коленкой. Я говорю, что ничего – я устал, отдыхаю. Так разрядил обстановку.
Был третий период, и оставалось до конца схватки полторы минуты. Я полежал минут пять, отдохнул, обстановка разрядилась. А за полторы минуты уже в любом случае не снимут меня. И когда раздался свисток, я ему такую концовку дал! Он не успел в себя прийти. Он думал - всё, вроде Налбандян травму получил, мне завязали ногу, я просил, чтобы сильно не завязывали, что всё нормально. Так довёл схватку до конца.
Откровенно говоря, Олимпиаду я выиграл спокойно. Даже не прочувствовал. Не знаю, почему говорят, что это тяжело. Я не чувствовал страха, боролся, как на чемпионате Союза, который выиграл семь раз, два раза спартакиаду. Может быть, был такой возраст, психология.
На Олимпиаду должен был ехать Хисамутдинов, а он «сломался», и поставили меня. Но я не ехал проигрывать. Была мысль «смогу, не смогу». Но как не смогу, если тебе такая возможность представилась? И может быть, она предоставляется один раз в жизни? Я не чувствовал себя нагруженным. Видимо, так было суждено Богом. Стать олимпийским чемпионом. Хотя Виктор Михайлович после соревнований говорил: «Сурен, я своих пять золотых медалей отдал бы за одну твою олимпийскую». Было приятно слышать, но не осознавал до конца. Виктор Михайлович тогда сказал, что пойму это потом: «Через многие, долгие годы поймёшь, что ты сделал». А вот в Московскую Олимпиаду, конечно, нас подставили…
– Сурен Рубенович, расскажите о ваших сегодняшних проектах, о научной группе, которую вы организовываете?
– Этим я уже занимаюсь полтора года. В Новом Уренгое есть клуб «Золотой медведь». Мы хотим в Драгомысе построить специализированную школу, где мне интересно было бы работать. Многие не знают о моих способностях, научной работе в плане общефизической, специальной скоростной и силовой подготовки... Хотелось бы, чтобы процесс физподготовки соответствовал переходному возрасту юноши–молодёжь–взрослые по намеченным планам и целям. Чтобы всё было по науке.
Мне это знакомо с тех пор, когда Виктор Михайлович начинал подобное в 70-х годах, проводил исследования не только в борьбе, но и по всем видам спорта. В то время поколение было сильное, потому что работало целенаправленно. Контролировались объёмы, интенсивность. Глаза не успевали открывать, а у нас проверяли пульс, брали кровь, мочу на анализ – мы были прозрачны как никогда.
– А сегодня?
– Сейчас, к сожалению, всё это утеряно. Борьба стала не зрелищной. Очень жаль. И не только у нас в Астрахани, везде. В прошлом году работал консультантом сборной, мы готовились на Европу и мир, и с большим сожалением могу сказать, что нет той работы, как прежде. Был случай, когда после нагрузки, хотя интенсивность там вообще малая, юноши тренировались, я задал вопрос Вершинину: «Геннадий Александрович, объём такой, интенсивность какая?». А он мне ответил: «Как получится».
Откровенно говоря, ужасаешься, когда таких людей допускают до тренировок юношей, они не понимают, что делают. От Виктора Михайловича приезжали специалисты по биологии, физиологии, и мы вели свои дневники по ребятам. И вот замеряю у мальчика «давление-пульс», а со мной рядом находится врач. Давление у мальчика 90 на 50 после тренировки! Обращаю внимание врача, а он спрашивает: «Что делать? Я не знаю». Догадался, что «кровь закипает», отправил его в бассейн на 15 минут. Когда он вернулся, всё восстановилось, давление стало 115 на 80.
Мне говорит один тренер: «Знаешь, у меня один мальчик 110 на грудь берёт!». Вот если он эти 110 кг раз 5-6, допустим, за 30 секунд поднял, рывки делал, тогда бы понял. А так, если один раз вырвал – ни о чём не говорит.
Наука нужна обязательно. И нельзя говорить: «Я завтра вам дам чемпиона». Никогда этого говорить не надо. Сначала нужна хорошая физическая подготовка, чтобы выработался мышечный рефлекс. И тогда нужно работать с ним психологически, ставить приёмы. Не каждый приём пойдёт тому борцу с определённой психологией. Надо уметь подобрать психологию. Что именно ему пойдёт. А потом, когда мальчик станет сильнее физически своих соперников, делать шаг дальше…
Если бы Виктор Михайлович Игуменов работал в сборной по свой системе, то, утверждаю, сборная у нас была бы очень мощной. Работа нужна, без неё делать нечего. И на периферии, и везде.
Мы говорим, что проиграл кто-то, подсел или что-то ещё. А Виктор Михайлович знал, кто в каком состоянии был. У него все биологические, физиологические базы данных, исследования, которые делались, анализы лежали на столе. Он все регулировал по плану, по объёму, интенсивности.
Встречаясь со многими борцами, спрашиваю: «Ты хоть понимал, что ты там делал? Что творилось на тренировке?» «Нет, не понимал». А он был в сборной команде страны...
Вот вывозили нас в Карпаты, нас было 20 человек, как гладиаторов, а потом мы спускались, и шла другая работа. Основная масса не понимала, что происходит, и не пыталась в этом разобраться. Это плохо. В институтах, университетах они это проходят. Да, прочитать можно. Но когда человек испытал это на себе, в поту, провёл через себя, ему легче ориентироваться. Поэтому многим тренерам это непонятно.
Я не кричу, что патриот, но всегда им был. Обидно за Российскую державу, которая была борцовской. Кто у нас будет учить бороться? Выходит, нас сегодня чечены учат бороться? Дагестанцы? Я имею в виду греко-римскую борьбу. Раньше нас учили великие тренеры, наставники, и среди них не было ни одного чеченца. Обидно, что такая большая страна, столько материала, талантов.
– Значит, необходима система подготовки?
– В советское время много было таких, как Налбандян. Моё поколение было сильным. Если к силе прилагалась ещё и способность мыслить от Бога, тогда борец состоится. Хочу подчеркнуть насчёт сборной, которая была в прошлом году. Сапунов насколько велик, настолько и низок в своём спортивном интеллекте как тренер. Он может работать с материалом. Когда есть материал, он может изобретать, фантазировать.
В борьбе человек должен обладать хорошими физическими данными, чтобы мог на ковре изобретать. Не то, что сейчас. Борются минуту, и стоят, ждут, чтобы в партер перевести и закончить действие. Но это уже не борьба, а её окончание. Ставят в партер, обратно тащат.
Не знают люди, что делать. Этим практически никто не занимается. Нет правильной физподготовки, становления фундамента. Надо больше обращать внимание на молодёжь, на её физическое воспитание, чтобы оно было правильным.
Нам говорят: «Ставить в партер». И все уткнулись в него. А над техникой... Мы были на Европе с Корбаном и смеялись: «Скоро начнётся, знаете, какая борьба? Сразу поставят на мост и с моста кто кого задавит – тот и победил». Смеёмся… А скоро и это сделают.
В Астрахани я уже устал говорить про это. Надо мной смеются и прямо в глаза говорят: «А зачем нам всё это, если правила сейчас диктуют партер?» Кстати, мне не только там ответили так. «Нам некогда заниматься этими делами».
Когда идёт речь о юношах и молодёжи и говорят, что заниматься некогда, то что мы будем говорить о профессиональном спорте?
Если мы раньше тренировались, то мы и обратные тащили и накаты делали, и в кресте, и в петле. Совершенствоваться надо. А сейчас идёт суматоха с новыми правилами, ребята на периферии этого не понимают и кидаются на накаты, на обратный, и идёт остановка. Они не растут. А когда переходит туда, где, допустим, работают Мишин, сильные ребята-мужики - как они могут совершенствоваться с ними? У них нет мастерства, им не дадут развиваться. Я имею в виду взрослых, профессионалов.
– Что, по-вашему, включает в себя тренировочный процесс?
– Я должен отрабатывать технику, должен быть готовым к борьбе в техническом и физическом плане. Поэтому и отставание. На местах должны быть грамотные тренеры.
Недавно я ругался с нашим тренером, теперь к нему на тренировку не хожу. Я ему в глаза сказал: «Вы знаете, у вас нет никакой методики. Я не вижу, что вы желаете. Как это называется?» - «А у меня нет никакой методики». Правильно! Его методика не интересует. Его интересует, чтобы денег в кармане побольше было. 80 тысяч своему ученику платит. Представляете? И себя не забывает. Его больше не интересует никакая борьба. А чтобы детей поднять, поставить задачи, планы, чтобы можно было взять и лепить из них, как это мог делать Сапунов.
Вот я был в Москве, задали мне вопрос: «Сурен Рубенович, мы не знаем, что делать. Почему у нас борьба падает?» Я отвечаю: «Потому что мы не совершенствуемся, не изобретаем».
Мы в своё время изобретали. Если боролся Резанцев, его «бычок» все знали. Но столько у него подходов было под этот приём! Кстати, Валерию Григорьевичу, когда разговаривали, сказал: «Помните, был Роман Руруа? Вот у него руки были такие, что он боролся, как фехтовался». Резанцев взял этот приём и добавил свой «бычок». А я, наоборот, когда «фехтовался», добавил своё скручивание. Мы всегда добавляли что-то своё и делали всё индивидуально. Сейчас можно назвать единицы, которые индивидуально борются. Скучно смотреть, когда сидишь на чемпионате России и там заслуженный мастер спорта борется с мастером спорта. Если мы боролись, заслуженный матер спорта, олимпийский чемпион, то мы обязаны были бороться красиво. Должны были совершенствоваться. А если не идёт процесс совершенствования спортсмена на чемпионате России, то о чём мы может говорить, как будем готовиться к Олимпиаде?
Разучились работать, думать.
Я был сильнее своих соперников на две головы, так почему же я не мог изобретать сам? Мне это было интересно. Это был азарт. Когда хорошо готов физически, то можешь фантазировать во всех направлениях. Для меня чемпионат России был как проходящее соревнование. Мы так и считали. А чемпионат СССР был ударным. Мы свои объёмы и нагрузки не сбавляли. Если я сбавляю, не управляюсь в определённый объем, который положен мне, то я делаю его проходящим. Человек должен всё знать. Если у меня пик должен быть на чемпионате СССР, значит, так и было.
А чемпионат России, как проходящие тренировочные схватки. Только так. А если я ставлю цель, задачу – Россия, она потолок, тогда о чём говорим? А где база? Через четыре года на Олимпиаде выступать, когда же делать эту базу? Подход должен быть научный.
– В чём заключается роль тренера?
– Говорят: «Дети не те. Раньше были талантливые». Тренер должен быть талантливым. Всё зависит от тренера. Как он будет ставить тренировочный процесс, как он будет изобретать. В любом деле надо изобретать что-то новое. Если этого не будет, то всё будет по старинке.
Приведу пример. Перед чемпионатом России осталось буквально месяц, и мальчика везут в Тернауз, на высоту 2300 м. Мальчик через две недели спускается, продолжает тренироваться, и после этого его везут на чемпионат России по мужикам. А он там пустой. Кто так делает?! Разве можно поднимать спортсмена за месяц наверх? А у нас поднимают. Не соображают: стоит, не стоит. Если сборы когда-то там проводились, то, может быть, тогда другие цели ставились. А у нас взяли мальчика, повезли. Сказать, что это нельзя? Да вы что? Мы же книги читаем, институт закончили.
Вот у нас в Астрахани что делают? На ковре возятся. ОФП я вообще не вижу. Надо работать. Вот у нас в пять закончилась тренировка, мы проходили скоростную и силовую подготовку с моим мальчиком, я работаю только с ним одним. И когда мы сделали первое, второе, третье, четвертое упражнение, было четыре задания, когда он делал максимум, я сказал ему, что это его предел, и объясняю почему. Но когда тренируются на ковре борцы, а тренер кричит: «Ребята, надо максимум выжать!» Видимо, насмотрелся, как Сапунов кричит (тот любит это делать), и повторяет увиденное. «А что такое максимум?»- задаю вопрос. – «Вы вообще знаете, что такое максимум? И как из него его выжать? Когда это можно? Когда нельзя?» Задаю элементарные вещи. Ребята-то не понимают. Ребята уже делают максимум.
Сапунов любит это делать – стоит ли это или не стоит, но выжимает. Это ему нравится. Вот они и выжимают «максимум». А когда приезжают на соревнование, то пустые. Есть официально Россия, надо выступить, а потом поехали куда-нибудь в Элисту, заработали медаль и довольны – борьба есть в Астрахани. А её нет...
На Алтае был юноша неплохой - Максим. Хороший парень. Я устал в сборной по молодёжи, когда был на подготовке Европы, мира, говорить: «Давайте пять-шесть человек отберём из всех. К Олимпиаде можно подвести именно их. Осталось три года». Не захотели. Многих ребят, хорошую молодёжь, которая должна прийти достойной заменой, просто-напросто переломали. Они физически не выдержали те объемы, которые были бестолковыми. Идут, идут, а что, как, для чего это, нужно ли это или нет – непонятно. А ребят нет. Обидно. А результат был неплохой. Тот же Максим Россию по мужикам выиграл и «сгорел». Потому что невозможно было выдерживать это.
Вот на тренировках беру мальчика, показываю элементарные вещи, а он выиграл молодежь: одна нога на профессиональной основе, а он так далёк от них. Объясняешь элементарное: действие не заканчивается, одно, второе. Оно бесконечное. Как дали свисток, начинается бесконечное действие. А если у тебя только два действия, то что тут гадать? Мы все друг друга знали, и сейчас знаем. Но мы знали, как можно обмануть соперника, поймать. Это и было задачей, работой, непосредственной подготовкой к Олимпиаде, которую целенаправленно готовил Виктор Михайлович.
Сапунов работал с материалом, а Виктор Михайлович собрал умный тренерский состав. Вадим Александрович Псарёв, Яковенко, например. И всё совместно, сообща, с научными анализами, которые дышали.
Какое было у нас питание, что давали? Нужно или не нужно? Сколько калорий потратили, всё нам возвращалось. Питались, как положено. А нынче кто-то пошёл и что-то заказал себе. Лишь бы побольше денег в карманы положить. Их не интересует, сколько поели или не поели.
Техника накладывается на хорошие физические данные. И Сапунов мог это делать. Но если нет хороших физических данных у борца, что он может сделать? Мы не о том говорим, что у него руки здоровые, он сильный – это ещё не тот материал, который нужен. Нужно, чтобы мышцы были рабочие. Чтобы они чувствовали, работали, инстинктивно выполняли то, что необходимо. Только прикоснулся, а они уже знают, что он хочет. Мышцы твои работают, а потом уже мозг. Каждое движение, палец, как он руку положил – я пока борюсь с ним телом.
Конечно, над таким мальчиком можно работать индивидуально, ставить определённую технику, повышать мастерство. Если бы у меня не было силы, подготовки, разве мог бы я выдержать сапуновские нагрузки, а тогда он был старшим тренером России, в 70-х годах?
А Сапунов сейчас лепить не может. У нас Россия большая, а борьбой некогда людям заниматься. А это работа, интересная. Но её надо знать.
Но когда попал в сборную команду к Виктору Михайловичу Игуменову, мне стало всё ясно, потому что всё это я проходил. Начал увлекаться системой Виктора Михайловича, где всё было поставлено, разгадал, как всё это делалось, как всё фиксировалось.
Работал в Татарии 7 месяцев, мне платили 3 тысячи рублей. Кстати, унизительные деньги. Я не стал их получать, но дело не в этом. Дело в том, что когда я развернул работу, начал готовить юношей, постепенно регулировал объёмы, интенсивность, то им это не понравилось. Когда начал разговаривать с тренерами, они все встали против меня. А когда вернулся в Москву, в Федерации сказали: «Сурен, что ты там развернул профессорскую работу?» Да это обыкновенная работа, а не профессорская. Это каждый тренер должен знать, что он делает и как надо подводить.
Кто будет тренировать детей? 70% из них больные. Чтобы тренировать в полном объёме, надо обязательно, чтобы у тебя была база, биологические данные. Когда тренируешь, вроде всё правильно, а почки или печень работают не в полную меру.
Если взять наше время, то надо было Россию отбороться, выиграть её, чемпионат СССР - обязательно, 2-3 международных турнира, Европа, мир... Круглый год ещё тренироваться. А как можно сделать это без научного подхода, если нет никакого определённого плана? Надо чтобы этим рулили, руководили. Где сегодня можно отдохнуть, где поддать, чтобы была отдельная карта на спортсмена? А сейчас спортсмен пришёл, выполняется что-то интуитивно. А надо это или не надо ему?
Тренер должен быть уверен в том, что для него Россия – проходящее соревнование. И знать, в каком состоянии находится спортсмен.
– Ваши прогнозы относительно новой смены?
– У нас не получается замены. Если в советское время были лидеры, их было много, они рубились между собой на чемпионате Советского Союза. Попробуй ещё его выиграй! А что творится сейчас? Борется Мишин, Самургашев, ещё кто-то в сборной. А в основном, нет лидерства. И молодёжь, которая переходит на профессиональную основу, долго не держится. Они не выдерживают тот объём нагрузок и то, что должны непосредственно пройти: выиграть Россию, турниры, Европу, мир. К Олимпиаде они уже подходят пустые.
Вести этот цикл умел делать только один человек, которому непосредственно все подчинялись - Виктор Михайлович Игуменов. И результат говорит сам за себя: десять медалей из десяти, 7 золотых, 2 серебряных и одна бронзовая. Это что, не результат?! Почему к этому не хотят возвращаться? Государство столько денег выделяет. Нельзя этим делом заняться? Хотя бы на местах, в сборных. Спортсмен должен быть прозрачен, в каком он состоянии.
Вы знаете случай, когда Хисамутдинов в 1975 году не смог поехать на мир, у него была желтуха, а Давидян поехал и выиграл? Мы все были способны заменить друг друга. Вы мне сейчас назовите три-четыре состава, чтобы могли заменить наших лидеров? Нет их! И не будет! Вообще скоро ничего не будет в России.
Да, она есть греко-римская борьба, но и её же и нет.
Не буду скрывать, что сейчас борются в основном кавказцы. Существует такая тенденция. О чём это говорит? Юношей ломаем. До молодёжи доходит, результат молодёжи выдал - мы считаем это великим успехом. А это естественно и проходяще: рост спортсмена, который должен перейти в профессионалы. У нас есть четырёхкратный чемпион Европы по юношам! Какой-то дагестанец. Вы можете только представить себе: четыре раза выиграть Европу по юношам! Это во сколько же лет он начал выигрывать, бороться? Видите, что делается? Если ему пишут 15 лет, а на самом деле ему уже 22-23 года. Вы понимаете? А он по юношам борется. Ну что мы будем ожидать от него, когда он будет бороться по мужикам, когда перейдёт в профессионалы? Пустота.
И кто сейчас нас учит бороться? Нас учат бороться чеченцы и дагестанцы. А какая была раньше Россия сильная! Вы посмотрите, кто боролся! Омск, Тюмень - и пошло, пошло… Москва, Ленинград. Татары боролись хорошо. А сейчас остались одни кавказцы. Почему? А потому что не хотят они с юношами бороться. Они уже мужики.
Фетисов выступал по ТВ: «Да, в то время это было на научной основе, была подготовка». Если взять наше поколение, сейчас хоть нас выпускайте! Минуту я и сейчас могу отбороться. В нас такая база заложена, что мне сейчас немножко порежимить, месяца два-три, и я могу выйти на ковёр и минуту отборюсь. И тем более, ничего не делать! Потому что в партер поставят, и кто-то вытащит, а кто-то нет. Будут кидать жребий.
Посмотрите, что делает Китай! Если в Китае в лёгкой атлетике чемпионы пошли! Есть и в гребле олимпийские чемпионы. А что мы будем говорить о других видах спорта? Всё, что у нас было в СССР, в своё время раскидали, разбросали, а Китай – пожалуйста. У них всё на научной основе. И физическое воспитание с детства, и массовость. А у нас ни массовости, никакого научного подхода. О каких переменах мы можем говорить?
– Но в Китае государство на подъёме.
– Это зависит от нас. Представьте, есть олимпийский чемпион в Астрахани. И он не может работать. Я работал три года тому назад семь месяцев, так мне платили зарплату в 1000 рублей. Вы понимаете – это унизительно! Когда нам, олимпийским чемпионам, дали президентскую стипендию, по 15 тысяч, я сразу ушёл с работы и сказал: «Как бы то ни было, мне стыдно. Вы унижаете меня». В прошлом году тренировал как общественник. А себе они по 50-80 тысяч зарплату сделали. Приписки, описки.
Если нас, олимпийских чемпионов, всего пятнадцать человек в живых осталось и мы это не ценим, то о каких ценностях вообще можно говорить? Я не могу открыть школу в Астрахани, где был бы хозяином. Я не могу приходить на тренировку. У нас тут два тренера в Астрахани, один заслуженный, я знаю, как он это получил – сейчас это не проблема. И вот я прихожу туда – разве я могу с ними вместе работать? Никогда, потому что я должен приходить к себе домой, быть хозяином.
Но тогда ты должен нести и ответственность. Три года тому назад за 7 месяцев я сделал чемпиона Европы по молодежи, 1000 рублей получал. Так мне даже спасибо не сказали!
Всегда хотел, чтобы у меня была школа, куда подобрал бы тренеров, пару человек, которых можно научить – ничего страшного. Виктор Михайлович тоже начинал, когда многие тренеры и многие ребята не понимали того, что творится в сборной. А кто вникал в происходящее, понимал, что творится, что это такое, на себе это всё прошёл, на себе испытал - тому легче ориентироваться.
Этого добиваюсь уже тридцать лет в Астрахани, а мне не дают реализовать это. Наверное, не хотят, чтобы была альтернатива. У нас два тренера в Астрахани. Они и старшие тренеры, и младшие. А участников чемпионата области в Астрахани если 50 человек наберётся, взрослых, юношей, молодёжи - хорошо. А в советские времена было много альтернативных тренеров. У одного человек 150, у другого 150. Когда у нас проводилась область, то было только по юношам 300 человек. Вот это и есть совершенствование на соревнованиях, где у каждого тренера есть своя техника, и ты борешься против тренера, его методики, техники. И идёт рост. А сейчас этого нет.
В прошлом году, работал на общественных началах, ни копейки денег не платили – унижение человека, который является Олимпийским чемпионом. Какую цель мы преследуем? Спрашиваю: «Если олимпийский чемпион для вас – ничто, то чему вы ребят можете учить, какие цели ставите?» У вас нет олимпийского чемпиона, самым большой результат - чемпион по юношам, по молодежи. И кричат, орут. А что дальше? Дальше, говорю, надо, чтобы по мужикам выигрывали. По юношам и молодёжи – это не то.
В других городах мне трудно сделать это. Не так же: приехал, бах-бах - и всё получилось! По крайней мере, нужно года два-три, чтобы подвести к определённой работе. Три года, три цикла. Как спутник, когда выводят на орбиту, а дальше он уже летит сам. Три года ознакомления, ставятся конкретные задачи, цели, и их надо выполнять. В России есть много талантливых ребят. Просто надо правильно их вести. Пусть это будет через три года – ничего страшного, пусть растёт молодежь. Не надо опережать и форсировать некоторые вещи.
– С кем вы сегодня работаете?
– У меня сейчас есть тяжеловес, молодой мальчик, ему 20 лет. Полтора года мы работаем с весом 50-60 кг. Днями проводим рывки 50, 60, 70. Выше его не поднимал. Постепенно приходится доводить до автоматизма. И, думаю, где-то в конце этого года он должен поднимать 90 кг. Плавный переход, а не ломка. У нас молодёжь уже в стадии хронической болезни сердца, и переход на профессиональную основу они сделать не могут. Идёт деградация оттого, что нет специальной физподготовки, в техническом плане они отстают в развитии. Борцы не те, как раньше.
Когда мой воспитанник тренируется, то он принимает препараты, очищающие организм от всяких шлаков. Он выполняет работу по намеченному плану, работает, растёт, я его не тороплюсь выпускать на арену, потому что ему рано. Если его пущу по молодёжи, а там старше на пять приписанных лет, то ему охоту отобьют, психологически сломают.
Пусть он лучше три-четыре года у меня будет готовиться, чтобы физически окреп в тяжах. Говорю, что на его век хватит бороться: «Витя, зато ты у меня будешь бороться до 35 лет. Они все уже будут пенсионеры». У нас на пенсию борцы уходят в 25 лет. А что такое 25 лет, если я в 24 года был уже на двух Олимпиадах и только-только начал понимать, что такое борьба. Я не тороплю события, чтобы отрапортоваться, что есть, мол, у меня чемпион России по юношам.
Да не надо мне это чемпионство! Если оно будет, пусть будет. Сколько весовых категорий разных по развитию, по физподготовке! Есть остановка физических возможностей, когда гоняют вес. Зачем всё это? У меня накопилось много материала против этого.
Мне нет разницы, я - человек без правил. Меня правила не интересуют. Их завтра будут менять или другое что-то придумают – меня это не должно волновать. Я должен делать то, что делает профессионал, быть подкованным со всех сторон. В партере и накатах, «обратном поясе» и в кресте.
По системе Виктора Михайловича у меня много бумаг, которые я вёл, экспериментировал, отмечал. Формулу борьбы понял давно, когда был ещё мальчишкой. В 12-13 лет мне попалась книжка «Метод подготовки турецких и болгарских борцов». Я увлёкся ей. Из неё узнал об аэробных, комбинированных тренировках. Работал по 6-7 часов каждый день. Когда меняешь специфику тренировки, то можно работать в течение целого дня.
– Кто в силах изменить сегодня ситуацию в борьбе?
– Пусть я не великий тренер, но скажу, что всё идёт сверху по периферии. Я всегда был независимым человеком, но кто с Налбандяном считался? Так повелось. И так же с Резанцевым и со многими великими людьми. Никто не считался. Они думают, что мы, якобы, дураки. У меня есть записи, дневники, постоянно веду работу, у меня есть биолог-физиолог, но нет оборудования. На тренировочном процессе по глазам определяю, объём веду, знаю, сколько спортсмен проходит, сколько может. Но если хочу немножко форсировать, и когда передо мной лежит база данных биологических, легче ориентироваться. И могу увеличить нагрузки. Но страшновато. Процесс чисто интуитивный. Когда есть записи и я знаю, что он выдержит, сделает, когда будет нужная интенсивность. Если есть при тебе врач, не такой, который даёт тебе просто биологические исследования, а непосредственно предлагает, что надо сделать, чтобы он восстановился.
Не знаю, какое настроение у Виктора Михайловича, но поехал бы к нему, если что-то надо. Если получится, хочу привлечь в свою школу научных работников, потому что в Москве есть НИФК.
Не так, как в сборной России: женщина-врач ходит по тренировкам и только зелёнкой мажет ушибы. А деньги получает - близкая к Геннадию Андреевичу.
Когда был Сапунов, разве ему, старшему тренеру, трудно было сказать: «А ну-ка дайте Налбандяну руль (это образно говорю), чтобы он работал в Астрахани, поднимал борьбу». Трудно? Личные амбиции всегда мешали Геннадию Андреевичу. Он, Геннадий Андреевич, начал Россию разваливать ещё давным-давно, когда стал старшим тренером сборной страны в 1980 году. Это я называю сапуновщина.
На периферии такие тренеры, как у нас. Они пресмыкались перед Геннадием Андреевичем. Так они радовались: вот Сапунов у руля, а ты, Налбандян, стой здесь. «Геннадий Андреевич, вы Налбандяну никогда не давайте на ноги встать». Вот эта личная амбиция всё переломала.
А сапуновская плеяда: Казаков, Рустенко, Вершинин – люди, которые остановились. Я наблюдал это всё. И занимаются грязными постельными делами. Подглядывание, доносительство.
Сейчас всё поменялось, Гоги Когуашвили стал старшим тренером. Может, что-то изменится.
– Но хотя бы в последнее время что-то двигается, появляются новшества?
– В прошлом году делал сбор в Астрахани. Сделал три сбора по юношам. Первый - тестовый. Естественно, они не выполнили тест. Я им объясняю: моя цель, чтобы вы дошли до конца сборов. А старший тренер мне даёт план подготовки, схему. Смотрю. А это схема 1987 года. Говорю: «Марк Алексеевич, вы понимаете, что это такое? Это хвост от коровы». Он сорвал эту бумажку где-то на сборах и даёт её мне как план, который исполнять. Разве можно так? Это говорит о его некомпетентности. Как я могу? Кто-то в 1987 году тренировал, в каком состоянии были ребята той сборной и как сравнивать их с юношами, с которыми только знакомлюсь на первом сборе? Это и был тестовый сбор. Какие физические возможности, как они переносят нагрузку, как они пройдут интенсивность, объём. Всё надо писать, читать, подсчитывать. А им разве это надо?!
Когда они у меня через неделю практически сели, а интенсивность у меня была на 4, на 5 выше я не поднимал (4 – пульс 22-23), практически пешком ходили, а через неделю у них все мышцы забились. Довёл их до конца, и тренерам задаю вопрос: «Скажите мне, пожалуйста, с кого я должен спрашивать? Они не готовы, элементарные вещи не могут выполнять!» Они глазами хлопают, стараются не разговаривать, избегают обсуждения.
Не зря говорил про Татарию. Цикл тренировок, который там вёл в лесу, питание - всё было сбалансировано, только тогда я согласился, чтобы были сборы. Без сборов тренировать я не согласился. Так у меня за 7 месяцев многие ребята на 10-15 см вытянулись! Подтянулись в росте, физически стали выглядеть совсем по-иному, мышцы стали другими. Потому что и мышцам нужно своё время, происходит их созревание. Опередить это ты никак не можешь, форсировать нельзя. А в Москве: «Сурен Рубенович, зачем им эта высшая математика? Зачем рассказываете, им это не надо». Если люди мне так говорят в центре, и им это не нужно, то кому это надо? С кем тогда работать? Не понимаю.
Приехал поработать в Уренгой. Невозможно, отказался. Мне предлагали зарплату в 50 тысяч. Почему отказался? Нельзя тренировать в тех условиях, недостаточно кислорода. Зима под 50 градусов. Какая тренировка может быть? Плюс загазованность.
Я сказал: «Мне не нужны деньги, за которые я буду ломать детей». Дети должны крепнуть. В Уренгое нефть, газ. И вот хотим сделать это в Драгомысе, нашли место и решили там построить спецшколу для одарённых ребятишек. Если получится, то, думаю, будет здорово. У меня есть специалист врач-биолог (жена Сурена Налбандана – Ред.), с которым мы были непосредственно у Виктора Михайловича, защитилась. Если всё получится, то можно связаться с институтом НИФК.
Человек всегда должен мечтать. Тогда легче всё переносится в себе, не так трудно. Вот если бы я стал старшим тренером России, то пришёл бы в институт к Игуменову и сказал: «Виктор Михайлович, четыре года до Олимпиады, давайте подумаем, давайте привлечём врачей, НИФК. И всё будем возрождать». Всё надо начинать с головы, всё должно идти постепенно вниз. Чтобы на местах правильно вели физическую тренировку.
Но нет такого! Сказал нашим тренерам: «Вам надо проходить аттестацию в университете у Виктора Михайловича». А иначе что такое? Такие деньги получают, а совершенный бред несут, вообще не могут тренировать! Не знают, что означает тренировка по науке. Вот что обидно!
Я сказал в Набережных Челнах в Татарстане: «Если вы не понимаете, о чём вам говорю, хотя я не закончил институт – езжайте на повышение квалификации в университет, чтобы знать, что это означает». Цифры объёма и интенсивности начинаешь объяснять, а они вообще не понимают, о чём идёт речь. Почему это всё делается? Куда подводишь? Вообще нули.
Виктору Михайловичу нужно или кому-то ещё это дело менять.
– Ваши пожелания всем мальчишкам, которые впервые вступают в спортивный зал и которые хотят быть похожими на олимпийского чемпиона Сурена Налбандяна?
– Прежде всего, надо найти себя. Ответить на вопрос: нужно тебе это или нет? И стать фанатом своего любимого дела. Быть целеустремленным. И ещё раз задать чисто философский вопрос: «Почему не я, а мой соперник?». Если себе сможешь ответить – значит, достигнешь высшего звания олимпийского чемпиона. Если не сможешь ответить, почему соперник сегодня сильнее тебя, а ты слабее, не можешь анализировать, не можешь найти звено, которое тебя подвело - то не сможешь быть аналитиком и не достигнешь своей цели.
Евгений Гаврилов
Алан ХУГАЕВ: «Закончу с борьбой не раньше Игр в Рио»
RIAN_01179541.HR.ru// Олимпийский чемпион Лондона-2012 — о мотивации на Универсиаде и новых правилах в греко-римской борьбе
Знаменитый борец греко-римского стиля Алан ХУГАЕВ накануне старта студенческих игр в Казани признался «Известиям», что никогда не выступал на подобном турнире, который станет для него этапом подготовки к мировому первенству в Будапеште.
— Я представляю юридический факультет Северо-Кавказского горно-металлургического института (СКГМИ) во Владикавказе, — рассказал нашему изданию Алан. — Это, кстати, мое второе высшее образование. Универсиада для меня является ориентиром на предстоящий чемпионат мира, тренеры говорят о серьезных переменах в борьбе, и мы уже полгода готовимся к этому турниру, результат на котором многим борцам позволит выступить на первенстве мира.
— Вам приятно, что в сборной России не один, а сразу двое Аланов Хугаевых?
— Конечно! Честь России на борцовском ковре действительно отстаивают двое Аланов Хугаевых — я в греко-римской борьбе в весе до 84 кг, а мой полный тезка — «вольник» в категории до 120 кг.
— Соперники по именам на Универсиаде слабее, чем на чемпионате мира и Олимпиаде?
— Пока точно не знаю, кто будет, но слышал, что заявлены все основные борцы и это будет состав, в принципе, как на чемпионате мира. И настрой будет такой же.
— Какая задача поставлена команде?
— В сборной на Универсиаде собраны практически все ведущие номера с последнего чемпионата России. Команда подобралась сильная, и, уверен, что выступим хорошо. Тем более в родных стенах.
— У вас есть уже путевка на чемпионат мира, который пройдет осенью в Будапеште?
— Конечно, есть большое желание, но будет жесткий отбор, и там уже как решат тренеры. Cейчас все силы брошу на Универсиаду, надо показать себя здесь.
— Как вам новые правила в борьбе? Вообще, зачем нужно было их менять?
— Для всех эти правила будут одинаковы и всем придется привыкать. Думаю, что будет всё нормально, никаких сложностей быть не должно. Борьбу хотят сделать более зрелищной. По мнению специалистов, в последнее время она стала менее зрелищной, хотя я с этим не согласен. В принципе, мне нравятся правила, которые должны быть, за исключением некоторых моментов. Все-таки мы должны бороться, а не толкаться. А так в основном это хорошие правила.
— Вы уже многого добились в борьбе — прежде всего, стали чемпионом Олимпиады. Посещают мысли уйти из спорта?
— Думаю, что желание закончить возникает у каждого спортсмена. Не только у того, кто много побеждал. Но Универсиада не может быть громким завершением. Я настроился пройти от Универсиады до олимпийского цикла, поэтому думать сейчас об уходе некогда, а после Игр в Рио будет видно.
Ангелина КУЦУРБА
«Известия», 05.06.2013
RIAN_01179541.HR.ru// Олимпийский чемпион Лондона-2012 — о мотивации на Универсиаде и новых правилах в греко-римской борьбе
Знаменитый борец греко-римского стиля Алан ХУГАЕВ накануне старта студенческих игр в Казани признался «Известиям», что никогда не выступал на подобном турнире, который станет для него этапом подготовки к мировому первенству в Будапеште.
— Я представляю юридический факультет Северо-Кавказского горно-металлургического института (СКГМИ) во Владикавказе, — рассказал нашему изданию Алан. — Это, кстати, мое второе высшее образование. Универсиада для меня является ориентиром на предстоящий чемпионат мира, тренеры говорят о серьезных переменах в борьбе, и мы уже полгода готовимся к этому турниру, результат на котором многим борцам позволит выступить на первенстве мира.
— Вам приятно, что в сборной России не один, а сразу двое Аланов Хугаевых?
— Конечно! Честь России на борцовском ковре действительно отстаивают двое Аланов Хугаевых — я в греко-римской борьбе в весе до 84 кг, а мой полный тезка — «вольник» в категории до 120 кг.
— Соперники по именам на Универсиаде слабее, чем на чемпионате мира и Олимпиаде?
— Пока точно не знаю, кто будет, но слышал, что заявлены все основные борцы и это будет состав, в принципе, как на чемпионате мира. И настрой будет такой же.
— Какая задача поставлена команде?
— В сборной на Универсиаде собраны практически все ведущие номера с последнего чемпионата России. Команда подобралась сильная, и, уверен, что выступим хорошо. Тем более в родных стенах.
— У вас есть уже путевка на чемпионат мира, который пройдет осенью в Будапеште?
— Конечно, есть большое желание, но будет жесткий отбор, и там уже как решат тренеры. Cейчас все силы брошу на Универсиаду, надо показать себя здесь.
— Как вам новые правила в борьбе? Вообще, зачем нужно было их менять?
— Для всех эти правила будут одинаковы и всем придется привыкать. Думаю, что будет всё нормально, никаких сложностей быть не должно. Борьбу хотят сделать более зрелищной. По мнению специалистов, в последнее время она стала менее зрелищной, хотя я с этим не согласен. В принципе, мне нравятся правила, которые должны быть, за исключением некоторых моментов. Все-таки мы должны бороться, а не толкаться. А так в основном это хорошие правила.
— Вы уже многого добились в борьбе — прежде всего, стали чемпионом Олимпиады. Посещают мысли уйти из спорта?
— Думаю, что желание закончить возникает у каждого спортсмена. Не только у того, кто много побеждал. Но Универсиада не может быть громким завершением. Я настроился пройти от Универсиады до олимпийского цикла, поэтому думать сейчас об уходе некогда, а после Игр в Рио будет видно.
Ангелина КУЦУРБА
«Известия», 05.06.2013
Алан Хугаев: ловлю себя на мысли, что нахожусь на Олимпийских играх
Сегодня, 15 июля, в Казани проходит девятый медальный день летней Универсиады. Олимпийский чемпион россиянин Алан Хугаев в турнире борцов-классиков победил в весовой категории до 84 кг, поборов в финале армянина Максима Манукяна – 2:0. Эмоциями после победы Алан Хугаев поделился с WRESTRUS.RU.
"Очень тяжело далась эта медаль, особенно трудной получилась четвертьфинальная схватка с иранцем, - сказал Алан Хугаев. - Даже не знаю почему? Может быть, сказалось то, что после Олимпийских игр долго не боролся, залечивал раны и пока не мог разбороться и войти в оптимальную форму. К финалу получилось разбороться, а перед схваткой с иранцем чувствовал, что ноги работают не так, как нужно. Хотел проводить какие-то приемы, даже уговаривал себя, но так и не смог заставить себя даже в ситуации, когда соперник оказался в партере. Поторопился я там чуть-чуть, а ведь в тот момент мог закончить схватку без таких проблем, которые потом получил. Поэтому для меня самым сложным сегодня стало пробиться в финал, как и на всех других соревнованиях. Когда проходишь в финал, потом терять уже нечего, кроме золотой медали. В этом плане серебро в нашем виде спорта дается, на мой взгляд, легче, чем бронза. За третье место надо еще побороться, а серебро получаешь после поражения".
"Финальный поединок дался намного легче, чем остальные схватки, поскольку к нему подошел в оптимальной форме, - продолжил Хугаев. - Это не значит, что, выходя на ковер, считал, что золото у меня уже в кармане. Я так себя никогда не настраиваю – всегда выхожу сражаться, побеждать, а там, как сложится. Сегодня сложилось так, как и планировал. Неприятным сюрпризом стало поражение Ислама Альбиева перед моим финалом. Но оно никак не повлияло на мой настрой, поскольку знаю, что это просто несчастный случай. В нашем виде спорта всякие неожиданности порой случаются, но я более чем уверен, что на предстоящем чемпионате мира Ислам вновь докажет, что он олимпийский чемпион с большой буквы".
"Эта очень красивая золотая медаль займет достойное место в моей коллекции наград, поскольку, глядя на то, что происходит вокруг, на этот грандиозный спортивный праздник, фантастическую его организацию, я до сих пор ловлю себя на мысли, что нахожусь на Олимпийских играх, - заметил Хугаев. - В любом, случае, как участник Игр-2012, ответственно заявляю, что здесь не хуже, чем было в Лондоне. У мня просто нет слов! Сегодня, кстати, когда ехали на соревнования, говорили с Альбиевым о том, какой красивый город Казань. Я здесь первый раз и уеду отсюда с самыми приятными впечатлениями и надеждой на то, что снова сюда вернусь. Слышал, что этот город хочет побороться за Олимпийские игры. Думаю, что у него есть для этого все основания".
Сегодня, 15 июля, в Казани проходит девятый медальный день летней Универсиады. Олимпийский чемпион россиянин Алан Хугаев в турнире борцов-классиков победил в весовой категории до 84 кг, поборов в финале армянина Максима Манукяна – 2:0. Эмоциями после победы Алан Хугаев поделился с WRESTRUS.RU.
"Очень тяжело далась эта медаль, особенно трудной получилась четвертьфинальная схватка с иранцем, - сказал Алан Хугаев. - Даже не знаю почему? Может быть, сказалось то, что после Олимпийских игр долго не боролся, залечивал раны и пока не мог разбороться и войти в оптимальную форму. К финалу получилось разбороться, а перед схваткой с иранцем чувствовал, что ноги работают не так, как нужно. Хотел проводить какие-то приемы, даже уговаривал себя, но так и не смог заставить себя даже в ситуации, когда соперник оказался в партере. Поторопился я там чуть-чуть, а ведь в тот момент мог закончить схватку без таких проблем, которые потом получил. Поэтому для меня самым сложным сегодня стало пробиться в финал, как и на всех других соревнованиях. Когда проходишь в финал, потом терять уже нечего, кроме золотой медали. В этом плане серебро в нашем виде спорта дается, на мой взгляд, легче, чем бронза. За третье место надо еще побороться, а серебро получаешь после поражения".
"Финальный поединок дался намного легче, чем остальные схватки, поскольку к нему подошел в оптимальной форме, - продолжил Хугаев. - Это не значит, что, выходя на ковер, считал, что золото у меня уже в кармане. Я так себя никогда не настраиваю – всегда выхожу сражаться, побеждать, а там, как сложится. Сегодня сложилось так, как и планировал. Неприятным сюрпризом стало поражение Ислама Альбиева перед моим финалом. Но оно никак не повлияло на мой настрой, поскольку знаю, что это просто несчастный случай. В нашем виде спорта всякие неожиданности порой случаются, но я более чем уверен, что на предстоящем чемпионате мира Ислам вновь докажет, что он олимпийский чемпион с большой буквы".
"Эта очень красивая золотая медаль займет достойное место в моей коллекции наград, поскольку, глядя на то, что происходит вокруг, на этот грандиозный спортивный праздник, фантастическую его организацию, я до сих пор ловлю себя на мысли, что нахожусь на Олимпийских играх, - заметил Хугаев. - В любом, случае, как участник Игр-2012, ответственно заявляю, что здесь не хуже, чем было в Лондоне. У мня просто нет слов! Сегодня, кстати, когда ехали на соревнования, говорили с Альбиевым о том, какой красивый город Казань. Я здесь первый раз и уеду отсюда с самыми приятными впечатлениями и надеждой на то, что снова сюда вернусь. Слышал, что этот город хочет побороться за Олимпийские игры. Думаю, что у него есть для этого все основания".
Никита Мельников: считал своего соперника по финалу сильнейшим в мире борцом в моей весовой категории
Сегодня, 16 июля, в Казани проходит 10-й день летней Универсиады. Российский борец классического стиля Никита Мельников завоевал золотую медаль в весовой категории до 96 кг, одержав в финале чистую победу над армянином Артуром Алексаняном (9:0). Свое выступление Никита Мельников прокомментировал специальному корреспонденту Агентства спортивной информации «Весь спорт» Борису Валиеву.
"Очень приятно, что выиграл золотую медаль, что получилось так красиво – чистой победой закончить эти соревнования, - сказал Никита Мельников. - Обыграть с таким результатом не кого-нибудь, а бронзового призера Олимпийских игр, двукратного чемпиона Европы – дорогого стоит. Считал его сильнейшим борцом мира в моей весовой категории, поэтому, естественно, волнение перед финалом присутствовало. Тренер настраивал, убеждал меня в том, что не боги горшки обжигают, что любого самого сильного соперника можно победить. В общем, несмотря на все титулы Артура Алексаняна, я выходил на ковер с единственной задачей – победить. Эта первая наша встреча с ним, и я рад, что она закончилась в мою пользу".
"Со стороны, может, показалось, что схватка далась мне легко и счет – 9:0 вроде бы это подтверждает, но на самом деле это не так. У меня не было ощущения, что я диктую свои условия сопернику, и схватка проходит по моему сценарию. Спортсмена такого уровня на просто заставить плясать под свою дудку. Но я все-таки нашел пути к победе. Не менее трудной получилась и схватка за выход в финал, в которой боролся с азербайджанцем, закрытым, не любящим активных действий борцом. Вообще, казалось, он не хотел бороться, но я подобрал ключи и к его защите".
Сегодня, 16 июля, в Казани проходит 10-й день летней Универсиады. Российский борец классического стиля Никита Мельников завоевал золотую медаль в весовой категории до 96 кг, одержав в финале чистую победу над армянином Артуром Алексаняном (9:0). Свое выступление Никита Мельников прокомментировал специальному корреспонденту Агентства спортивной информации «Весь спорт» Борису Валиеву.
"Очень приятно, что выиграл золотую медаль, что получилось так красиво – чистой победой закончить эти соревнования, - сказал Никита Мельников. - Обыграть с таким результатом не кого-нибудь, а бронзового призера Олимпийских игр, двукратного чемпиона Европы – дорогого стоит. Считал его сильнейшим борцом мира в моей весовой категории, поэтому, естественно, волнение перед финалом присутствовало. Тренер настраивал, убеждал меня в том, что не боги горшки обжигают, что любого самого сильного соперника можно победить. В общем, несмотря на все титулы Артура Алексаняна, я выходил на ковер с единственной задачей – победить. Эта первая наша встреча с ним, и я рад, что она закончилась в мою пользу".
"Со стороны, может, показалось, что схватка далась мне легко и счет – 9:0 вроде бы это подтверждает, но на самом деле это не так. У меня не было ощущения, что я диктую свои условия сопернику, и схватка проходит по моему сценарию. Спортсмена такого уровня на просто заставить плясать под свою дудку. Но я все-таки нашел пути к победе. Не менее трудной получилась и схватка за выход в финал, в которой боролся с азербайджанцем, закрытым, не любящим активных действий борцом. Вообще, казалось, он не хотел бороться, но я подобрал ключи и к его защите".