После второй Олимпиады у вас были большие проблемы с сердечно-сосудистой системой, после третьей Олимпиады вы заработали травматический радикулит. И тем не менее вы одолели все недуги. Почему стало возможно преодоление этих рубежей?
– Да, наш главный врач, который был в Минске, не подписал мне разрешение на дальнейшее участие в Олимпиаде. Но меня вдохновил тогда наш первый секретарь Петр Миронович Машеров. Мы готовились к Олимпиаде, хотя у меня были отклонения в сердечно-сосудистой системе. Он приехал к нам, встретился со всеми спортсменами, пообедал с нами, хотел посмотреть, как нас кормят. Молодец, душевный человек был. Он отозвал меня в сторонку и говорит: «Саша, как я слышал, у тебя проблемы с сердцем. Просто я верю в тебя. Если плохо – можешь не ехать».
Знаете, как это придало сил, вдохновения! Он не заставлял меня. Я сказал, что если поеду, то приеду обязательно с победой. Было приятно, что, когда я возвратился, он меня принял. Не только со всеми, а отдельно, дома. Сказал: «Разрешаю вина выпить или шампанского!» Он был мне как отец. Решил все мои проблемы, например с квартирой.
Врачи же говорили, что «состояние, конечно, не очень хорошее, но за счёт своего характера и воли выдержит и выиграет». Тоже верили. Это очень важно, когда в тебя верят. То же самое было, когда наши борцы участвовали на чемпионате мира.
Вначале всегда так бывает, что человек в себя не верит. Но потом, когда человек справится с этой задачей, говорит: «Да, а я не ожидал». И Герман Контоев у нас Олимпиаду продул по глупости, а после Атланты тут же стал чемпионом мира. Главное – поверить в себя.
С этим Тейлором врачи пытались мне помочь – всю ночь кололи. По три часа вводили мне обезболивающие, притормозили мне сильную боль, и я продолжил бороться. И хотя мне было тяжко, я знал, что эта будет последняя Олимпиада и надо отдаваться сполна.
Хотя с Османом Дуралиевым из Болгарии в финале была последняя победа. Он говорит: «Сашок, я тоже хочу стать чемпионом». Я ему: «Давай, становись! Если выиграешь». Получилось, как всегда. Осман Дуралиев стал вторым.
– Вас тогда устраивала даже ничья…
– Моя цель была – только вперёд! Я ни разу не сбегал с ковра. А других затаскивал. За ногу на ковёр. По этому поводу один парень даже песню сочинил. «Два Саши» – есть такая песня про Карелина и меня. «Даже за ковёр цеплялись…»
– И много раз приходилось затаскивать?
– Много. Раньше много приходилось затаскивать.
У нас есть борцы именитые, например, Арсен Фадзаев, который тоже выиграл две Олимпиады. Очень талантливый, замечательный борец. Тоже пытался пойти бороться третью Олимпиаду. И что? Вышел. С одного угла на другой его на лопатки протащили по ковру. Было стыдно смотреть.
Был такой Кулон, который возглавлял нашу федерацию, так он мне сказал: «Саша, я знаю, что ты очень талантливый. Но в любом спорте, так же как и в жизни, надо уходить вовремя. Ты умный и, надеюсь, меня поймёшь».
Я всегда тоже говорил, что надо уходить вовремя. Я уже был готов. Почему я и отдавался сполна.
В Индии в 1967 году я на одной ноге боролся. Один друг со мной в комнате вместе жил, так тот говорил: «Ладно, у собаки четыре ноги, она на трёх прыгает, а у тебя две – ты что, на одной борешься?» В борцовку нога не влезала. Сухожилие порвал в голеностопе, обкалывали новокаином. Снизу и сверху. Представляете? Попробуйте вколоть снизу колючку: какая там ощутимая боль, чувствительное место. А мне туда новокаин кололи, и сверху также. Отборолся независимо от этого.
– Да, наш главный врач, который был в Минске, не подписал мне разрешение на дальнейшее участие в Олимпиаде. Но меня вдохновил тогда наш первый секретарь Петр Миронович Машеров. Мы готовились к Олимпиаде, хотя у меня были отклонения в сердечно-сосудистой системе. Он приехал к нам, встретился со всеми спортсменами, пообедал с нами, хотел посмотреть, как нас кормят. Молодец, душевный человек был. Он отозвал меня в сторонку и говорит: «Саша, как я слышал, у тебя проблемы с сердцем. Просто я верю в тебя. Если плохо – можешь не ехать».
Знаете, как это придало сил, вдохновения! Он не заставлял меня. Я сказал, что если поеду, то приеду обязательно с победой. Было приятно, что, когда я возвратился, он меня принял. Не только со всеми, а отдельно, дома. Сказал: «Разрешаю вина выпить или шампанского!» Он был мне как отец. Решил все мои проблемы, например с квартирой.
Врачи же говорили, что «состояние, конечно, не очень хорошее, но за счёт своего характера и воли выдержит и выиграет». Тоже верили. Это очень важно, когда в тебя верят. То же самое было, когда наши борцы участвовали на чемпионате мира.
Вначале всегда так бывает, что человек в себя не верит. Но потом, когда человек справится с этой задачей, говорит: «Да, а я не ожидал». И Герман Контоев у нас Олимпиаду продул по глупости, а после Атланты тут же стал чемпионом мира. Главное – поверить в себя.
С этим Тейлором врачи пытались мне помочь – всю ночь кололи. По три часа вводили мне обезболивающие, притормозили мне сильную боль, и я продолжил бороться. И хотя мне было тяжко, я знал, что эта будет последняя Олимпиада и надо отдаваться сполна.
Хотя с Османом Дуралиевым из Болгарии в финале была последняя победа. Он говорит: «Сашок, я тоже хочу стать чемпионом». Я ему: «Давай, становись! Если выиграешь». Получилось, как всегда. Осман Дуралиев стал вторым.
– Вас тогда устраивала даже ничья…
– Моя цель была – только вперёд! Я ни разу не сбегал с ковра. А других затаскивал. За ногу на ковёр. По этому поводу один парень даже песню сочинил. «Два Саши» – есть такая песня про Карелина и меня. «Даже за ковёр цеплялись…»
– И много раз приходилось затаскивать?
– Много. Раньше много приходилось затаскивать.
У нас есть борцы именитые, например, Арсен Фадзаев, который тоже выиграл две Олимпиады. Очень талантливый, замечательный борец. Тоже пытался пойти бороться третью Олимпиаду. И что? Вышел. С одного угла на другой его на лопатки протащили по ковру. Было стыдно смотреть.
Был такой Кулон, который возглавлял нашу федерацию, так он мне сказал: «Саша, я знаю, что ты очень талантливый. Но в любом спорте, так же как и в жизни, надо уходить вовремя. Ты умный и, надеюсь, меня поймёшь».
Я всегда тоже говорил, что надо уходить вовремя. Я уже был готов. Почему я и отдавался сполна.
В Индии в 1967 году я на одной ноге боролся. Один друг со мной в комнате вместе жил, так тот говорил: «Ладно, у собаки четыре ноги, она на трёх прыгает, а у тебя две – ты что, на одной борешься?» В борцовку нога не влезала. Сухожилие порвал в голеностопе, обкалывали новокаином. Снизу и сверху. Представляете? Попробуйте вколоть снизу колючку: какая там ощутимая боль, чувствительное место. А мне туда новокаин кололи, и сверху также. Отборолся независимо от этого.
