Невзоров брал и темпом, и скоростью проведения приемов, и неудержимым напором, и хитростью, оригинальностью быстрых решений, по обыкновению застававших соперников врасплох... «Он тасует свои бесчисленные приемы как колоду карт, и в каждой схватке путает противника непонятными комбинациями... Невзоров — это тайфун, последствия которого непредсказуемы...» — так охарактеризовал действия прославленного борца из Майкопа Нобуюки Сато, один из тренеров сборной Японии, двукратный чемпион мира. И вообще родоначальники дзюдо, считающие этот вид спорта своей привилегией, назвали Невзорова «лучшим дзюдоистом всех времен и народов». Если уж японцы это сделали, наступив на горло собственной песне, остальным ничего не остается как с этим согласиться молчаливым кивком.
Невзоров действительно был одним из самых великих мастеров татами ХХ века. Он стал олимпийским чемпионом, чемпионом мира, двукратным чемпионом Европы в личном зачете, трехкратным в командном, Европы, неоднократным чемпионом Союза, многократным победителем самых престижных турниров. Это только в дзюдо, но ведь и в самбо Невзоров успел завоевать уйму титулов, а вместе с ними и непререкаемый авторитет. Представляете, в 19 лет в схватке за золотую медаль он победил самого Давида Рудмана, неоднократного чемпиона Европы, девятикратного чемпиона Союза...
Заслуженный мастер спорта Олег Степанов, неоднократный чемпион СССР и Европы по самбо и дзюдо, в оценке Невзорова не жалел красок: «Это борец, который владеет всем арсеналом дзюдо. Чувствительный, резкий, он опережает соперника во всех моментах схватки. Он научился у родоначальников дзюдо японцев главному — быстроте выполнения приемов. И превзошел их. Действия Невзорова рассчитаны с математической точностью, но виден в них и дух импровизации...»
— Воспитай Коблев одного Невзорова, он все равно бы вошел в историю мирового дзюдо и самбо. Но среди его учеников: Арамбий Хапай, Гумер Костоков, Арамбий Емиж, Аристотель Спиров, Владимир Гурин, Владимир Дутов, Виктор Раздолькин, Беслан Чесебиев... — целая плеяда знаменитостей, которых бы с лихвой хватило для любой борцовской державы, а тут в одном городе, в одной небольшой горской республике...
— О таких, как Коблев, говорят: тренер от Бога. Что-что, находить одаренных мальчишек и лепить из них чемпионов он умел как никто другой. Но одно делало этого человека неповторимым. Душевная щедрость, доброта — от Якуба Камболетович всегда исходил свет, а его глаза лучились оптимизмом... Он обладал какой-то особой притягательной силой, и мы, подростки, тянулись к нему... Овладеть бросками, подножками или подсечками — не большая хитрость, — любил повторять наш тренер, — а вот как стать настоящими людьми? В школе царила потрясающая атмосфера доброжелательности, искренности. Ребята поступали в техникумы, институты, занимая свое место в жизни. Вот недавно узнал, что знаменитый самбист Гумер Костоков стал министром спорта Адыгеи, сменив на этом посту другого выпускника борцовской школы — Юсуфа Джаримока. Легендарный Арамбий Хапай оказался талантливым тренером, взяв на себя ответственность за развитие самбо в республике... У дзюдо и самбо в Адыгее глубокие, крепкие корни, и за это Коблеву надо памятник при жизни поставить. Наша борцовская школа, начинавшаяся с «Юного Буревестника», давно имеет мировую славу... Она стала национальной гордостью адыгейского народа, всей России.
— Японцы, побывавшие в Майкопе, назвали школу борьбы «российским Кадоканом».
— Сравнение лестное: Кадокан — институт дзюдо в Токио, основанный еще в конце 19 века Дзигаро Кано. Здесь получали образование многие будущие звезды. Японцы были поражены количеством талантливых ребят, качеством учебно-тренировочного процесса. Слова Майкоп и Адыгея в Стране Восходящего солнца произносят с уважением... И заставил их это сделать Коблев...
Ну уж единственный чемпион мира имел право защитить титул сильнейшего борца планеты на олимпийском турнире в Канаде?
— Все не так просто. Кроме Невзорова, был еще и Валерий Двойников, у которого тоже были все основания мечтать о Монреале. В олимпийском сезоне я вновь должен был доказывать, что сильнее...
— На чемпионат Европы в Киев вы не поехали...
— Меня беспокоила старая травма ноги. На мировом первенстве в Вене я получил тяжелую травму коленного сустава, и мы с Коблевым решили не искушать судьбу ,поберечься. А Валерий выступил блестяще, завоевав титул чемпиона. Вот тогда все громче стали разговоры о том, что брать меня в Монреаль — большой риск. Мол, никто не спорит: Невзоров действительно силен и талантлив, и японцы с ним считаются, но зачем же ходить по проволоке, коль есть Двойников — борец тоже могучий и яркий? Атмосфера была напряженной, а накануне чемпионата страны, где все решалось, она накалилась до предела... Все силы, духовные и физические, были отданы подготовке к главному в жизни турниру, а надежды могли рухнуть в один миг... Двойников и его тренер Ярослав Волощук не скрывали, что этот чемпионат стал для них делом всей жизни — другого шанса поехать на Олимпиаду уже не будет... Проблема еще и в том, что я испытывал в отличие от соперника недостаток в соревновательной практике. Чемпионат страны стал по сути первым турниром после весьма длительного перерыва, вызванного лечением...
— Вы встретились в финале?
— А где же еще?! Не схватка — сплошная нервотрепка. Валерий спешил, я умело использовал эту слабость. Честно говоря, такого психологического напряжения, как в этом поединке, я не испытывал никогда прежде... В конце концов я выиграл эту встречу. Напряжение несколько спало, однако только после того как я расправился с соперниками на последних прикидках моя судьба окончательно прояснилась: я еду на Олимпиаду! Двойников — тоже, но в среднем весе.
— О чем вы подумали, увидев фамилию Курамото в списке участников олимпийского турнира?
— О том, что меня ждет более серьезное испытание, чем год назад в Вене. Японцы обычно меняют неудачников, Курамото даже не вышел в финал чемпионата мира — для родоначальников дзюдо это катастрофа. И если Курамото все-таки дали шанс, значит, уверены в его успехе...
— До финала, однако, предстоял долгий путь...
— Это правда, и путь тернистый. Олимпийские турниры богаты сюрпризами. И я к каждой схватке относился как к финальной. В первом поединке с поляком Талаем, одним из сильнейших в Европе, мне удались три броска подряд через спину, оцененные арбитрами в «ваза-ари», «юко» и «ваза-ари»... Со швейцарцем Хагманом и австрийцем Хоска тоже расправился досрочно... Другое дело — кореец Чанг Сун, очень своеобразный, редкого упорства атлет. Но и в этой встрече прозвучало: «Иппон»! На третье минуте я все-таки бросил корейца на татами... Бросок оказался настолько неожиданным, что он, ошеломленный, растеряно улыбался: бывает, что поделаешь...
— Говорят, в финале вы буквально растерзали Курамото?
— Да, я имел большое преимущество, но эффектно завершить схватку мешал... арбитр. Представляете, как жаждали японцы реванша, если добились, что финал Олимпиады судил... японец, правда, проживающий в Бразилии. Мой соперник, спасаясь, уходил за татами, но судья этого не замечал, занижал оценки моих бросков и даже сделал мне два предупреждения: это при таком-то характере схватки... Судья даже закрыл глаза, когда мне блестяще удалась передняя подножка и ноги японца взлетели над татами. Этот прием заслуживал наивысшей оценки — «иппон», но судьи ограничились «ваза-ари». Впрочем, подавленного Курамото уже никто и ничто не могло спасти. Разве что гонг об окончании схватки.
— Знаменитый Исао Окано — мировой и олимпийский чемпион, тренер японской команды, после Монреаля заявил в одном из интервью: «Существовала большая разница между дзюдо Невзорова и Курамото. Передняя подножка Невзорова, которая была оценена «ваза-ари» (полпобеды), была достойна высшей оценки «иппон». У меня было желание крикнуть это арбитру, ведь это было так ясно, но у меня просто не хватило мужества...»
— Такое высказывание делает честь Окано. В Канаде все видели катастрофу надежд японской команды. Окано озвучил ее на весь мир... Да и сам Курамото, полицейский из Токио, был честен в оценке событий. Он признал, что у него не было шансов на победу.
С японцами больше не встречались?
— Было дело. Это случилось в далекой Бразилии. Мы с Володей Гуриным представляли Майкоп на студенческом первенстве мира. И получили по две золотые медали: за победу в личном и командном зачете. А компания там очень сильная подобралась, пришлось попотеть... Стал чемпионом Спартакиады народов РСФСР.
— В 1979-м у вас состоялась еще одна принципиальная встреча с Двойниковым...
— На сей раз жребий свел нас в первой же схватке турнира Спартакиады народов СССР. Валерий находился в блестящей форме, что и подтвердили последующие события. Но мне он проиграл и проиграл по всем статьям. В своем активе я имел даже оценку «ваза-ари». В общем, стал чемпионом. И должен был сойтись лицом к лицу с новым лидером японской команды Иосимурой, победителем международного турнира Спартакиады. Я ждал этого соперничества, но японец отказался от дуэли. Почему, можно только догадываться...
— Ваше выступление на Олимпиаде в Москве ни у кого не вызывало сомнений...
— Я в тот момент серьезно подналег на учебу, помня об обещании председателя Спорткомитета СССР Сергея Павлова предоставить олимпийским чемпионам шанс выступить на Играх в Москве. Разумеется, не за прежние заслуги. Свое право мы должны были отстоять в споре с другими претендентами на место в олимпийской команде. Но когда я заявил о своем возращении и желании защитить олимпийский титул, завоеванный в Монреале, радости на лицах чиновников не увидел...
— Ну и дела... Фантастика какая-то.
— Напротив, все очень просто. Когда узнали, что не будет японцев, успокоились... На сборах в Крыму я буквально разбросал соперников. Все это показали Павлову в записи. Но тренеры сборной выкрутились: да, Невзоров хорош, но он ведь не прошел весь цикл подготовки... Формально возразить было нечего. А в Москве наша команда в этой весовой категории довольствовалась бронзовой медалью... Обидно. Но, как говорится, такова жизнь.
Невзоров действительно был одним из самых великих мастеров татами ХХ века. Он стал олимпийским чемпионом, чемпионом мира, двукратным чемпионом Европы в личном зачете, трехкратным в командном, Европы, неоднократным чемпионом Союза, многократным победителем самых престижных турниров. Это только в дзюдо, но ведь и в самбо Невзоров успел завоевать уйму титулов, а вместе с ними и непререкаемый авторитет. Представляете, в 19 лет в схватке за золотую медаль он победил самого Давида Рудмана, неоднократного чемпиона Европы, девятикратного чемпиона Союза...
Заслуженный мастер спорта Олег Степанов, неоднократный чемпион СССР и Европы по самбо и дзюдо, в оценке Невзорова не жалел красок: «Это борец, который владеет всем арсеналом дзюдо. Чувствительный, резкий, он опережает соперника во всех моментах схватки. Он научился у родоначальников дзюдо японцев главному — быстроте выполнения приемов. И превзошел их. Действия Невзорова рассчитаны с математической точностью, но виден в них и дух импровизации...»
— Воспитай Коблев одного Невзорова, он все равно бы вошел в историю мирового дзюдо и самбо. Но среди его учеников: Арамбий Хапай, Гумер Костоков, Арамбий Емиж, Аристотель Спиров, Владимир Гурин, Владимир Дутов, Виктор Раздолькин, Беслан Чесебиев... — целая плеяда знаменитостей, которых бы с лихвой хватило для любой борцовской державы, а тут в одном городе, в одной небольшой горской республике...
— О таких, как Коблев, говорят: тренер от Бога. Что-что, находить одаренных мальчишек и лепить из них чемпионов он умел как никто другой. Но одно делало этого человека неповторимым. Душевная щедрость, доброта — от Якуба Камболетович всегда исходил свет, а его глаза лучились оптимизмом... Он обладал какой-то особой притягательной силой, и мы, подростки, тянулись к нему... Овладеть бросками, подножками или подсечками — не большая хитрость, — любил повторять наш тренер, — а вот как стать настоящими людьми? В школе царила потрясающая атмосфера доброжелательности, искренности. Ребята поступали в техникумы, институты, занимая свое место в жизни. Вот недавно узнал, что знаменитый самбист Гумер Костоков стал министром спорта Адыгеи, сменив на этом посту другого выпускника борцовской школы — Юсуфа Джаримока. Легендарный Арамбий Хапай оказался талантливым тренером, взяв на себя ответственность за развитие самбо в республике... У дзюдо и самбо в Адыгее глубокие, крепкие корни, и за это Коблеву надо памятник при жизни поставить. Наша борцовская школа, начинавшаяся с «Юного Буревестника», давно имеет мировую славу... Она стала национальной гордостью адыгейского народа, всей России.
— Японцы, побывавшие в Майкопе, назвали школу борьбы «российским Кадоканом».
— Сравнение лестное: Кадокан — институт дзюдо в Токио, основанный еще в конце 19 века Дзигаро Кано. Здесь получали образование многие будущие звезды. Японцы были поражены количеством талантливых ребят, качеством учебно-тренировочного процесса. Слова Майкоп и Адыгея в Стране Восходящего солнца произносят с уважением... И заставил их это сделать Коблев...
Ну уж единственный чемпион мира имел право защитить титул сильнейшего борца планеты на олимпийском турнире в Канаде?
— Все не так просто. Кроме Невзорова, был еще и Валерий Двойников, у которого тоже были все основания мечтать о Монреале. В олимпийском сезоне я вновь должен был доказывать, что сильнее...
— На чемпионат Европы в Киев вы не поехали...
— Меня беспокоила старая травма ноги. На мировом первенстве в Вене я получил тяжелую травму коленного сустава, и мы с Коблевым решили не искушать судьбу ,поберечься. А Валерий выступил блестяще, завоевав титул чемпиона. Вот тогда все громче стали разговоры о том, что брать меня в Монреаль — большой риск. Мол, никто не спорит: Невзоров действительно силен и талантлив, и японцы с ним считаются, но зачем же ходить по проволоке, коль есть Двойников — борец тоже могучий и яркий? Атмосфера была напряженной, а накануне чемпионата страны, где все решалось, она накалилась до предела... Все силы, духовные и физические, были отданы подготовке к главному в жизни турниру, а надежды могли рухнуть в один миг... Двойников и его тренер Ярослав Волощук не скрывали, что этот чемпионат стал для них делом всей жизни — другого шанса поехать на Олимпиаду уже не будет... Проблема еще и в том, что я испытывал в отличие от соперника недостаток в соревновательной практике. Чемпионат страны стал по сути первым турниром после весьма длительного перерыва, вызванного лечением...
— Вы встретились в финале?
— А где же еще?! Не схватка — сплошная нервотрепка. Валерий спешил, я умело использовал эту слабость. Честно говоря, такого психологического напряжения, как в этом поединке, я не испытывал никогда прежде... В конце концов я выиграл эту встречу. Напряжение несколько спало, однако только после того как я расправился с соперниками на последних прикидках моя судьба окончательно прояснилась: я еду на Олимпиаду! Двойников — тоже, но в среднем весе.
— О чем вы подумали, увидев фамилию Курамото в списке участников олимпийского турнира?
— О том, что меня ждет более серьезное испытание, чем год назад в Вене. Японцы обычно меняют неудачников, Курамото даже не вышел в финал чемпионата мира — для родоначальников дзюдо это катастрофа. И если Курамото все-таки дали шанс, значит, уверены в его успехе...
— До финала, однако, предстоял долгий путь...
— Это правда, и путь тернистый. Олимпийские турниры богаты сюрпризами. И я к каждой схватке относился как к финальной. В первом поединке с поляком Талаем, одним из сильнейших в Европе, мне удались три броска подряд через спину, оцененные арбитрами в «ваза-ари», «юко» и «ваза-ари»... Со швейцарцем Хагманом и австрийцем Хоска тоже расправился досрочно... Другое дело — кореец Чанг Сун, очень своеобразный, редкого упорства атлет. Но и в этой встрече прозвучало: «Иппон»! На третье минуте я все-таки бросил корейца на татами... Бросок оказался настолько неожиданным, что он, ошеломленный, растеряно улыбался: бывает, что поделаешь...
— Говорят, в финале вы буквально растерзали Курамото?
— Да, я имел большое преимущество, но эффектно завершить схватку мешал... арбитр. Представляете, как жаждали японцы реванша, если добились, что финал Олимпиады судил... японец, правда, проживающий в Бразилии. Мой соперник, спасаясь, уходил за татами, но судья этого не замечал, занижал оценки моих бросков и даже сделал мне два предупреждения: это при таком-то характере схватки... Судья даже закрыл глаза, когда мне блестяще удалась передняя подножка и ноги японца взлетели над татами. Этот прием заслуживал наивысшей оценки — «иппон», но судьи ограничились «ваза-ари». Впрочем, подавленного Курамото уже никто и ничто не могло спасти. Разве что гонг об окончании схватки.
— Знаменитый Исао Окано — мировой и олимпийский чемпион, тренер японской команды, после Монреаля заявил в одном из интервью: «Существовала большая разница между дзюдо Невзорова и Курамото. Передняя подножка Невзорова, которая была оценена «ваза-ари» (полпобеды), была достойна высшей оценки «иппон». У меня было желание крикнуть это арбитру, ведь это было так ясно, но у меня просто не хватило мужества...»
— Такое высказывание делает честь Окано. В Канаде все видели катастрофу надежд японской команды. Окано озвучил ее на весь мир... Да и сам Курамото, полицейский из Токио, был честен в оценке событий. Он признал, что у него не было шансов на победу.
С японцами больше не встречались?
— Было дело. Это случилось в далекой Бразилии. Мы с Володей Гуриным представляли Майкоп на студенческом первенстве мира. И получили по две золотые медали: за победу в личном и командном зачете. А компания там очень сильная подобралась, пришлось попотеть... Стал чемпионом Спартакиады народов РСФСР.
— В 1979-м у вас состоялась еще одна принципиальная встреча с Двойниковым...
— На сей раз жребий свел нас в первой же схватке турнира Спартакиады народов СССР. Валерий находился в блестящей форме, что и подтвердили последующие события. Но мне он проиграл и проиграл по всем статьям. В своем активе я имел даже оценку «ваза-ари». В общем, стал чемпионом. И должен был сойтись лицом к лицу с новым лидером японской команды Иосимурой, победителем международного турнира Спартакиады. Я ждал этого соперничества, но японец отказался от дуэли. Почему, можно только догадываться...
— Ваше выступление на Олимпиаде в Москве ни у кого не вызывало сомнений...
— Я в тот момент серьезно подналег на учебу, помня об обещании председателя Спорткомитета СССР Сергея Павлова предоставить олимпийским чемпионам шанс выступить на Играх в Москве. Разумеется, не за прежние заслуги. Свое право мы должны были отстоять в споре с другими претендентами на место в олимпийской команде. Но когда я заявил о своем возращении и желании защитить олимпийский титул, завоеванный в Монреале, радости на лицах чиновников не увидел...
— Ну и дела... Фантастика какая-то.
— Напротив, все очень просто. Когда узнали, что не будет японцев, успокоились... На сборах в Крыму я буквально разбросал соперников. Все это показали Павлову в записи. Но тренеры сборной выкрутились: да, Невзоров хорош, но он ведь не прошел весь цикл подготовки... Формально возразить было нечего. А в Москве наша команда в этой весовой категории довольствовалась бронзовой медалью... Обидно. Но, как говорится, такова жизнь.