...Холод был такой, что стыло сердце. Ветер забивал дыхание и грозился унести многотонную вышку. Он ловил себя на том, что постанывает от напряжения и испуганно озирался: не слышал ли кто? Нет, его никто не слышал. Ветер уносил и стоны, и кряхтенье. Монтажники делали свое дело. Вышка устремляла верхушку в свинцовое небо Якутии...
Стандартный рост вышки для бурения 52 метра. Смонтировать ее нужно в кратчайшие сроки, которые не принимают во внимание ни 40-градусного мороза, ни бешеного ветра. Выжатая ветром слеза замерзает на середине щеки, стягивает кожу. "Загнусь! Баста! Завтра рассчитаюсь и домой махну..."
Вечером он отогревался возле раскаленной чугунной печки, удивлялся, что выдержал и этот день, и старался не вспоминать о желании удрать. Иван Ярыгин калил свой характер в условиях, которые не всякое железо выдерживало. Потом в его жизни по-всякому случалось. Но так трудно, как на якутских буровых, ему уже никогда не было.
Через десять лет в олимпийском Монреале он проведет самый трудный в своей борцовской жизни поединок. От нечеловеческой усталости он не будет слышать советов своих тренеров, плохо будет видеть соперника, но, сцепив зубы, на одной воле доведет
схватку до победы и вторично станет олимпийским чемпионом. И когда хорошо знающие его люди спросят потом, где ему было труднее - в Якутии или Монреале, он ответит:
- В Монреале было тепло, даже жарковато...
Был я вратарем в комбинатовской команде. Играли на первенство края. Я взял пять пенальти из пяти, и меня пригласили в "Строитель" - команду класса "Б". Закончился футбольный сезон, баз для зимних тренировок футболистов не было, и я опять, ведь у меня в активе была одна тренировка, - пришел в борцовский зал.
«Ярыгина не знали. Вернее, знали только специалисты, хотя он уже был чемпионом мира среди юниоров, — написал тогда специальный корреспондент «Советского спорта» Владимир Голубев. – Но уже во второй схватке понимающая толк в борьбе махачкалинская публика встретила его одобрительным гулом. Понравился всем Иван своей смелостью и силой. А в финальной схватке он положил на лопатки самого двукратного чемпиона Европы Владимира Гулюткина. Тут уже горячие поклонники борьбы не выдержали и вынесли на руках с ковра счастливого Ваню Ярыгина…»
Русский богатырь Ярыгин, как с первого же дня окрестили его немецкие газеты, завоевал в итоге Мюнхен. На семь олимпийских поединков Иван затратил 12 минут из 63 положенных. Такого превосходства одного атлета над другими неслабыми соперниками не знали ни одни Олимпийские игры. «Ярыгин довел мюнхенскую публику до неистовства, заставил ее реветь от восторга, когда он с невероятной легкостью поднимал в воздух и вминал лопатками в ковер 100-килограммовых спортсменов», — писал в те дни «Советский спорт».
«Я уверена, — считает Наталья Алексеевна, — что он мог выиграть третью Олимпиаду с завязанными руками, если бы не… проспал. Все решила финальная схватка на Спартакиаде народов СССР с талантливым молдавским борцом Ильей Матэ, ставшим, к слову, впоследствии олимпийским чемпионом 1980 года. Перед этим поединком Иван разогревался в раздевалке, а потом прилег на скамейку и… уснул. Впрочем, о причинах его тогдашнего обидного поражении потом было много всяких разговоров, но я все-таки остаюсь при своем мнении, поскольку, находясь в тот момент на трибуне, отчетливо видела, как после третьего(!) приглашения судьи-информатора Иван выбежал на ковер заспанным…